Инки. Быт, религия, культура - Энн Кенделл

Каждый день император принимал многочисленных посланцев от кураков и наместников. Вот как описывает Сиеса день императора: «От многих управляющих страной каждодневно прибывали посланцы, принося подношения, и его двор был полон знатными придворными, а его покои – сосудами и кубками из золота и серебра и прочими великими драгоценностями. С утра он трапезовал, а с полудня и до исхода дня давал аудиенцию, сопровождаемый своей охраной, всякому, кто желал бы поговорить с ним. Затем он проводил остаток своего дня за питьем, пока не наступал вечер, когда он обедал при свете горящих поленьев…»

Всякий, желающий появиться в присутствии Сапа Инки, независимо от своего статуса, снимал свои усута — сандалии – и возлагал на свою плечи символическую ношу, дабы выказать ему почтение. Приближаясь к императору, опустив взгляд к земле, посетитель должен был изложить свое дело, представить свой отчет или изложить послание. Сапа Инка, который часто сидел за ширмой на низком табурете, немногословно отвечал ему тихим голосом. Каждый император словно бы увеличивал свой ореол превосходства дополнительными деталями поведения и этикета. Что касается Атауальпы, то на деловых встречах всегда присутствовал его брат, Инка Апу, и правитель говорил через него, редко снисходя до того, чтобы взглянуть или прямо обратиться к тем, кто ниже рангом. Сиеса описывает дополнительное правило, когда посетитель стоял спиной к императору и кланялся, прежде чем заговорить. Эти процедуры применялись только к тем, кто являлся ко двору извне. Те же, кто проживал при дворе или оставался на продолжительный срок, обыкновенно принадлежали к аристократии или имели высокий социальный статус, и, следовательно, от них требовалось пройти эту процедуру только при первом посещении императора, но не при последующих встречах с ним. Только высшая аристократия и чиновники могли сидеть в присутствии императора, и они часто окружали его на аудиенциях.

В каждой провинциальной столице, так же как и в Куско, для Сапа Инки строили приподнятую платформу, именуемую усну, где он мог сидеть на резной деревянной скамье, выкрашенной в красный цвет, и откуда он мог, возвышаясь над аудиторией, провозглашать свои решения как император (см. рис. 18).

Рис. 18. Сапа Инка, восседающий на троне усну

Сапа Инка носил такую же одежду, какую носили его подданные, хотя некоторые костюмы создавались специально для него; для него же ткались самые нарядные ткани, богато украшенные, которые он иногда раздавал в качестве подарков. Главный символ его должности – льяута — представлял собой многоцветную тесьму, несколько раз обмотанную вокруг головы. Тесьма придерживала знак императорского достоинства – борла (бахрому), которая тянулась поперек лба от виска к виску и состояла из кисточек шерсти викуньи, выкрашенных в красный цвет, свисавших из маленьких золотых трубочек. Наследник трона носил желтую бахрому, которая была короче, чем у отца. Султан, также закрепленный тесьмой, возвышался примерно на 15 сантиметров надо лбом на палочке и был украшен тремя перьями редкой птицы corequenque. Прическа Сапа Инки была короткой, и он носил самые большие ушные подвески, так что мочки ушей были сильно растянуты.

Об удовлетворении личных нужд Сапа Инки старательно заботились его младшие жены. Они готовили ему еду и подавали ее в блюдах из золота, серебра и керамики, расставляя их перед ним на тростниковой циновке. Сапа Инка сидел на своем табурете и ел при помощи пальцев из тарелок, которые держали женщины. Обычно он ел один, и только его законные сыновья, как предполагается, обладали достаточными привилегиями, чтобы при случае поесть вместе с ним. Хуан Руис де Арке, бывший свидетелем того, как женщины Атауальпы заботились об императоре, описывает это так: «Если он откашливался или плевал, женщина подставляла свою ладонь, и он плевал туда. И всякий волос, который падал с его головы на его одежду, женщины подбирали и съедали. Причина таковых обычаев известна: плевание несовместимо с величием; а волосы подбирали потому, что он боялся подвергнуться колдовству».

Такого рода проявления внимания не оказывались никому из предыдущих правителей, из чего следует вывод, что Атауальпа страдал паранойей в легкой форме, вполне понятной при его положении узурпатора. Но, несмотря на все это преувеличенно заботливое обхождение, император, Божественный Сын Солнца, подобно своим подданным, спал на земле, соприкосновение с которой смягчала хлопковая стеганая ткань и теплый покров из шерстяных одеял.

