Опальный капитан. Спасти Новую Землю - Ольга Куно

Я не должна была сюда приходить. Мне не следовало разыскивать этих людей и вмешиваться в их жизнь. Более того, сама до сих пор не до конца понимала, отчего действую вопреки всем очевидным обстоятельствам. Но дело сделано, о своем появлении уже оповестила, и отступать поздно.

– Здравствуйте.

Одновременно со звуком мужского голоса, слегка искаженным из-за микрофона, на пороге появилось голографическое изображение его обладателя. Наверняка хозяин дома. Высокий человек крепкого телосложения не старше семидесяти лет – не так уж много при нынешней продолжительности жизни – был, тем не менее, совершенно седым.

– Чем могу быть полезен?

– Добрый день. Прошу прощения за беспокойство, господин Макнэлл. Меня зовут Сэм Логсон. Я работаю в 34-й городской тюрьме…

– Входите, – оборвал меня голос прежде, чем я успела изложить причину своего визита.

Голограмма исчезла, будто ее никогда не существовало, а дверная панель отъехала в сторону.

– Проходите, – напряженно повторил все тот же седовласый мужчина, только на сей раз не спроецированный, а реальный.

– Благодарю вас.

Я вошла в небольшую прихожую, из которой открывался вид на гостиную.

– Что с нашим сыном?

В голосе хозяина дома хрипотцой отразилось волнение. В очередной раз кляня себя на чем свет стоит за этот визит, поспешила его успокоить.

– С ним ничего не случилось. Он в полном порядке – насколько это возможно, учитывая обстоятельства. – Пожалуй, благодаря выбранной формулировке не так уж и солгала. – Просто так получилось, что я время от времени его вижу, и я подумал – вы захотите получить о нем весть. Не более того.

Поза Артура Макнэлла стала более расслабленной, и он кивнул. А я впервые заметила присутствие при разговоре третьего лица. Женщина, ниже ростом и лет на десять моложе Макнэлла, светлые волосы повязаны синей косынкой. Скорее всего, мать Рейера. Об этом свидетельствовала и та тревога, с которой она прислушивалась к диалогу. Стояла неподалеку, у самой стены, ничего не говорила, но ловила каждое мое слово.

– И как он? – спросил Артур.

– В порядке, – повторила я. – Он здоров, одет, обут. Хорошо держится. Занимается спортом, проходит курсы в рамках образовательной программы континентальных тюрем. Свидания ему не позволяются, вот я и подумал… – В очередной раз почувствовала, что пришла зря: и сказать-то толком нечего, так, чтобы и не солгать, и не заставить родителей беспокоиться сильнее прежнего. – Словом, вот более-менее и все. Пожалуй, я пойду.

Не глядя Макнэллам в глаза, развернулась к дверной панели, но хозяин дома меня остановил.

– Подождите. – В его голосе, вопреки моим иррациональным ожиданиям, не было ни неприязни, ни упрека. Последовавшее за этим предложение окончательно выбило меня из колеи. – Пообедаете с нами?

– М-м-м… – нечленораздельно промычала, не зная, что ответить.

Поворот был, прямо сказать, неожиданный, а я, положа руку на сердце, почувствовала бы себя куда как спокойнее, оказавшись по ту сторону двери. Но мужчина взирал на меня с не вполне понятной надеждой, а его жена и вовсе умоляюще. И я согласно кивнула.

Мы прошли в гостиную, совмещенную с кухней. Меня посадили за широкий обеденный стол. Подумалось, что за таким должно быть одиноко сидеть вдвоем. Хотя мысль неуместная: даже пока капитан был на свободе, он точно давно уже не жил с родителями, стало быть, и пищу принимал в другом месте. Дома с женой, например. Мда…

– Что вы предпочитаете, мясо или рыбу? – заботливо спросила женщина.

От такого гостеприимства мне, ясное дело, стало еще более неловко.

– Спасибо, это не имеет значения, я все ем, э-э…

– Зовите меня просто Луизой.

– Луиза, большое спасибо, буду есть то, что вы предложите. Я вообще планировал заскочить только на минутку, все передать и уйти. Наверное, зря вас побеспокоил.

– Нет-нет, совсем наоборот, – возразил Артур. – Ваш приход для нас очень важен.

Его жена энергично покивала. Она подошла к холодильнику, и на дверце высветились многочисленные квадратики с изображениями продуктов. Овощи, фрукты, упаковки с замороженным мясом, макароны, рыба на сковороде… Луиза касалась нужных ей квадратиков, и соответствующие блюда одно за другим выезжали наружу, предварительно перемещаемые механизмом холодильника в специальный выдвижной ящик. Я обратила внимание на дополнительный рукав, тянущийся от морозильной камеры к духовке. Стало быть, здесь была возможность запрограммировать кухонную технику так, чтобы еда размораживалась и готовилась без непосредственного вмешательства человека. Удобная система, но недешевая.

