О богах, шакалах и детях - Юлия Жукова

Нижние ветки деревьев заканчиваются чуть выше моей головы. Теперь мне становится ясно, зачем Ирлик сегодня такой высокий: с этого роста он спокойно дотягивается до большей части фруктов.

— Ну что ж, Кир, полезай на дерево, — предлагает Азамат. — Ты самый лёгкий. Я тебе дам пакет, в который собирать, а мы внизу принимать будем.

Кир запрокидывает голову, прикидывая, как лучше лезть на ближайшее дерево. Я подхожу к нижним веткам. Фрукты на них круглые, с листочками сверху, и разных цветов.

— А какие спелые? — спрашиваю.

Ирлик молча срывает и подаёт мне чёрный блестящий плод в твёрдой кожуре. Пока я его верчу и рассматриваю, Азамат срывает с низкой ветки такой же и вынимает из него хвостик, легко, как из малины. Я следую его примеру.

— И что дальше?

— Его как-то вскрывают… Я их вживую один раз видел только.

Ирлик глядит на нас с любопытством и усмешкой и помогать явно не собирается.

Азамат некоторое время вдумчиво ковыряет спелое яйцо, я извиняюсь, в итоге попытка "вскрыть" мангустово яблоко увенчивается мощной струёй зелёного сока Азамату в грудь. Хорошо, что рубашка на нём не парадная, и вообще фабричная, но теперь эти потёки зелёной крови в чём-то довершают его образ демонического правителя. Среднестатистические подданные при виде такого в обморок бы попадали.

Ирлик покатывается со смеху.

— М-да, не так, — резюмирует Азамат, оглядывая нанесённый ущерб.

— Может, ножом попробовать? — предлагает Кир, одновременно доставая из кармана понтовый складной нож, отделанный мозаикой из перламутра.

— Сынок, — мягко произносит Азамат. — А откуда у тебя такой нож?

Кир вздрагивает, как будто его поймали с поличным.

— Подарок, — буркает он.

— И кто же тебе такие подарки дарит? — тем же вкрадчивым тоном интересуется Азамат, пока Кир весьма успешно разделывает сорванный с дерева фрукт. Внутри толстой кожуры у мангустова яблока оказывается что-то вроде зелёной головки чеснока, только очень мягкое и сочное. Кир выковыривает один зубчик кончиком ножа и отправляет в рот, делая вид, что не услышал вопроса.

— Я надеюсь, — тихо говорит Азамат, пока Ирлик всё ещё хохочет и не слушает, — это никак не связано с твоей столичной компанией?

Кир прожигает его взглядом.

— Я тебе уже говорил, что они не воры. И я не вор. Я никогда ничего не крал.

— Я знаю, — уверенно говорит Азамат. — Меня просто немного смущает, что ты отказываешься сказать, кто тебе дарит вещи.

Ирлик меж тем перестаёт смеяться м начинает прислушиваться, так что я резко перевожу тему, не хватало ещё перед ним ссориться.

— Так ты сказал, что победил в конкурсе, — напоминаю. — И что было дальше?

— Ах да! — оживляется Ирлик, срывая яйцо и ловко разрезая кожуру когтем. — А дальше было награждение. Я про него заранее знал, но забыл, понимаешь ты. А оно было как раз в тот же день, что вы двинулись на севера. Вот и пришлось вас отменить.

Мои расчёты оправдываются: заговорив о своих достижениях, он тут же забывает про услышанный обрывок разговора. Кир, вопользовавшись тем, что от него все отвлеклись, наконец-то лезет на дерево.

— Подарили мне приз, — продолжает Ирлик. — Огромный-огромный планшет, целую стену у меня в тронном зале занимает. Так что ваш я могу вернуть. Я ещё там, где награждали, купил себе телефон и такую штуковину… опять забыл название… в общем, типа очки и наушники вместе, и можно прямо в них глазами управлять, а пальцами в экран не тыкать.

— Энцефалолинзы? — ахает Азамат. — А они уже поступили в продажу?

— Видимо да, — пожимает плечами Ирлик, отправляя в рот очередной фрукт. — У них там они были на витрине, мне рассказали, что это. Я говорю, купить можно? Они на меня так посмотрели странно, назвали цену. Я купил.

— Я себе представляю, — вздыхает Азамат. — Мне-то копить придётся, наверное.

— А что это за штука? Типа тех линз, про которые ты говорил? Компьютер в глазу?

— Нет, это как очки, только они могут считывать мысленные образы прямо с нейронов через глаз. Я очень хочу их для заметок и поправок к документам всяких, а то часто на набор и форматирование больше времени уходит, чем на саму мысль.

— Да, это с ними можно! — подхватывает Ирлик. — А ещё можно картинки прямо из головы вставлять. Для меня это самое важное, рисую-то я отвратно, у нас Умукх всякими художествами занимается, а я-то не силён… Так тут представил себе картинку — и вот она на экране. Другие разработчики обзавидовались, конечно…

Азамат принимает у Кира полный пакет и даёт ему второй.

