Сборная солянка (Reheated Cabbage) - Уэлш Ирвин

9

До Земли было много миллионов световых лет, до родной планеты – на многие миллионы больше. Технические достижения, которые так восхищали юных цирасториан, позволяли экипажу корабля наблюдать за происходящим на Земле во всех деталях. Четкость картинки была почти такой же, какую они могли получить, используя Волю, но техника требовала меньших усилий – на досуге цирасторианские юнцы и их одинокий друг-землянин могли выкурить сигаретку-другую. На экране проплывал Ист-стенд на Истер-роуд.

– Да, с тех пор, как я улетел, парни-то здорово изменились, – сказал бывший фанат “Хиберниана” Майк Девлин предводителю цирасторианских юнцов Тазаку.

– Ну еще бы! – согласился долговязый, неуклюжий Тазак, попыхивая сигаретой. Внутри сигареты – клевая штука! – был табак, с которым цирасторианин познакомился благодаря своему другу коротышке-землянину. Попробовав затянуться в первый раз, Тазак едва откашлялся, зато сейчас смолил по две пачки в день.

Майк вглядывался в лица, наводя увеличение на тех немногих, кто казался знакомым.

– Этот пацан Элли Мастере тогда еще с сопляками бегал. А теперь, похоже, капитаном заделался. Жаль, братишку моего меньшого не видать.

– А давай завалимся к ним в гости. Поглядим, чем они там занимаются, – улыбнулся Тазак.

В больших карих глазах цирасторианина Майки увидел знакомый огонек: Тазак собирался повеселиться. Однако баловством заниматься некогда, были дела поважнее, и Нельзя позволить Тазаку все испортить. Не важно, путешествуешь ли ты в космосе, обладая возможностями уничтожить целые планетные системы (с помощью ли внешних технологий или внутренней силы), или слоняешься по улицам, нарываясь на драку, самое главное – все делать вовремя. Майк Девлин был вожаком и прекрасно знал, что в любой стычке действуют одни и те же правила.

– Для начала я высовываться не буду, а вы объясните этим придуркам, что не стоит зря рыпаться, – сказал Майк. – Потом появляюсь я, они быстро усекают, кто здесь главный, и делают меня самым большим начальником. Причем не в одном паршивом городишке, а на всей планете Земля!

– Лишь бы твоя махинация сработала, – улыбнулся Тазак.

– Куда она денется! Мы ведь летим на Землю не для того, чтобы смеха ради подержать за задницу пару придурков. Мы собираемся официально объявить о своем присутствии. И нарушить все ваши цирасторианские правила. Или у вас кишка тонка?

– Да ни фига подобного!

– Знаю я ваших старейшин. Им на фиг не надо изучать Землю, они думают, что землянам скоро полный кирдык, и только хотят, чтобы вы туда не лезли, чтоб земляне сами по себе загнулись. Но если вы вмешаетесь и поставите меня с моими пацанами во главе планеты, то вы сможете управлять на расстоянии, и старейшины ни в жизнь не заподозрят ваше инопланетное присутствие на Земле. Вот такая задумка.

– Звучит неплохо – в теории… – Тазак затянулся сигаретой.

Майк оскалился в улыбке, обнажая крупные зубы – хотя к странному виду своего земного друга инопланетянин привык, от этого жеста его по-прежнему бросало в дрожь.

– Скажешь тоже, неплохо – все будет охренительно! Это ж я тогда на УЕФА “Андерлехт” поднял!

– Это-то здесь при чем? – отозвался Тазак.

– А какая на хрен разница: город Брюссель или вся планета Земля? И то и другое – жалкие пылинки в Солнечной системе!

– Пожалуй, ты прав, – неохотно согласился Тазак. В последнее время землянин стал слишком уверенным в себе и независимым, что внушало опасения.

Эта странная дружба завязалась давно. Тазак был стажером на корабле старейшин, посланным для захвата случайно выбранного землянина в качестве образца для изучения языка и культуры. Землянина по имени Майк Девлин захватили возле футбольного клуба в Эдинбурге, и, придя в себя, образец охотно согласился сотрудничать – и даже попросил разрешения остаться: на Земле его разыскивала полиция за нанесение телесных повреждений в драке.

Майк Девлин заключил договор с инопланетянами. От них всего лишь требовалось время от времени отвозить его на Землю и снабжать телками для перепихона – на что старейшины с готовностью согласились. Майк подружился с несколькими юнцами, особенно с Тазаком, и они охотно возили его на Землю на старом корабле. Майк был малый не промах и скоро стал среди юнцов своим парнем. Он приучил новых дружков курить табак: у них обнаружилась сильная склонность к никотину, и они крепко подсели на курево. Никотиновая зависимость привязывала их к Земле, а значит, Майк всегда мог рассчитывать на поездку домой. Что касается Тазака, то единственное, к чему он так и не смог привыкнуть, была сладковатая вонь шкуры землянина.

