Велижское дело. Ритуальное убийство в одном русском городе - Евгений Александрович Аврутин

хватает глаз» [Johnson 1815: 373].

Из историко-демографических данных видно, что среди славянского населения Российской империи показатели младенческой и детской смертности были особенно высоки. В начале XIX века лишь около половины детей, родившихся у православных родителей, доживали до пятого дня рождения. В Московской и Саратовской губерниях 51,6 % детей умирали к пяти годам, а в Тульской и Нижегородской уровень смертности был даже выше, 52,4 и 53,8 %. Почти треть детей, родившихся в великорусских губерниях, не доживали до года. В западных и юго-восточных губерниях уровень смертности был ниже, но резко повышался к центру и северо-востоку Европейской части России. У евреев, напротив, наблюдался самый низкий из всех вероисповеданий уровень детской смертности, а прирост населения был удивительно высок. Исследования показывают, что способность еврейских общин обеспечивать выживание своих детей объясняется культурными, а не природными факторами. Готовность пользоваться достижениями медицины, а также личная гигиена, практики ухода за детьми и система взаимопомощи внутри общины обеспечивали евреям более высокий уровень санитарии. Все эти факторы не только объясняли различия в уровне смертности, но и обусловливали бытовые взаимоотношения между евреями и их соседями [Ransel 1990: 3–4, 24–30; Hundert 2007: 32–33; Mironov 2000: 107][67].

Карта Велижа в 1830-е годы

Велиж (перефразируя Лэнгстона Хьюза) был одним из тех убогих поселений переходного типа, которые едва дотягивают по размерам до формального наименования города [Hughes 1990: З][68]. Он находился на территории, известной своей конфессиональной неоднородностью, экономической нестабильностью, жесткими действиями военизированных формирований и подвижностью границ. В 1772 году, после первого раздела Польши, Россия приобрела территорию в 100 тысяч квадратных километров. Территория эта давно служила укрытием для беглых крепостных, преступников, контрабандистов и нелегальных мигрантов. Один из первых указов Екатерины II был направлен на стабилизацию положения: территорию поделили на две административные единицы, Могилевскую и Витебскую губернии [Клиер 2000: 102; Skinner 2009: 145–146]. Велиж был типичным военно-административным пограничным городом, от века находившимся на периферии. В XIX веке он располагался на восточной границе черты оседлости. В XX веке он пережил войны, оккупации и массовое уничтожение жителей – его завоевывали и отвоевывали. Сегодня Велиж – чисто русский город, расположенный менее чем в 15 километрах от белорусской границы. Последний житель-еврей скончался в 1973 году[69].

Во времена Речи Посполитой для евреев существовало множество ограничений на жительство. В некоторых городах, например в Варшаве и Люблине, им вовсе не дозволялось селиться в пределах городской черты, в других, например в Вильно (Вильнюсе) и Ковно (Каунасе), – только в определенных местах. Ввиду этих сложных правил, записанных в городских хартиях, до раздела Речи Посполитой евреи жили скученно в легко опознаваемых районах или на конкретных улицах [Polonsky 2010–2012, 1: 68–90; Hundert 1992: 3-10][70]. На рубеже XIX столетия царские власти выкинули большую часть этих неудобных статутов из законодательства и дали евреям разрешение проживать, вести торговлю и строить синагоги и школы внутри черты оседлости повсеместно, при условии соблюдения общих правил проживания и перемещения[71]. При этом и через много лет после разделов Польши евреи продолжали жить в легко опознаваемых районах, по большей части расположенных в центре.

После присоединения территорий бывшей Речи Посполитой в Российской империи оказалось около 800 тысяч униатов, 100 тысяч католиков и 50 тысяч евреев, около 300 из которых проживали в Велиже[72]. В 1829 году 90 % из 587 538 жителей Витебской губернии жили в сельской местности. Среди населенных пунктов, официально называвшихся городскими поселениями, Велиж был вторым по размеру, уступая по численности населения лишь губернскому городу Витебску (14 777 жителей) и превосходя Полоцк (6772), Лепель (5338), Динабург (4646), Невель (4538) и Сураж (4270). В этот период шло стремительное расселение евреев. К 1829 году они составляли в Велиже немного менее трети населения (около 2000 из 6953 жителей)[73].

На момент начала расследования Велиж экономически, географически и конфессионально был разделен на несколько зон. Еврейское население было сосредоточено на правом берегу Западной Двины, в самой богатой части города, белорусы (по большей части униаты и частично католики) жили на левом берегу, в самом бедном районе. Униатская церковь по обрядности является православной, а по доктрине – католической. Сочетая в себе римский и византийский элементы, она служила основой крестьянской религиозной идентичности. Смешанные униатские традиции постоянно находились в конфликте с православием.

Памятник

В. И. Ленину в центре городского парка – в XIX веке здесь находилась рыночная площадь

Униаты справляли праздники по юлианскому календарю, как и православные, но при этом учили католический катехизис. Они поклонялись католическим святым, но выполняли православные ритуалы и обряды. Сразу после первого раздела Польши Екатерина начала вмешиваться в религиозную жизнь униатской общины. После Польского восстания 1831 года Николай I удвоил ее усилия по переводу униатских храмов, духовенства и приходов в православие. К середине 1870-х годов российскому правительству удалось полностью задавить униатскую церковь в некоторых районах и принудительно обратить всех ее приверженцев в православие [Skinner 2009: 43, 63–64][74].

Современный Велижский краеведческий музей находится в здании, где в 1820-е годы проживали семьи Берлиных и Аронсонов. Перестроено после Великой Отечественной войны

К середине 1820-х годов официальная кампания по истреблению униатства еще не сильно повлияла на конфессиональную ситуацию в городке. Можно представить себе Велиж как сочетание трех концентрических зон: рыночная площадь, прилегающие к ней улицы, окраины [75]. В топографической сводке 1837 года указаны 997 построек, из них 14 – кирпичные, остальные – деревянные. Кирпичное двухэтажное здание магистрата было самым заметным на рыночной площади. Отсюда повседневной жизнью города руководил магистрат, состоявший из городского совета, казначейства и жандармерии. Здание почты, тоже кирпичное и двухэтажное, находилось на восточной стороне площади, там же, где и здание суда. Рыночная площадь, на которую отовсюду стекался народ, была уставлена передвижными лотками и лавками, здесь собиралось все население города. В хорошие дни здесь можно было, помимо прочего, приобрести курицу, гуся, мясо, всевозможные фрукты и овощи, свежую рыбу, селедку, молоко, масло, домашнюю утварь. Двухэтажный дом Мирки Аронсон – один из трех городских особняков, принадлежавших еврейскому купечеству, – находился слева от здания магистрата. Сегодня на месте рыночной площади располагается небольшой парк, где сразу виден памятник Ленину, а в доме Мирки Аронсон разместился историко-краеведческий музей.

Прогулявшись по городу, посетитель мог увидеть пять христианских храмов, четыре униатских и два католических, все – кирпичные. Большая синагога