Кап, иди сюда! - Юрий Хазанов

— Буду век вам благодарен, — сказал он и стал прощаться — с Каплином за лапу, с остальными — за руку.

По улице он не шёл, а бежал, потому что, кто знает, что ещё могла надумать в последнюю минуту Вовина мама. Лучше уж поскорее скрыться с глаз…

Утверждать, что Вовины родители были очень довольны появлением в доме собаки, было бы не совсем верным. Они частенько ворчали и, наверно, делали не всё точно так, как написано в книге, но, в общем, им обоим было даже приятно. О Вове и говорить нечего… Приятно глядеть на лохматое чёрно-бело-серое косолапое существо, когда оно встречает тебя, виляя хвостиком с неимоверной быстротой и с не меньшей радостью; когда потом со всех четырёх лап бросается за клизмой или за мячиком и подносит их тебе. И тут уж как ни отказывайся, а приходится брать из влажной пасти игрушку и минуты две гладить это ушастое животное, которое сразу затихает и, изогнувшись дугой, прижимается к твоим ногам…

Вовина мама нередко теперь открывала на кухне диспут о том, чья собака лучше.

— Вы только посмотрите, — говорила она, — какой у Каплина выразительный хвост! Он ведь даже улыбается хвостом!

— Никакой улыбки я не вижу, — отвечала Анна Петровна. — Лучше поглядите на мою Кнопку. Вот она уж правда улыбается, и не каким-нибудь хвостом, а лицом. Как все нормальные люди.

Но Вовина мама говорила, что на Кнопкином лице ничего, кроме шерсти, не видно, так что ни о какой улыбке не может быть и речи.

— Вам не видно, а мне видно, — отвечала Анна Петровна и переводила разговор на посторонних собак. — Можете не верить, а недавно на бульваре я встретила одну собаку, так она «Надя» умела говорить… Да, да! Вот так стои́т от меня, как вы сейчас, и вдруг — «Надя»!

— Это что, — говорила Вовина мама. — Я вот слышала пластинку — собачий джаз. Там собаки лают на разные голоса: ав, ав, ав, ав… Понимаете? Вроде гаммы или этих… как их… арпеджио.

— Просто удивительно, на что только собаки способны, — говорила Анна Петровна, выходя из кухни.

Всё было бы ничего, если б не поздние прогулки, когда Вова уже спал. Выходить никому не хотелось, так что Вовиным родителям приходилось идти вместе или при помощи самой обыкновенной викторины решать, кто будет очередной жертвой. Они брали Вовин журнал «Глобус» и задавали друг другу вопросы из разделов «Знаете ли вы?». Например: «Чьим именем назвали железнодорожную станцию «Ерофей Павлович»?», «Какое озеро самое глубокое в мире?», «Сколько зубов у улитки?» Кто набирал меньше очков, тот и надевал на Каплина ошейник.

А потом всё было как в кино, если ленту пустить быстрее, чем нужно: Каплин молнией бросался к двери, проигравший хватал поводок и стремительно кидался вслед. Где-то в конце коридора удавалось защёлкнуть поводок на ошейнике, а затем собака вылетала на лестницу, а за ней, откинувшись назад, как ямщик, натянувший поводья, мчался проигравший.

Во дворе к Каплину вскоре привыкли. Может быть, двор у них был побольше, чем у Семёна, или люди там жили другие, но никто не писал в домоуправление и не грозил милицией. Некоторые взрослые даже улыбались Каплину или играли с ним. Только один раз какой-то мужчина кинул в него кирпичом, но, к счастью, не попал. Вовин папа как следует поговорил с этим мужчиной, да и те, кто во дворе, помогли. Он был не то пьяный, не то немного ненормальный. А может, просто притворялся, потому что струсил. Всё твердил, что у него на душе, понимаешь, тяжело. Он, понимаешь, не хотел, а собака подвернулась, понимаешь…

— Хорошо, человек не подвернулся, — сказал кто-то. — Себя небось не ударит, как ни тяжело.

Но больше всех, конечно, привязались к Каплину ребята. На прогулки с ним собирались чуть не со всего двора. Они по очереди водили его на поводке, а если кто-нибудь долго не отдавал поводок, то дело доходило чуть не до драки, а Тата и Зоя кричали, наверно, громче всех.

Однажды Тоська предложил научить Каплина вылавливать преступников. Он был человеком дела и тут же распределил роли: себя назначил преступником, Вову агентом угрозыска, а Тату своей соучастницей. Однако Тата наотрез отказалась совершать преступления даже понарошку, и поэтому обучение Каплина пошло по способу, который предложил Вова. Каплину давали понюхать палку, потом преступник — чаще всего это был всё-таки Тоська — прятался с палкой в руках около помойки, а Вова держал Каплина за ошейник. Потом он отпускал его, кричал: «Ищи!» — пёс кидался за палкой, ребята за псом, и соединёнными усилиями находили и палку, и довольного нарушителя закона.