Майк Девлин считал, что наивный интерес инопланетян к техническим достижениям – полная хрень, и усердно учился использовать Волю, сумев добиться некоторых успехов. Впрочем, свое мнение он держал при себе: эти пацаны ему нравились, и он был вполне с ними согласен – с их старейшинами действительно со скуки сдохнешь.

10

Приток разношерстных толп на загаженный пустырь в Мидлотиане и в юго-восточные пригороды Эдинбурга озадачивал не только власти, но и самих бродяг. Различные новоявленные мудрецы Эры Водолея и псевдопророки выдвигали свои теории, местные власти ничего не могли поделать, а правительство не желало вмешиваться – и население палаточного лагеря уже превысило двадцать тысяч человек.

11

Торговля наркотой шла так бойко, что местные барыги не могли поверить своему счастью. Воодушевленные успехом в афере с избиением Клинта Филлипса и предстоящим получением компенсации за телесные повреждения, Джимми и Семо решили попробовать себя в другом деле. Семо знал одного чувака в Лейте, и они отправились к нему на угнанной машине, собираясь разжиться колесами и продать их потом путешественникам. Алека Мерфи, приятеля Семо, они подобрали в порту и поехали с ним на хату в Саутсайде, где жил некий Студент, как назвал его Мерфи.

– Этот Студент – нормальный пацан и никакой не студент, – объяснил Алек. – На самом деле нигде он не учится и учился-то лет сто назад. Правда, диплом у него есть – по экономике или еще какой-то хрени. Просто он до сих пор как студент бакланит.

Джимми и Семо сделали вид, что поняли это невнятное объяснение.

Алек предупредил их, что, по его мнению, Студент часто выражает простейшие мысли длинно и запутанно, на манер философских изречений, над которыми нужно долго размышлять. В подходящих условиях и в соответствующей компании Студент бывает в ударе и тогда довольно забавен, но такие условия и компании очень редки.

Поднимаясь по лестнице, Джимми Малгрю раздувался от гордости и нетерпения. В квартиру барыги он ввалился, чувствуя себя гангстером, и с довольным видом поглядел на свое отражение в зеркале. Вечером к закусочной придет Шелли, и он намекнет ей насчет “бизнеса”. То-то она офигеет! На Джимми внезапно нахлынула уверенность, что с Аланом Девлином покончено. Подумаешь, на заправке он работает! Тоже мне большой начальник! Кранты ему теперь, его песенка спета! Зато Джимми свое возьмет.

Буйные фантазии мгновенно увяли, едва очкарик с копной курчавых волос провел их в комнату, где тетка в красной безрукавке кормила из бутылочки младенца. На гостей тетка не обратила никакого внимания.

– А, это ты, Алек… Привет, – поздоровался Студент, явно ошарашенный молодостью гостей. – Давай-ка выйдем на пару слов.

– Парни, я на минутку, – сказал Алек, исчезая вслед за Студентом за дверью кухни.

Алек знал, что дал маху: не следовало приводить приятелей к Студенту домой.

– Сколько лет этим молокососам? – спросил Студент.

– Одному шестнадцать, другому семнадцать, – ответил Алек. – Зеленые еще, но реальные пацаны, из Роузвелла. Ты ведь вроде сам говорил, что сюда можно приводить подходящих парней.

– При прочих равных условиях, – согласился Студент. – Однако, как всем хорошо известно, новизна впечатляет юношей, и они часто не в состоянии удержать язык за зубами, а мне как-то не хочется, чтобы фараоны взяли меня за задницу.

– Эти парни знают правила игры, – пожал плечами Алек.

Студент в сомнении закатил глаза, блеснув стеклами очков.

В это время в комнате висело неловкое молчание: в присутствии матери с младенцем Джимми чувствовал себя не в своей тарелке. Видимо, Семо тоже было не по себе и, не выдержав, он заговорил:

– Сколько ему?

– Три месяца, – вяло ответила тетка, равнодушно посмотрев на Семо.

Тот задумчиво кивнул и вдруг спросил:

– А больно было?

– Что? – озадаченная тетка уставилась на него более осмысленным взглядом.

– Ну, в смысле рожать больно было?

Тетка оглядела Семо с головы до ног. Джимми невольно хихикнул: внутри словно заработал моторчик, от которого затряслись плечи и который никак невозможно выключить.

– Нет, правда, у меня просто в голове не укладывается такая жуткая штука, – с серьезным видом заявил Семо. – Подумать только, у тебя внутри растет что-то живое – это ж со страху чокнуться можно!