Бог и человек. Парадоксы откровения - Виктор Печорин

«И тотчас я был в духе; и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий; и Сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду… И от престола исходили молнии и громы и гласы, и семь светильников огненных горели перед престолом, которые суть семь духов Божиих» (Откр. 4:2–5).

Арджуна:

Глаз бессчетных зрачками глядел

Он Уст бессчетных губами шептал Он,

Форм невиданных и украшений

И оружий бессчетность являл Он.

Сонмом дивных уборов сверкал Он,

Ароматами благоухал Он;

Беспредельный Господь, всюдуликий,

Бог богов, чудеса не вмещал Он.

Если тысячи солнц свет ужасный

В небесах запылает разом —

Это будет всего лишь подобьем

Светозарного лика махатмы.

Как бы собранный в круг воедино

Целый мир, всех существ бесконечность

Пред собою тогда увидел

В теле Бога богов сын Панду.

(Бх. Х1, 10–13)

Голос Бога обладает одной особенностью: его слышит только тот, к кому он обращен. Иногда в Писаниях говорится, что и окружающие слышали этот голос, но заметьте: об этом во всех случаях свидетельствуют не сами очевидцы, а пересказчики повествования. Это всего лишь известный литературный прием, которым злоупотребляли многие древние авторы, заставляя своих героев озвучивать внутренние переживания (яркий пример тому – Плутарх с его «Параллельными жизнеописаниями»).

На примере евангелий можно проследить развитие этой тенденции.

Евангелие от Луки рассказывает: «Когда же крестился весь народ, и Иисус, крестившись, молился: отверзлось небо, и Дух Святый нисшел на Него в телесном виде, как голубь, и был глас с небес, глаголющий: Ты Сын Мой Возлюбленный; в Тебе Мое благоволение!» (Лк. 3:21, 22).

Казалось бы, все понятно: речь идет об откровении, явившемся Иисусу.

Однако в синодальных переводах Евангелий от Марка и Матфея создается впечатление, будто свидетелем сошествия св. Духа, помимо Иисуса, был Иоанн Креститель:

«И когда выходил из воды, тотчас увидел [Иоанн]54 разверзающиеся небеса и Духа, как голубя, сходящего на Него. И глас был с небес: Ты Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мк. 1:10, 11).

«И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, – и се, отверзлись Ему небеса, и увидел [Иоанн] Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мф. 3:16, 17).

Заметим: имя Иоанна отсутствует в греческих подлинниках Евангелий – это явная вставка синодального переводчика. Приведем для сравнения фрагменты подлинных текстов:

«И тотчас, выходя из воды, увидел Иисус, что раскрылись небеса, и Дух, как голубь, спускается на Него. И с неба раздался голос: „Ты – Мой возлюбленный Сын, в Тебе Моя отрада“» (Мк. 1:10, 11).

«Сразу после омовения Иисус вышел из воды, и вдруг раскрылись перед Ним небеса и Он увидел, как Божий Дух, словно голубь, устремляется к Нему. И голос с неба сказал: „Это Сын Мой возлюбленный, в Нем Моя отрада“» (Мф. 3:16, 17).

Итак, три Евангелия единодушны в том, что нисхождение духа и голос Бога здесь слышит лишь сам Иисус. Хотя в более позднем Евангелии от Матфея этот голос уже обращается как бы не к одному Иисусу, но к более широкой аудитории. Чувствуется тенденция перевести субъективное явление в объективную плоскость, как бы доказать сомневающимся его реальность.

В дальнейшем тенденция объективизации Иисусова видения обретает зримую форму в еще более позднем Евангелии от Иоанна, где уже самому Иоанну Крестителю, реальной и авторитетной исторической личности, приписали недвусмысленное свидетельство: «я видел Духа, сходящего с неба, как голубя, и пребывающего на Нем» (Ин. 1:32).

Вставки в Евангелия от Марка и Матфея имени Иоанна в качестве «свидетеля», сделанные синодальным переводчиком, явились логическим завершением процедуры объективизации. Теперь мы уже должны поверить, что голос Бога, обращенный к Иисусу, слышал не только сам Иисус, но и Иоанн, а возможно, и другие присутствовавшие.

На самом деле, конечно, откровение – дело интимное и касается лишь того, кто избран Богом. В этом нет ничего удивительного. Напротив, было бы странно, если бы дело обстояло иным образом.

