Зеркала и галактики (СИ) - Ворон Елена

– Нет информации, – мягким женским голосом отозвался экран.

Мстислав встал у Дэсса за спиной.

– Первый канал; последние новости в записи, – настаивал княжич. – Два выпуска.

Экран безропотно показал сводку новостей. Но того сюжета, отрывок из которого видел Дэсс в плену у бандитов, не было.

– Уничтожен, как и сведения в Инфо, – заметил Мстислав.

Княжич пересказал сюжет своими словами: что говорила журналистка, как сожгли тело Дэсса в Прощальном зале, как мать ничуть не горевала, а любимая сестренка радовалась.

– Конечно, радехонька! – заявил телохранитель. – Ты успешно переселился в тело Домино, а твои останки родичи сожгли за ненадобностью.

Пол у Дэсса под ногами качнулся, княжич плюхнулся на постель. Она оказалась гораздо жестче той, что стояла в «Руби» для утех Домино, и жалобно крякнула.

Мстислав покружил по комнате и вдруг предложил:

– Хочешь есть?

– Хочу, – признался Дэсс. – Только не человеческую еду, а нашу.

– Про вашу забудь навсегда. Я закажу что-нибудь попроще. – Мстислав поколдовал над панелью, вделанной в столешницу. – Минут через пять будет готово.

– Я сдохну, – печально сообщил Дэсс, вспомнив пряные запахи еды в ресторане. Он не сможет такое есть.

Однако телохранитель и повар не подвели: еда, что прибыла на стол из раскрывшейся ниши в стене, оказалась совершенно съедобной. Отварное мясо без специй, почти безвкусная зелень, кисловатый напиток. Мстислав ел то же, что и Дэсс. Он снова был голоден и с удовольствием умял свою порцию.

– Спасибо, – поблагодарил княжич, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Кажется, еда в желудке не собиралась бунтовать. – Что дальше?

Телохранитель отослал назад грязную посуду и пристально поглядел на Дэсса. В карих глазах под светлой челкой было странное выражение. Жалость и одновременно что-то еще, чего Дэсс не понял.

– Господин Донахью обмолвился, что скоро прибудет полиция. Они намерены расспросить тебя о похищении.

Дэсс поежился. Иметь дело с полицией – невеликое удовольствие. Особенно когда ты – СерИв, пытающийся выдать себя за человека.

– Я ничего не знаю о похищении. Уснул в своей комнате, в замке, а проснулся в плену. И ты сразу меня нашел и оттуда вытащил.

– Когда уснул?

– Вечером, как всегда. СерИвы ложатся спать вскоре после захода солнца.

– Сегодня пятница; Домино похитили в среду около полудня. А ты когда лег в постель?

Дэсс хотел почесать ухо, но пальцы наткнулись не на привычную шерсть, а на человеческие волосы и человеческое же ухо. Он отдернул руку, так и не вспомнив, каким дням СерИвов соответствуют пятница и среда.

– Не могу сказать. Хотя… погоди… – Он порылся в памяти. – Мы смотрели ваши новости по видео; отец в последнее время заставлял меня смотреть всякую чепуху. В тот день мобиль потерял управление, разбил витрину и вкатился в магазин женского белья. – Дэсс остался очень собой доволен. Не зря он смотрел чепуху – вот и пригодилось.

– Это случилось в понедельник.

Изумленный Дэсс посчитал: выходило, что он проспал три дня и четыре ночи. За это время успел переселиться в тело похищенного Домино, а сам ничегошеньки не помнит!

– Рядом кто-нибудь был, когда ты ложился спать? – продолжал спрашивать Мстислав.

– Нет. СерИв спит только с женой, а я не… – Дэсс запнулся. Рассказывать о том, как он не сумел привести в замок Сону, было слишком больно. Да и не время.

– Сколько тебе лет?

– Пятнадцать стандартных. Но СерИвы живут меньше людей и взрослеют раньше. По-вашему, мне двадцать один. – Дэсс повторил слова журналистки из того сюжета, который не сумел отыскать.

– Правда ли, что в день совершеннолетия СерИв может взять себе любую женщину?

Дэсс зашипел сквозь зубы. Затем холодно ответил:

– Во-первых, неправда. Во-вторых, ты солгал, сказав, что не знаешь о СерИвах ни черта. – Последнее особенно его обидело.

