Русское сектантство - Андрей Попов

В целом в конце XVIII − начале XIX века в Тамбовской губернии[203] состояло, по спискам, доставленным тамбовскому губернатору, 2043 души молокан, в т. ч. 976 душ мужского пола (купцов − 10, мещан − 23, однодворцев − 719, удельных крестьян − 116, помещичьих − 108); 1067 душ женского пола (из купечества − 13, мещанства − 11, однодворцев − 795, удельных крестьян − 138, помещичьих − 110). У Ливанова не было сомнений, что в этом числе значились и духоборцы. Правительство и духовенство в это время еще не различали эти два течения, и во всех бумагах молокан и духоборцев упоминали под одним названием − «молокане», количество которых в масштабах всего одной губернии говорит о сравнительно широком распространении учения[204].

В царствование императора Александра решено было переселить молокан на Молочные Воды Мелитопольский уезд Таврической губернии, как и духоборцев[205]. Действительно, их учение было схоже, о чем мы говорили выше, отличий было не слишком много. Власти посчитали правильным подобную изоляцию, так как эти две секты увлекали много людей, а их учение было невыгодно власти. Но туда перебрались не все, и это понятно. Молокане широко распространили свое учение. «Распространение молокан в первой половине XIX века было огромно, − писал В. Д. Бонч-Бруевич. − Они не только заселили Ставропольскую губернию, не только жили в Крыму, но также жили поселениями в Тамбовской, Воронежской, Самарской, Саратовской, Астраханской губерниях, переселялись в большом количестве в Сибирь, Закавказье, Среднюю Азию, на самые отдаленные восточные окраины государства Российского и везде и всюду страстно проповедовали свое учение»[206]. Сам Уклеин распространял учение в Тамбовской, Воронежской, Саратовской губернии, а затем перешел и в Астраханскую. Этот человек неутомимо проповедовал до 1809 года, обращая в молоканство православных людей, священников и других людей[207].

В первой трети XIX века из молоканства выделилось еще несколько толков: донской, прыгунский, субботнический, общий. Основателями общего толка являются Попов[208] и Галяев. М. А. Попов проникся мыслью, что молоканская организация должна уподобиться первым христианам. Потому он начал с раздачи своего имущества. После этого у него сразу появилось несколько последователей. Потом его сослали на Кавказ, и за ним ушли его сторонники. Они образовали поселение в Шемахинском округе. М. А. Попов создал нечто типа коммуны на основании «Устава управления общего учения», им же написанного. Все движимое и недвижимое имущество и все доходы с него принадлежали общему братскому союзу, состоящему из слобод и партий. Во главе административно-церковного управления стоял Совет из 12 апостолов. Он ведал общей кассой, которой принадлежали дома, скот, кожевни, огороды, сады, орудия и прочее. В каждой слободе, кроме распорядителя, были выборные судьи, учителя, молитвенники и другие. Определенного культа не было, но вся жизнь была проникнута религиозностью.

Таким образом, политика правительства в отношении молокан была снисходительной и веротерпимой, но в лице власти данная секта, как и духоборцы, считалась вредной, так как их не различали. Сам Александр I не одобрял секту, и в этом его позиция сходилась с позицией православного духовенства. Власть во многом поддерживала церковь в ее отношении к молоканам, но на деле ничего не предпринимала для ее запрещения и преследования, потому что, по мнению императора, такие меры не привели бы к переубеждению сектантов и изоляции учения. Поэтому власть пошла на компромисс и с молоканами, и с церковью: во-первых, перестала преследовать секту (до царствования Александра I их преследовала полиция); во-вторых, изолировала ее в Мелитопольском уезде от остальных граждан Российской империи; в-третьих, поддерживала ее экономически на данной территории. Надо не забывать, что подобная веротерпимость имела свои рамки, и возможность совратить в сектантское учение православного человека каралась законом. А так как молокане не останавливались в пропаганде, их останавливал закон[209]. Но это происходило редко. Распространение учения продолжалось до царствования императора Николая I, после чего их выселили в Закавказье, и их активность намного снизилась.