Как-то в самый разгар игры Каплин не бросился, как обычно, на поиски преступника, а задержался у сараев. Он глядел куда-то вверх и лаял как заведённый.

Ребята подошли к сараям, но ничего такого сначала не заметили. А пёс прямо разрывался. Когда они догадались посмотреть наверх, то увидели, что между сараями засунут старый ящик, не такой большой, чтобы в нём мог поместиться преступник, но и не маленький.

Ребята стали бросать в ящик камнями, и вдруг оттуда послышалось мяуканье.

Подкатили большой камень, Вова встал и ухватился за ящик, а снизу подлезли Тоська и другие ребята.

— Смотрите! — завизжала Зоя. — Кот!

— И совсем не кот, а котёнок, — сказала Тата. — Уй ты, мой хорошенький! Тощий какой! Кто тебя сюда посадил?

Ребята столпились у ящика, но в это время сверху, из окна третьего этажа, раздался крик:

— Эй вы, шантрапа! Зачем ящик вытащили? Кто просил? Что он, мешал? — Это кричал Витька Мохов из 5-го «Б».

— Туда котёнок попал, — сказал Вова. — Молчи, Каплин.

— «Попал»! — ответил Мохов. — Не попал, если б не посадили. Хотим проверить, сколько дней без еды и питья выдержит. Уже четыре дня сидит… Эй ты, чёртов глаз, что делаешь?! Зачем доску отрываешь? Получить хочешь?

Но Тоська уже оторвал планку ящика, Вова придержал Каплина, а котёнок выскочил и помчался к помойке.

— Учёный какой нашёлся! — сказал Вова.

— Тебя бы так, паразит! — крикнул Тоська. — Только выйди теперь!

— Какой глупец! — сказала Тата про Мохова.

Это вместо «дурак». Тата никогда не ругалась. Говорит, дала сама себе слово и будет держать его всю жизнь. Она чуть что — давала себе слово. С Зоей всегда дружить — слово. Научиться прыгать с парашютом, когда вырастет, — слово. Маме никогда «подумаешь» не отвечать — слово…

— Даже неохота в лагерь уезжать. — Это Вова сказал. — Кто с Каплином гулять будет?

— Я могу, — сказал Тоська. — Запросто. Не хуже тебя.

— Ты ведь тоже едешь, — сказала Зоя. — И Тата с вами. Значит, я буду. Если Вовин папа разрешит.

— Он у тебя убежит, наверно, — сказал Вова. — С ним не всякий может.

— Наверно, убежит, — согласилась Зоя.

— А у меня нет! Спорим? — сказал Тоська.

— И у тебя тоже убежит, — сказал Вова.

— Конечно, — сказала Зоя.

— Спорим, нет? Ну, давай… Я его так отдрессирую… — И Тоська схватил Каплина за поводок.

— Не цапай, не твой пока! — сказал Вова. — Дрессировщик нашёлся! Подай сперва заявление в письменном виде.

— Воображать стал? — сказал Тоська. — Собака-то совсем не твоя… Хмыра несчастная!

— Это кто, я «несчастная»? — завопил Вова. — А ну повтори! Повтори!

Неизвестно, чем бы кончился этот разговор, если б из окна снова не показался Витька Мохов.

— Дай ему разок! — сказал он непонятно кому. — Что, испугался? Эх вы, трусовня!

— А ну выходи во двор! — закричали почти вместе Вова и Тоська.

Но Мохов не вышел.

— Глядите, он чего-то нашёл и ест! — крикнула Тата.

— Фу! — закричал Вова на Каплина.

— Фу! — крикнула Зоя.

«Фу» — значит «нельзя».

Письма и заявления

На другой день Вовин папа достал из почтового ящика вместе с газетами конверт без марки. На нём было написано: «Тов. Тройскому М. А.»

— Интересно, — сказал папа, входя в комнату. — От кого бы это? — И разорвал конверт. — Смотрите, — сказал он, когда развернул бумагу. — Официальный документ.

На бумаге было написано:

Зоевление

Розришите мне гулять с псом (собакой) Каплином. Буду биречь, как зарницу ока.

Ученик 5-го «Б» Денисов Антон.

— Дай-ка, — сказала Вовина мама.

Она взяла красный карандаш и написала под заявлением: «Четыре ошибки в четырёх строчках. И не «зарницу», а «зеницу». Стыдно!»

А папа спросил Вову:

— Ты ему не даёшь гулять с собакой?

— А что, — сказал Вова. — Он хочет один. Возьмёт и потеряет. Очень просто. Что я его, не знаю, что ли?

— А ты? — спросил папа. — Не можешь потерять?..

— Не могу, — сказал Вова. — Зачем мне его терять? Может, когда дядя Семь приедет, Каплин у нас насовсем останется…

— Ни в коем случае! — сказала мама. — И слышать не хочу.

Но тут в разговор вмешался сам Каплин. Он угрожающе зарычал, все обернулись и увидели, что он злится на папин ботинок, у которого уже не было задника.