Голос Бога и Его образ представляются необыкновенными и описываются очевидцами как нечто необычное потому, что они действительно необычны. Голос Бога – это не тот голос, который воспринимается органами слуха. И те визуальные образы, которые являются очевидцу откровения, – не те, что воспринимаются обычным зрением. И даже привычные термины «голос», «образ» не передают истинную суть дела. На самом деле откровение воспринимается непосредственно сознанием, минуя обычные (чувственные) каналы восприятия. Это трудно выразить нашим языком, но все-таки в описаниях очевидцев мы находим выражения, подтверждающие нашу догадку.

Так Иезекииль утверждает: «вошел в меня дух», и описывает процедуру восприятия откровения, находя для этого такие сравнения. Якобы Бог заставил его съесть [sic!] книжный свиток, исписанный внутри и снаружи: «напитай чрево твое и наполни внутренность твою этим свитком, который Я даю тебе». «И я съел, – говорит Иезекииль, – и было в устах моих сладко, как мед».

Смысл сказанного сводится к тому, что какой-то (и немалый) объем информации был вложен непосредственно в сознание реципиента.

По-видимому, этот объем информации превосходит возможности восприятия, что является еще одной причиной страха, сопровождающего откровение. Наверно, многим знакомо чувство страха, охватывающее студента перед экзаменом: кажется, что столь большой объем информации, который требуется для сдачи экзамена, просто не может уместиться в голове. На самом деле так и есть. Возможности человеческой памяти ограничены, и если в момент экзамена наш разум действует в режиме перегрузки, то уже на следующий день большая часть информации стирается. Но ведь это касается лишь одной незначительной части доступного людям знания. А теперь представьте, что в ограниченный объем нашего разума пытаются вместить все знание мира! Очевидно, что страх является естественной реакцией человека на такую попытку: что будет, если разум не выдержит? Но в случае откровения эти опасения напрасны: Бог не налагает на человека бремя, которое он не может нести. «Не возлагает Аллах на душу ничего, кроме возможного для нее», – говорит Коран (2:286).

Стоит обратить внимание также на императивный стиль откровения. Оно не ставит целью логически обосновать свои утверждения. Его цель иная: просвещать, информировать, ставить в известность. Поэтому откровение не говорит: «Это так, потому что…» Оно возвещает: «Это вот так, а не иначе!» Это стиль Бога, не человека. Это человеку нужно доказывать и растолковывать. Бог же не нуждается в доказательствах, Он и так видит и знает все. Представьте себе людей, заблудившихся в густом лесу. Они ищут обратного пути, но не находят. Надо идти на север, говорит один, потому что где-то там должно быть шоссе. Нет, надо идти на запад, говорит другой, потому что, когда мы входили в лес, был полдень, а солнце было от нас с левой стороны. Эти люди могут долго доказывать друг другу свою правоту, приводя новые и новые аргументы – какие-то правильные, другие нет. Но все они – заблудившиеся. А теперь взгляните на ситуацию «сверху», откуда вы видите и этих несчастных, и лес вокруг них, и границы леса, и шоссе, и кратчайший путь, которым они могут выбраться. Вам не надо ничего объяснять и доказывать, достаточно просто указать верное направление.

Код откровения

То, о чем мы говорили выше, относится к области профетологии – научной дисциплины, исследующей обстоятельства жизни пророков и историю создания пророческих книг.

Но одно дело – кто и при каких обстоятельствах получал откровение, другое – о чем говорится в откровении. А это уже предмет другой дисциплины: профетономши, то есть исследования содержания пророческих откровений.

Анализ священных писаний различных народов, таких как Тора, Веды, Авеста, Коран, Бхагавадгита, Мокшадхарма, Манавадхармаша-стра и им подобные, показывает, что основным ядром этих писаний являются так называемые пророческие книги, которые представляют собой не что иное, как протоколы записей откровений, свидетелями которых в разные времена и при разных обстоятельствах оказывались пророки.

Выше мы уже видели, что откровение – это некая информация, приходящая откуда-то извне физического мира и вкладываемая в человеческое сознание. Для каждого из нас возможны два варианта:

1. Информация поступает непосредственно в ваше сознание. В этом случае вы имеете ее из первых рук и вряд ли будете сомневаться в качестве и источнике этой информации. Получение такой информации называют личным мистическим или религиозным опытом. Этот опыт для получившего его человека столь же достоверен и убедителен, как, скажем, наблюдение солнца или попытка взять в руки тлеющий уголь.