300 вылетов за линию фронта - Григорий Евдокимов

По мере приближения к цели кучевая облачность сменилась сплошной слоистой, нижняя кромка которой все более понижалась - 700, 600, 400 метров. Яркие краски земли поблекли. Резко ухудшилась горизонтальная видимость. Штурман вынужден был непрерывно вести детальную ориентировку. На участке Новые Сенжары - Козелыцина Василию удалось определить направление и скорость ветра, рассчитать данные для бомбометания. Под крылом самолета проплыл железнодорожный мост через реку Псёл. Спустя 3 минуты должна быть цель, а ее все не видно... Через минуту томительного полета на горизонте стал вырисовываться железнодорожный мост на реке Днепр, а в 2-3-х километрах от него - еле заметная нить переправы.

"Командир, цель вижу, уходите в облака", - услышал Тюшевский в наушниках взволнованный голос штурмана. Тюшевский и сам заметил то, что через несколько минут им предстояло разрушить. Послушный поле летчика самолет зарылся в облака. В кабине сразу стало по-осеннему сумрачно и неуютно, лишь многочисленные стрелки застекленных приборов, как живые, продолжали жить своей напряженной жизнью, подсказывая летчику положение самолета относительно горизонта и состояние различных агрегатов и механизмов. Пройдя в облаках 15 минут, Тюшевский развернул самолет на 180° и слегка отжал штурвал от себя. Минуту спустя впереди по курсу, как на проявляемой фотобумаге, стали появляться земные ориентиры. Под самолетом обозначилась развилка железных дорог. "Александрия", - определил штурман. Уточнив данные бомбометания, экипаж вновь укрылся в облаках.

"До цели одна минута. Снижение", - скомандовал штурман и тут же открыл бомболюки. Самолет из облаков вышел на высоту 270 метров - ниже безопасной высоты для данного калибра бомб. В трех километрах впереди четко обозначилась переправа, забитая боевой техникой. "Будем бомбить", - решил командир и сообщил о своем решении экипажу. "Почему не стреляют? - подумал командир и тут же ответил сам себе, - не ожидают, что русские рискнут бомбить в такую погоду и с такой малой высоты". И в тот же миг вокруг самолета запрыгали вихрастые облачка взрывов. Резкий удар - и самолет стал опрокидываться на правое крыло. Затем самолет потянуло влево. Летчик с трудом выравнял его. Беглого взгляда было достаточно, чтобы определить: левую, консольную часть плоскости пробил крупнокалиберный снаряд, оставив на ней зияющую дыру величиной с человеческую голову.

- Влево пять градусов, - раздалось в наушниках, и летчик нажал левую педаль. Когда пятое деление картушки компаса ушло от компасной стрелки вправо, выравнял педали. "Сбросил", - доложил штурман, но летчик и не почувствовал, когда самолет, освободившись от груза, устремился вверх. Прошли считанные секунды, и командир услышал радостные возгласы штурмана Чернявского и стрелка-радиста Феди Михеева: "Переправа разорвана". В тот же миг второй снаряд угодил в хвостовую часть самолета - самолет задергало, как в лихорадке. К счастью для экипажа, снаряд миновал рулевое управление. Летчику с трудом удалось выравнять самолет и перевести на малый угол набора.

"Штурман и радист, - передал по переговорному устройству летчик, - в случае, если самолет завалится, покидайте его немедленно". Набрав 1200 метров, летчик перевел самолет в горизонтальный полет. При подходе к аэродрому в облаках появились отдельные просветы. Самолет пошел на снижение. Летчик решил выпустить шасси на высоте 600 метров, чтобы в случае неуправляемости самолета успеть его покинуть. Руки и ноги летчика от длительного напряжения деревенели - на всем протяжении полета от цели израненный самолет с трудом слушался рулей. Высота 600 метров - рычаг выпуска шасси на "Выпуск". Вспыхнули зеленые лампочки, сигнализируя, что шасси встали на замки. Тряска самолета резко возросла. С большим трудом летчику удалось подвести самолет к земле и плавно посадить на колеса. В конце пробега, когда хвостовое колесо самолета коснулось посадочной полосы, часть хвостового оперения отвалилась, самолет, задрав в небо нос, пробежал по инерции несколько метров и остановился. А к нему уже мчались пожарная и санитарная машины. Спустя несколько минут подъехал к самолету командир полка. Приняв рапорт о выполнении задания, он спросил Тюшевского: "Почему не покинули самолет, он же мог развалиться каждую минуту?"

