Уорхол - Мишель Нюридсани

«Катастрофах».

Попытки

В период около 1980 года (тремя-четырьмя годами ранее, тремя-четырьмя годами позднее) были созданы и отложены про запас, среди малозначительных работ, выдающиеся произведения, в которых видны гениальные находки 1979 года. Среди них, по крайней мере, можно выделить две неординарные серии: «Инверсии» и «Ретроспективы». В общем-то, весь этот период можно считать временем, богатым на эксперименты, вариации, попытки.

Их перечисление укладывается во впечатляющий список: 1976 год – «Черепа», «Серпы и молоты»; 1977 год – серия «Великие спортсмены», «Торсы» и «Пейзажи», о которых он сказал: «Я вернул парней, что позировали мне обнаженными для фотографий, которые мне необходимы для новых картин. Я работаю над ними в настоящее время, но, по-моему, не стоит классифицировать эти картины как “обнаженку”. Для них требуется более художественное название, что-то вроде “Пейзажи”». Теперь каждый раз, когда ему приводили парня, готового позировать, он говорил, что пришел еще один «пейзаж». В «Дневнике» 7 июня 1977 года он записал: «Крис Ма-кос привел ко мне парня для “пейзажа”, но тут пришел Виктор, привел еще двух и заставил меня фотографировать его ребят первыми. А тот, кого привел Крис, был из Гарвардского института драмы». 1978 год – «Тени», Oxidations[646]; 1979 год – «Инверсии», «Ретроспективы»; 1980 год – «Десять великих евреев XX века», «Туфли с алмазной пылью» («Если бы это было правдой, цена одного карата составляла бы 5 долларов, тогда каждая картина, хоть и в алмазной крошке, стоила бы 30–40 тысяч долларов», – говорил он); 1981 год – «Мифы», «Автопортреты с тенями», «Доллары», «Ножи», «Пистолеты»; 1983 год – сотрудничество с Клементе и Ба-ския; 1984 год – «Тесты Роршаха»[647].

«Черепа» открывают путь к «Теням», «Тени» – к «Инверсиям», «Инверсии» – к «Ретроспективам». В груде набросков, которые порой так и оставались эскизами; в кажущихся беспорядочными изображениях вдруг притягивает взгляд какая-нибудь линия, чистая и лаконичная. Поблуждав и тут, и там, она нашла наконец свое место, сделав безусловными шедеврами «Камуфляжи» и удивительные вариации на тему «Тайной вечери» Леонардо да Винчи.

О серии «Великие спортсмены» вряд ли можно что-нибудь сказать, кроме того, что в ней, как и в другой серии – «Леди и джентльмены», по замыслу художника изображена определенная категория персонажей. Эти серии являются продолжением «Десяти великих евреев XX века» и «Мифов». Имеется еще и портфолио, посвященное архетипичным персонажам, знаковым фигурам истории (Ленин, Фридрих Великий), мировым культурным знаменитостям (Бетховен, Гёте), современным монархам (Елизавета II, Беатрикс, Маргарита II), звездам шоу-бизнеса (Джейн Фонда, Грейс Келли). Существует целая серия, где герой – немецкий художник Йозеф Бойс. Как известно, в то время он был в Европе тем же, кем Уорхол – в Америке.

Фигура Бойса, с его неизменной шляпой, словно приклеенной к черепу, в безрукавке со множеством карманов, была такой же узнаваемо-легендарной, как и силуэт Уорхола с его платиновым париком и кожаной курткой, но в художественном мире эти две звезды существовали в противоположных точках стояния: один принадлежал к лагерю социального искусства с его разветвленной ритуально-обрядовой системой, другой – к механическому искусству, оторванному от всех правил, отрешенно-бесстрастному.

«Не будучи связанными личными дружескими отношениями, Бойс и Уорхол, каждый со своей стороны, с заметной хитрецой и старанием, уверяют в глубочайшем обоюдном уважении друг к другу. Бойс и Уорхол “официально” встретились в Дюссельдорфе 18 мая 1979 года, в галерее Ганса Майера, – писал Дэвид Бурдон в своей книге об Уорхоле, цитируя, в свою очередь, слова Дэвида Холлоуэлла, напечатанные в журнале Art in America в июле 1988 года. – Тем, кто видел, как они приближаются друг к другу, вышагивая по блестящему гранитному полу, сразу представилась в воображении церемония встречи в Авиньоне двух высокопоставленных соперников – кандидатов на папский престол».

«А что у них было общего?» – спросил я Саркиса, который хорошо знал их обоих. «Смерть», – ни секунды не колеблясь ответил он. Это верно, но по большому счету сходство этим и заканчивается.

Что касается «Десяти великих евреев XX века», то его «Дневник» сообщает нам забавные комментарии по выбору им самим и его помощниками тех, кто должен войти в этот «пантеон»: «Рон Фельдман[648] добавил имя Гарри Гуггенхайма[649] к списку знаменитых евреев, который он хотел бы представить в серии моих портретов. Мы обсуждали еще кандидатуры Вуди Аллена и Чарли Чаплина, однако мы не знаем, еврей ли Чаплин на самом деле» (31 июля 1979 года). «Мы с Рупером работали над серией “Десять великих евреев”. Мне, кстати, никто еще не сказал точно, какие люди входят в эту серию. Сара Бернар. Может быть, Вуди Аллен. Чарли Чаплин, Фрейд, Модильяни, Мартин Бубер[650]. Кто такой Мартин Бубер?! Гуггенхайм. Да, еще Эйнштейн. И Гертруда Стайн, Кафка (чтобы нашли его фотографии, пришлось заплатить 2,20 доллара). По-моему, они еще собирались включить Боба Дилана, но я прочел, что он недавно “вновь родился во Христе”» (29 августа 1979 года). «Приходил Руперт, и мы с ним перенумеровали мои портфолио. Набор “Десять великих евреев” хорошо продается, и теперь Рон Фельдман хочет, чтобы я сделал “Десять рок-звезд”, но ведь это банально. Или “Десять нереальных персонажей” – например, Санта-Клаус. Но я все же думаю, что “Десять великих евреев” хорошо продаются потому, что они – евреи» (11 апреля 1980 года).

Итак, Уорхол отказался, но предложение нью-йоркского галериста Рональда Фельдмана коснулось чуткого уха. В результате появилась серия «Мифы», включавшая изображения Микки-Мауса, Супермена, Дракулы, Злой колдуньи, Деда Мороза, Дядюшки Сэма, «Мамми», Гарбо – как олицетворения звезды… и его самого.

Без ложного стыда, а также излишней скромности можно сказать, что Уорхол «затесался» в это мифологическое царство с выдуманными персонажами, потому что он сам стал мифом. Это правда. Но обратим внимание, как Уорхол изобразил себя в этой серии: в крайнем правом углу полотна, лицо разделено пополам, половина – внутри, половина – снаружи, тогда как огромная тень (опять тень…) занимает почти все пространство. Не будет лишним напомнить, что в одной из самых популярных в США 1930–1940-х годов радиопостановок главным героем был детектив, занимавшийся расследованием преступлений, по прозвищу Тень. Личность художника кажется двойственной, ускользающей от всех, кто отмечает точность такого выбора и признает справедливость этой интерпретации.

Напомним также, что в своей пьесе под названием Pork Уорхол выступил под псевдонимом Марлоу – другой известный детектив.

Наконец, когда Уорхол думал включить свой портрет в серию с трансвеститами, утверждая, что в женском образе чувствует себя хорошо, он отмечал, что Фред посоветовал ему «превратиться в трансвестита как-нибудь в другой раз,