– Вы, должно быть, попали в тюрьму через Планетарную службу? – спросила Луиза, когда тарелки и сотейники уже стояли на столе.

– Да.

Мысленно похвалила хозяйку дома за проницательность, хотя в целом догадаться было не так уж сложно: все-таки перед ней сидел молодой человек самого что ни на есть ПС-ного возраста. По крайней мере в ее представлении.

– Служите в сфере охраны? – подключился к разговору Артур.

– Нет. Я преподаю. Веду курс в рамках тюремной образовательной программы.

– Ах, вот оно что. Значит, это вы обучаете Рэя.

Потребовалась пара секунд, прежде чем я сообразила, что Рэй – это и есть капитан Рейер Макнэлл.

– И что вы преподаете? – полюбопытствовал хозяин дома.

Я в очередной раз почувствовала себя по-дурацки.

– Теоретическую астрономию, – призналась после короткой заминки. – Разумеется, как предмет она вашему сыну не требуется. Но в тюрьме у подобных курсов другое предназначение…

– Я понимаю. – Макнэлл-старший серьезно кивнул, и я осознала: вдаваться в объяснения действительно не нужно.

Какое-то время мы обедали в молчании. Кусок в горло не лез, и это не имело ни малейшего отношения к вкусовым качествам еды, но я старалась. Отложив вилку, встретилась глазами с Луизой.

– Скажите… у него потухший взгляд?

Несмотря на всю напряженность ситуации, мне чем-то невероятно понравился этот вопрос. Было в нем нечто правильное, значительно более уместное, чем, к примеру, ожидаемое от матери «Хорошо ли его кормят?».

– Нет, – ответила мягко, покачав головой. И прищурилась, восстанавливая в памяти облик капитана. Будто включая перед мысленным взором голографическое изображение. – Какой угодно, только не потухший. Даже если брать худшее, то скорее злой.

– Злой – это хорошо, – заявил Артур, мрачно глядя на покрывающую стол скатерть.

– Он отлично держится, – добавила я. – И не признает себя виновным.

– Он невиновен, – убежденно кивнула Луиза.

– Потому что не способен на убийство? – уточнила.

Признаюсь, этот вопрос я задала с ноткой снисходительности. Конечно, родители всегда примут сторону своего сына, вот только ни для суда, ни для меня лично их точка зрения не играла решающей роли. Но, к моему удивлению, мать капитана отрицательно покачала головой.

– Ерунда, – поддержал ее Артур. – Каждый человек способен на убийство.

– Вы так полагаете? – удивилась я этому заявлению.

– Уверен. Способен каждый. Вопрос только в том, ради чего. Возьмем хотя бы меня. Я не пойду грабить людей и сворачивать им шеи на большой дороге. Но за свою жену или сына запросто проломлю череп любому.

Последние слова он произнес столь решительно, что я невольно поежилась. Хотя и не думала злоумышлять против его семьи. А еще вспомнился высокий толстяк из моей тюремной группы, с таким неудачным исходом заступившийся за собственную жену.

– А ваш сын…

Мне все-таки очень хотелось, чтобы Артур развил свою мысль. Слишком велико было желание разобраться, что же случилось с Линдой Макнэлл и действительно ли к этому причастен капитан.

– Мой сын – военный, – не стал увиливать от объяснений хозяин дома. – Он сам выбрал свою работу. Естественно, он способен убить – при определенных обстоятельствах. Вот только убивать Линду у него не было никаких причин.

– В суде вроде бы речь шла о ревности, – осторожно заметила я.

Артур скривился и махнул рукой, словно скидывал со стола что-то ненужное.

– Убить из ревности можно, когда страстно любишь или отчаянно ненавидишь, – отрезал он. – А Рэй не испытывал к Линде сильных чувств. Да глупости это все, Луиза, – добавил он, заметив предостерегающий взгляд жены. – Они его уже списали, разговорами хуже не сделаешь. Они были женаты восемь лет, – продолжал Артур. – Поженились слишком рано, такое мое мнение. Двадцать восемь – не возраст.

– Ему было двадцать восемь? – уточнила я.

– Они одногодки, так что обоим. Потом он постоянно летал, а ей это не нравилось… Обычная история. Только святые женщины вроде моей жены выдерживают жизнь с флотскими.

Он устремил на Луизу неожиданно нежный взгляд, какого не ожидаешь от столь твердого и прямолинейного человека.

– Льстец, – закатила та глаза.

– Либо такие же, как мы, непоседы, у которых тоже шило в одном месте, и оттого им легче нас понять, – продолжал Макнэлл. – Линда не относилась ни к тем, ни к другим. Потихоньку каждый стал жить своей жизнью. Если бы один захотел развода, другой согласился бы без лишних вопросов. Там все было слишком ровно. Никакого повода для убийства.