Император Николай I и меры против сектантов

С раннего детства будущий император Николай Павлович воспитывался в военном духе, что отвечало его склонностям. Ему нравились точные науки, так как они более подходили военному делу. К прочим предметам он относился равнодушно. Музыка также не вызывала у него интереса, зато надо отметить его любовь к церковному пению, что важно в рамках нашей темы. Пение церковного хора трогало его до слез. Он знал наизусть все церковные службы, сам показывал иногда на службах певчим знаками, какой петь номер молитвы. Любовь к церковным обрядам Николай сохранил на всю жизнь[210]. При этом у Николая I под влиянием военных игр вырабатывался жесткий и категоричный взгляд на жизнь. Эти качества, привитые в детстве, проявились в его царствование. Бескомпромиссность его характера заявляла о себе впоследствии во внешней и внутренней политике, в том числе и религиозной[211].

Основная особенность религиозной политики Николая Павловича, в отличие от императора Александра, в том, что он не стремился воплотить в жизнь идею универсального христианства, не увлекался мистицизмом, не горел идеей полной веротерпимости. Целью религиозной политики императора Николая было укрепление позиций православной церкви и полная поддержка церковной политики в отношении сектантства. Перед ним стояли задачи: укрепить государственность, защитить империю от революции, стабилизировать общественную жизнь. Для выполнения данных задач император стремился установить контроль над общественным мнением, искоренить революционные взгляды, приходящие из Европы, пресечь распространение ересей, которые, по его мнению, разъедали Российскую империю изнутри. Были задействованы и православная церковь, и правительство, и органы власти. В религиозной политике особый вес снова обретала церковь.

Но прежде надо было навести порядок в церковной среде. С самого начала своего царствования император стал вмешиваться в дела церкви. Он ввел наказания за действия, которые порочили сан. В 1826 году Николай одобрил Серафима, который уволил игумена одного из монастырей за пляску в пьяном виде.

В 1827 году обсуждался вопрос об улучшении духовного управления, в 1828 году − об обеспечении приходского духовенства. С 1830 года ежегодно отпускалась из казны на жалование духовенству сумма 500 000 рублей; был подтвержден прежний закон о наделении землей церквей, монастырей и архиепископских домов[212]. В 1826 году окончательно закрыли Русское Библейское общество, а его имущество в 2 млн рублей передали Синоду[213]. С 1836 года на должность обер-прокурора Синода назначается Н. А. Протасов, который сразу обратил внимание на то, что в среде духовенства процветают невежество и грубость нравов. Он начал проводить реформы. Одной из них была реформа духовного образования.

В царствование Николая I учредили несколько новых епархий: среди них − Олонецкая, Новочеркасская (Донская), Симбирская, Томская, Полоцкая, Херсонская, Литовская, Варшавская, Камчатская, Кавказская, Рижская и Самарская. Важные преобразования последовали и в центральном управлении духовного ведомства. В итоге получилась такая система: во главе Русской православной церкви стоял царь, ему подчинялся обер-прокурор Синода и собрание Синода. Обер-прокурор и его канцелярии контролировали церкви и священнослужителей[214].

Таким образом, забота о порядке и реформы в духовной сфере говорят о том, что правительство возлагало на православие большие надежды в области контроля над общественным мнением. Власть поддерживала церковь экономически и политически. Православие становилось снова доминирующим вероисповеданием, устанавливающим свои правила в отношении остальных вероисповеданий, в том числе сектантов и старообрядцев. Сам император, глубоко преданный православию, не поощрял другие религиозные идеи и считал их ересью[215]. Нехристианские религии − ислам, буддизм, иудаизм, язычество − не преследовались, так как император и правительство понимали, что у каждого народа свои особенности, а утеснение их веры вызовет протест и в итоге может привести к развалу Российской империи. Но что касается христианства, то здесь приоритет, конечно, отдавался православию, а к тем людям, которые впадали в ересь, противились и не признавали православие, обращали других людей в свой толк, правительство применяло санкции[216]. К тому же неофициально считалось, что русский человек должен быть православным. Русские люди, которые уходили в сектантство и старообрядчество, считались отступниками от истинной веры, соответственно, противниками царя и самодержавия, ведь православная церковь признавала императора помазанником Божьим. Не надо забывать и главный постулат власти в этот период: «Самодержавие, православие, народность»[217]. Данной формуле старались следовать весь период царствования Николая Павловича.