Черный сорокопут. Дьявольский микроб - Алистер Маклин

— Как что? Разве вам не известно? Это был «мэрлин–2», Скарлатти.

Новая модель скорострельного автоматического карабина, взятого на вооружение. — Я многозначительно посмотрел на него. — Не расслышали, что я говорил? Никто сюда не придет. Только я один здесь.

— О чем вы? — пробормотал он, и костяшки его пальцев, держащих ампулу, побелели от напряжения. — О чем вы говорите?..

— О всех ваших приятелях, которые надолго не вернутся домой. О всех пенках–сливках уголовного мира, если можно так выразиться. Они таинственно исчезли за последние несколько недель из своих логовищ в Лондоне, Америке, Франции и Италии. Все умельцы высокого класса по оксиацетиленовой резке металлов, нитроглицерину, по комбинированному сверлению и тому подобному.

Лучшие медвежатники в мире по взрыву и вскрытию тайников и сейфов. Мы узнали еще несколько недель назад от Интерпола, что они исчезли с горизонта. Но не ведали, что все они собрались в одном месте, здесь, в Лондоне.

Темные жгучие глаза впились в меня, сквозь стиснутые зубы вырвалось шумное дыхание, а в лице проступило что–то волчье.

— Вас считают ловким мастером преступлений, за послевоенное время не встречалось такого организатора, Скарлатти. Неплохая аттестация, не правда ли? Но верная. Вы нас всех обвели вокруг пальца. Настойчивое требование разрушить Мортон, демонстративное применение ботулинуса в Восточной Англии, это мнимое неведение о трех украденных ампулах страшного дьявольского микроба и мнимое непонимание его силы — вы всех нас убедили, что действует безумец. Все мы были уверены, что, угрожая центру Лондона, вы добиваетесь разрушения Мортона. От страха мы решили, что это часть коммунистического заговора, стремящегося лишить нас секретного мощного оружия. И только несколько часов назад узнали, что вы хотели одного очистить центр Лондона, чтобы там не оставалось ни единого человека. В этой небольшой части Лондона расположен ряд крупнейших банков мира.

Банков, в которых собрана ходовая валюта полусотни стран. Банков с миллиардными суммами. Банков с хранилищами драгоценностей, которые держат там дюжина миллионеров. И вы собирались присвоить львиную долю всего, не так ли, Скарлатти? Ваши подручные с оборудованием прятались в пустых зданиях и в безобидно выглядевших товарных вагонах. Им оставалось только выйти ночью, войти в банки, когда уйдет последний человек. Не будет никаких неприятностей для них. Каждый из этих банков имеет двойную систему охраны — стражу и автоматические сирены, которые прозвучали бы на всех полицейских участках. Но охране пришлось уйти, не так ли? Охрана ведь тоже не хотела умирать от ботулинусного токсина. А что касается сирен, предупреждающих взлом, то некоторые ваши люди знакомы с электрическими схемами панелей включения сигнализации. Они просто и без шума отключили бы рубильники, сожгли бы предохранители, замкнули бы провода с током или перерезали бы кабели, обеспечивающие током этот район. Вот почему город в темноте. Вот почему ни в одном полицейском участке не раздается сигнал тревоги. Вы слушаете меня, Скарлатти?

Он отлично слышал. Его лицо превратилось в маску ненависти.

— После этого все было бы очень просто, — продолжал я. — Полагаю, что этого беднягу–пилота вы похитили еще раньше, днем. Все награбленное привезут сюда, погрузят в вертолет. И вы быстро окажетесь на континенте.

Единственный способ исчезнуть, минуя оцепление. Ваши сообщники останутся, смешаются с вернувшимися жителями и исчезнут. А о банках никто ничего не узнает до трех часов сегодняшнего дня. Это будет самое раннее, когда жителям позволят вернуться домой. Кроме того, сегодня воскресенье. Значит, ограбление банков обнаружится только в понедельник утром. К тому времени вы успели бы пересечь пару континентов. Но теперь, как я вам говорил, Скарлатти, настал конец пути.

— Ты имеешь в виду, что все кончено… все кончено? — прошептала Мэри у меня за спиной.

— Все кончено. К десяти часам вечера, задолго до того как войска закончили эвакуацию населения этого района, около двухсот детективов устроили засаду по всему городу, в банках или поблизости от них. Им приказано не двигаться до 3.15 утра. А сейчас уже четыре. Все кончено.

Каждый из детективов вооружен последнего выпуска автоматическим ружьем «мерлин», взятым напрокат в армии. Каждый получил строгий приказ стрелять в упор любого, кто даже моргнет глазом. Кто–то моргнул глазом, вот почему мы слышали выстрелы несколько минут назад.

— Вы лжете. — Скарлатти перекосило от злобы, губы дергались, даже когда он молчал. — Вы все это сочинили, — глухо прошептал он.

— Вы про все знаете лучше меня, Скарлатти. Вы понимаете, теперь я знаю слишком много, чтобы была необходимость лгать.

Он уставился на меня убийственным взглядом и с тихой яростью сказал:

— Закройте дверь кабины. Закройте, говорю, или клянусь господом, я закончу все это сейчас. — Он сделал два шага по проходу, держа вирус высоко над головой. Какой–то момент я наблюдал его, затем кивнул. Ему теперь нечего было терять, а я не собирался бросаться жизнью Мэри, своей и пилота из–за дешевого самолюбия. Я подался назад и закрыл подвижную дверь пассажирского салона, ни на миг не упуская его из–под прицела. Он сделал еще два шага вперед, все еще с поднятой левой рукой над головой. — А теперь ваш пистолет, Кэвел. Давайте его сюда.

— Только не пистолет, Скарлатти, — замотал я головой, спрашивая себя: не сыграл ли он в действительности блестящую сцену? — Только не оружие. Вы знаете это. Потом вы всех нас перестреляете из пистолета и скроетесь. Пока у меня в руках пистолет, вы не убежите. Можете разбить ампулу, но я успею застрелить вас раньше, чем сам умру от дьявольского микроба. Только не оружие, — он еще приблизился, широко открыв горящие бешеные глаза, замахиваясь, чтобы бросить ампулу. Кажется, я ошибался: он безумец…

— Отдай пистолет! — завопил он. — Ну! Я вновь отрицательно помотал головой. Он что–то выкрикнул, махнул левой рукой в мою сторону, как я и ожидал. Тотчас в кабине стало темно — это он разбил единственную горевшую лампочку. Одновременно темноту прорезали две оранжевые вспышки — это я нажал на триггер. И снова наступила темнота. В наступившей тишине я услышал вскрикнувшую от боли Мэри и голос Скарлатти:

— Мой пистолет у виска вашей жены, Кэвел. Она сейчас умрет.

Оказывается, он не был безумцем. Ловкий прием. Я бросил пистолет на железный пол. Он громко звякнул. — Вы выиграли, Скарлатти, — сказал я. Включите свет в салоне, — приказал он, — выключатель слева у двери.

Я нащупал выключатель, и салон ярко осветился дюжиной ламп. Скарлатти поднялся с сиденья рядом с Мэри, куда он прыгнул, разбив лампочку, отвел от нее пистолет и направил на меня. Я приподнял руки и глянул на его левый кулак: ампула была цела. Он чертовски рисковал, но что ему оставалось?! Я заметил, что у него порван левый рукав, и довольно близко придвинулся к нему. И это движение тоже могло обернуться смертью для нас всех: если бы я его ударил, то ампула разбилась бы. Но, подумалось мне, она все равно разобьется…