"Очень мало осталось самолетов, товарищ командир. Было бы жаль, если бы мы потеряли и этот", - ответил ему Тюшевский. Через несколько дней умелые руки техников восстановили и этот, казалось, безнадежно поврежденный самолет. И он еще послужил экипажу. Когда приземлился последний, вылетевший на выполнение этого задания экипаж, стало известно, что переправа была разрушена еще в двух местах.

И на этот раз приказ был краток: разбомбить автоколонну врага, змейкой извивающуюся от местечка Павлыш на Кременчуг. В полет ушло и звено Павла Компанийца. Погода была ясная. Чистое голубое небо казалось бездонным. Раскаленное солнце успело так нагреть выкрашенную в темно-зеленый цвет металлическую обшивку самолета, что до нее было больно дотронуться. Но Павлу было не до этого - его мысли уже были там, над целью, где его звену через несколько секунд предстояло прорвать плотную завесу из огня и нанести прицельный удар по вражеской колонне, рвущейся с ходу форсировать реку Днепр. Удар наносился малыми группами без сопровождения своих истребителей. До цели оставалось еще 10-15 километров, а по курсу самолетов и выше и ниже их трассы полета голубая скатерть неба была уже усеяна дымными клубками. Павел знал, что при таком плотном зенитном огне над целью истребителей противника поблизости быть не должно, и это немного успокаивало. Искусно маневрируя, Павел вводит звено в зону огня. "Цель вижу, - услышал он штурмана. И тут же: - Прямая". Еле заметными движениями рук и ног летчик поставил на приборах рассчитанные штурманом величины и мельком взглянул на ведомых - оба были на месте. Открыты бомбовые люки. Вдруг машину швырнуло вверх, и Павел с горечью отметил - машина перестала слушаться руля глубины. Отмашкой рук Павел как бы сказал ведомым: "Идите на цель самостоятельно". Ведомые, поняв командира, вышли вперед.

"Хорошо, что нет истребителей", - подумалось Павлу. Само собой напрашивалось решение - сбросить бомбы и попытаться довести самолет до своей территории. А как же цель? Вдруг ведомые промажут. Нет, во чтобы то ни стало нужно дойти до нее. "Будем бомбить по цели!" - сообщил он штурману и, подобрав заданную штурманом высоту триммером руля высоты, продолжал полет.

"Бомбы сброшены по цели", - доложил штурман, и Павел "блинчиком" с большим радиусом развернул самолет в сторону своих войск. Вложив в этот полет все свое мастерство, летчик привел самолет на свой аэродром. Выслушав доклад летчика, руководитель полета отдал команду: "Экипажу покинуть самолет". Покинуть почти исправный самолет? И Павел упросил руководителя полетов - разрешить ему попытаться сесть. Около 10 раз примерялся он, выбирая точку, с которой, прибавив газ обоим моторам, самолет смог бы попасть в начало посадочной полосы - и Павлу это удалось. После остановки самолета в конце пробега, летчик, не заруливая на стоянку, выключил моторы. К самолету подъехали командир, санитарная машина и специалисты инженерно-технического состава. Когда открыли люки, то увидели: сорвавшаяся с верхнего замка бомба смятыми лопастями ветрянки взрывателя уперлась в стойку держателя замка, а хвостовым оперением заклинила тягу руля глубины. Специалисты оружейной службы под руководством Ф. Капралова осторожно сняли ее, и, вынув взрыватель, отвезли на свое место, чтобы в следующем полете вместе с другими сбросить на голову врага.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});