Рис. 19. Сапа Инка, путешествующий в паланкине со своей койей

Когда император отправлялся в путь, чтобы посетить провинции, или сопровождал свою армию, или даже навещал места отдыха, его путешествие было хорошо организовано, а самого его несли в паланкине. Паланкин представлял собой короб с резным сиденьем, укрепленный на двух длинных шестах из лучшего дерева, украшенных золотом и серебром (см. рис. 19). Такие носилки были чрезвычайно роскошны, сооружались они таким образом, чтобы в них сидел либо один человек, либо двое друг напротив друга, в окружении подушек. В некоторых были прикрывающие руки покрывала, расшитые золотом, серебром и драгоценными камнями: среди изображенных на них символов встречались Солнце, Луна или змеи, оплетающие жезл. Над носилками возвышались две арки, украшенные золотом и усыпанные драгоценными камнями, которые поддерживали крытый перьями полог, или же с них свисали длинные занавеси, прикрывая сидящего внутри. Император обычно путешествовал с опущенными занавесями, а поскольку в них были отверстия для проветривания, также обеспечивающие обзор дороги, покров поднимался только для того, чтоб выйти и войти. Впереди бежали скороходы, возвещая о его приближении, и, если Сапа Инка в пути поднимал занавесь, те, кто выстраивался вдоль императорской дороги и смотрел на его проезд, должны были кричать, выказывая ликование: «О величайший и могущественный Владыка, Сын Солнца, лишь ты один наш Повелитель, и весь мир внимает тебе».

Паланкин несли на своих плечах мужчины из провинции Рукана. Людей для этой службы тщательно отбирали и тренировали с двадцати лет, и выбирали их за выносливость и плавную походку, с которой они не сбивались на пересеченной местности. Инку несли до 20 носильщиков, так что, если бы один оступился, это вряд ли можно было почувствовать. Однако подобные оплошности строго карались. Сменные носильщики шли в свите Инки.

Инка Пачакути, став императором, стал и первым инкским правителем, который совершил обход подвластных ему земель. Ради этого случая он распорядился построить вдоль главных дорог пристанища, расставленные с промежутками с таким расчетом, чтобы обеспечить легкий дневной переход – то есть примерно через каждые 20 километров. Он путешествовал с великой пышностью, со своей койей и другими женами в носилках-гамаках. Процессия была отягощена обилием драгоценностей и других богатств. Охрана императора и лучники, окружавшие его, шли пешком; позади процессии следовало такое же количество копейщиков со своими командирами; а впереди окружения шли чистильщики дороги, и убирали с пути все препятствия, и выдергивали малейшую травинку. Кроме того, с собой брали советников и множество придворных – каждый император желал путешествовать еще более помпезно, чем до него путешествовал его отец, а вдобавок улучшать и расширять дороги. Уайна Капак во время одного из странствий по империи приказал 50-тысячному войску сопровождать себя. Припасы для императора и его свиты доставлялись из хранилищ, расположенных вдоль пути, и люди тащили груз из одного города до другого, где его перенимали новые носильщики.

Когда правитель отсутствовал в Куско, он перепоручал управление дяде, брату или другому близкому родичу. Подобным же образом, когда он не имел возможности сопровождать армию, чтобы продолжить свои завоевания, он избирал близкого родственника, чтобы тот возглавил ее в качестве главнокомандующего. Занимать это положение было опасно для любого, кроме, может быть, наследника, поскольку малейшее проявление некомпетентности (а то и чересчур большая удачливость) могло вызвать гнев императора и привести в результате к немедленной казни провинившегося, как это было в случае с Капаком Юпанки (см. главу 1).

Большинство инкских правителей, похоже, доживали до весьма преклонных лет. Когда император умирал, это, естественно, вызывало всеобщее горе, и на его семье лежала ответственность за детальное соблюдение подробностей тщательно разработанного церемониала. В момент его смерти говорилось, что отец Инки, Солнце, призвал его к себе. Затем следовал продолжительный период оплакивания и жертвоприношений, в течение которого били в закутанные барабаны. Старейшины-амауты обсуждали его жизнеописание и посылали за кипукамайоками, чтобы сочинить тексты, которые затем будут петься повсюду в его честь. Период траура продолжался в течение года и был поделен на три основных этапа. Сообщают, что по смерти Уайны Капака рыдания и вопли «вознеслись до небес, так что птицы падали на землю».