— А ты сказал им, кто ты такой? — продолжаю я расспрашивать Ирлика, ковыряя мангустово яблоко.

— Не, Змееловом назвался. Когда людей много, с ними трудно общаться в истинном обличье. Пугаются, не слушают… По одному ещё ничего. Но я и на форуме у них Змееловом зовусь. Да, я же главного-то не сказал! Я сначала пришёл на форум этих разработчиков, стал им вопросы задавать. Ох они меня и опускали… Я ж совсем был нуб, вообще ничего не знал. Они уж и смеялись надо мной, и ругались… Ну, я — то не обидчивый, потом, когда разобрался чуток, зашёл, почитал свои вопросы, сам укатался. Но не в том суть. Был там один добрый человек, надавал мне ссылок на учебники, всякие полезности, в общем, помог. И на награждении я его встретил. Оказалось, он давно уже хочет на Муданге создать фирму нормальную, чтобы делать всякие навороченные игры, но у него нет первичного капитала. И вот когда меня награждали, попросили выйти на сцену, сказать пару слов. Ну и я сказал, так и так, меня вот все дерьмом поливали, а нашёлся один добрый человек. Я добрые дела не забываю, мне их нечастно делают, вот и хочу поблагодарить, вложу миллион мингей в его дело. Лиза, это надо было видеть их лица! — восклицает Ирлик, потрясая руками и начиная смеяться. — Как они на меня смотрели, святые источники, я там чуть со сцены не рухнул от хохота!

— Могу себе представить, — ухмыляюсь я. — Вот это облажались мужики.

— Не говори! — покатывается Ирлик.

— Так вы теперь инвестор? — улыбается Азамат, подавая Киру новый пакет.

— Да, такое слово слышал, — кивает Ирлик. — Но кроме того, я же и сам хочу игры делать, тем более с этими очками — вообще легкотня. Вот мы и договорились, что я пока буду писать всё, что в голову придёт, а мужик тот — просматривать и помогать советом. Потому и времени у меня в обрез, надо ведь регулярно ему посылать, так что я сижу работаю целыми днями. Хотел завтра первую отправить, простую совсем, но красивую… — Ирлик мечтательно жмурится. — Потом, когда доделаю, вам покажу.

— Давай, — улыбаюсь я. — Нам интересно. И ту, с которой конкурс выиграл тоже.

— Да-да, обязательно, — заверяет Ирлик. — Ой, так я про время! Вы же тоже торопитесь. Давайте этот мешок донабивайте и пойдём, я не жадный, но у меня столько идей, если быстро не запишу — забуду!

— Окей, щас побежим! — улыбаюсь я, срывая ещё пару драконьих яиц. Люблю увлечённых людей, а уж увлечённых богов тем более. У Ирлика как-то даже черты изменились на более одухотворённые. И то сказать, после двухсот лет скуки найти себе такое потрясающее занятие!

Завязав мешки, мы мчимся к выходу в два раза быстрее, чем бежали туда. Азамат тащит все яйца на себе, то и дело перехватывая неудобные скользкие пакеты. Вокруг нас снова знойный луг, полный гудящих насекомых и духмяных цветов. А вот и скала с дверью. Мы спешно одеваемся и, пригнувшись (даже я) собираемся нырнуть в деревянную дверку.

— Вот ещё, — останавливает нас Ирлик. — Я туда не полезу. Сейчас ворота откроются.

И правда, как по команде в скале проступает ажурный узор, и через пару секунд вся скала на несколько метров в обе стороны превращается в створки кованых ворот, которые открываются прямо в снежный лес. По ту сторону так внезапно холодно, что очень хочется втянуться назад. Сразу и пар изо рта, и кожа на лице как будто на сборочку стягивается.

Проморгавшись и привыкнув к зимнему свету, мы оглядывается… И видим там не двух, а примерно двадцать двух хозяев леса.

— О! — замечает Ирлик, высупая вперёд и протапливая вокруг себя небольшую проталину, в которой тут же прорастает газон. — Собрались мои зверьки.

В течение нескольких секунд ответа нет, только кивки вразнобой, шевелятся уши и усы, да некоторые сжимают и разжимают пальцы на передних лапах. Я нахожу взглядом Хоса — он самый маленький — а вот его отца уже не могу узнать. Кошачьи тела повсюду — развалились на снегу, сидят на отдельностоящих камнях и даже — кто помельче — болтаются на верхушках ближайших деревьев.

Наконец один из гигантских барсов встаёт и превращается, став высоченным дедом с причудливыми татуировками в тех местах лица, которые не поросли бородой, усами, бровями и прочим меховым покровом. Последовав его примеру, все остальные хозяева леса тоже обращаются, и перед нами предстаёт целый парад громадных, косматых, заросших и малость ободранных суровых северных мужиков разного возраста.