Человек улыбнулся:

– Не сердись. Я в самом деле не знаю ничего стоящего. Так, слухи, сплетни… Расскажи.

Княжич смягчился. Совершеннолетие – дело серьезное, и есть отдельный ритуал, связанный с магией любви, но это касается лишь княжеских сыновей, а не кого попало. Мать с отцом выбирают среди женщин замка тринадцать самых достойных – молодых, замужних, не из близкой родни – и обязательно спрашивают их согласия. Они не отказываются, конечно, потому что княжич – это княжич, его любят все. «Или почти все», – мысленно поправился Дэсс, вспомнив старшую сестру Лиссу. Затем из этих тринадцати тайно выбирают одну. Княжич не знал, как это делается: какая-то особая женская магия, о которой мужчинам знать не положено. Ночью, в полной темноте, избранница приходит к княжичу; и даже если он наберется дерзости и спросит ее имя, она не ответит. До рассвета она будет петь ему песни любви, но с первым лучом солнца покинет его навсегда. И он до конца жизни не узнает имя той, что впервые показывала ему магию любви.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мстислав внимательно выслушал и уточнил:

– Иными словами, ты в курсе, как поются настоящие песни?

– Конечно.

– Если я попрошу тебя посмотреть записи встреч Домино с младшей княжной, ты согласишься?

– Нет! – отрезал Дэсс не задумываясь.

– А если я очень попрошу? – настаивал Мстислав.

– Нет.

– Она пела ему совсем не те песни, что мне.

Взбешенный княжич взвился со стула; стул с грохотом упал.

– Как ты смеешь?! Хоть о себе молчал бы!

Карие глаза Мстислава смотрели очень серьезно.

– Можешь ударить меня, если хочешь. Но это ничего не изменит. Дэсс, мне нужно, чтоб ты послушал и объяснил, в чем разница. И не забудь: Домино убит, а ты занимаешь его место.

Укрощенный его доводами Дэсс поставил на ножки опрокинутый стул и снова уселся.

– Ладно. Давай свои записи.

Телохранитель открыл небольшую, хорошо замаскированную панель в стене. Княжичу и в ум бы не пришло, что под шелком обивки скрыта дополнительная панель. Он мрачно смотрел, как Мстислав ввел код доступа и выбрал в меню нужный пункт. Человек и не думал скрывать от него свои действия; впрочем, Дэсс все равно их не запомнил.

На экране появилась единственная комната «Руби»: огромная постель с вышитыми покрывалами, белый с золотом ковер, куст красники, гнущийся под тяжестью спелых гроздей. Ягод на ветках было заметно больше, чем видел сегодня княжич. Не иначе как сестрица угощалась – она великая охотница до красники. Во рту появился гадкий привкус, словно Дэсс наелся прихваченных морозом и подгнивших ягод.

Открылась дверь. За ней был густой туман, подкрашенный розовым – свет фонарей отражался от кроваво-красных граней «Руби». Из этой розовой дымки явилась Дэсса – прекрасная, как никогда, закутанная в шелк цвета Руби. Княжича передернуло. В красное одевается невеста, которой мужчина принес настоящий камень из Долины Черной Смерти. А Дэссе подарили дом для свиданий – чудовищную насмешку над чувствами и обычаями СерИвов.

За ней в комнату шагнул Домино. Вдвое выше маленькой княжны, по сравнению с ней громоздкий, неуклюжий. На нем был костюм из искусственного меха. Серебристый, с зелеными и алыми переливами; точь-в-точь роскошная шерсть Дэсса. Бывшая шерсть… Домино был навеселе: щеки покраснели, губы расползались в глупой улыбке, руки суетливо подрагивали и тянулись к Дэссе. Княжна ловко уклонялась. Домино ловил ее и никак не мог поймать, топтался у постели, бормотал что-то невразумительное.

– Что он говорит? – спросил Дэсс, с острой неприязнью рассматривая человека, в чье тело его угораздило переселиться.

– Торопит. Его ждут девушки – там, – Мстислав ткнул пальцем в сторону стены, за которой, насколько княжич понимал, находилась берлога Домино. – Целый полк красоток.

Княжич стиснул зубы. Поганому кэту невдомек, что целый полк распущенных девиц не стоит и шерстинки с уха Дэссы. Благородная княжна снизошла до него и готова петь магические песни любви! А эта мразь суетится, мельтешит, велит поспешать. Наверно, Ханимун в тот день от стыда закрыл глаза и уши…