Ельцин - Тимоти Колтон

Имеется множество свидетельств тому, что Ельцин на заключительной стадии своей карьеры в самом деле в огромной степени полагался на обновление кадров в сфере исполнительной власти как на ключ к президентскому лидерству. В 2000 году он с торжеством отметит, что в ту пору именно он сам в роли своеобразного политического импресарио заполнял пустующую общественно-политическую сцену России: «Давая шанс политику занять премьерское или вице-премьерское кресло, я сразу делаю его имя известным, его поступки значимыми и его фигуру — в чем-то знаковой». Ельцин признавал, что такая роль была продиктована необходимостью: «Иногда я думаю даже так: а ведь другого способа ввести в политику новых людей [а вместе с ними новые идеи и подходы] у меня просто не было!»[1497]

Другого пути не было, потому что силы Ельцина были на исходе, его харизма блекла, а кроме того, его ограничивали решения, принятые в прошлом. Он уже многократно отказывался создавать политическую партию, которая служила бы платформой для его сторонников, идущих во власть, и создавала бы проельцинское идейное поле для тех, кто уже занимал какие-либо посты. Последняя попытка вовлечь Ельцина в работу над партией была предпринята сразу после выборов 1996 года его помощником Георгием Сатаровым, в июле отправившим президенту служебную записку о создании новой партии власти, которую он мог бы возглавить и которая включила бы в себя черномырдинский блок «Наш дом — Россия» и пучок центристских и либеральных объединений. Партия консолидировала бы новую политическую систему и «системную политическую элиту». Ельцин заверил Сатарова, что заинтересован его предложением. Но в то время основной заботой президента было собственное здоровье и предстоящая операция на сердце, а после операции он не предпринял никаких шагов по созданию партии[1498].

«Под разными предлогами» Ельцин встречался с претендентами на пост премьер-министра в поисках технократа без «груза долгов и обязательств перед своей партией или перед „своей“ частью политической элиты». Таким образом, он без промедления отклонил кандидатуры партийных лидеров и политиканов, местных и общенациональных. Список сузился до трех членов последнего черномырдинского кабинета, человека, который ранее занимал посты в экономической сфере, директора Центробанка и бывшего командующего российскими пограничными войсками[1499]. Имена, входившие в перечень, были малоизвестны, и в нем присутствовал только один человек (бывший министр Борис Федоров), когда-либо принимавший участие в избирательной кампании и работавший в партии. Двух министров Ельцин исключил за близость к тем секторам, которые они контролировали. Федоров показался ему «слишком политизированным и амбициозным», Сергей Дубинин (банкир) и Андрей Николаев (военный) — чересчур запальчивыми и неустойчивыми[1500]. Дальнейшее поведение Ельцина заставляет обратить внимание на Николаева, который вне этих обстоятельств не остался бы в памяти. Ельцин знал и уважал его еще во время работы в Свердловске и с похвалой отзывался о его деятельности в Федеральной пограничной службе (он оставил пост директора службы в декабре 1997 года после ссор с другими чиновниками). То, что одним из кандидатов был генерал, показывает, что военный стиль управления был чем-то привлекателен для Ельцина задолго до возвышения Путина[1501].

Продолжая вычеркивать имена из списка, Ельцин подошел к шестой кандидатуре — Сергею Кириенко, протеже бывшего нижегородского губернатора Бориса Немцова. Кириенко имел опыт работы в комсомоле, в банковской сфере и в нефтеперерабатывающей отрасли. Вместе с Немцовым он перебрался в Москву весной 1997 года и в ноябре стал министром энергетики. Самый молодой в ельцинском списке (Кириенко было 35 лет), он отличался мягкой манерой обращения и мальчишеской внешностью. Ельцин ценил его деловой опыт и сдержанность и в то же время отмечал в нем «что-то от отличника-аспиранта»[1502]. Впервые Ельцин и Кириенко встретились в 1994 году в Нижнем Новгороде, когда Ельцин неосмотрительно объявил Немцова своим преемником. В начале марта 1998 года Кириенко подал Ельцину краткий отчет о модернизации российской угольной промышленности; документ Ельцину понравился, как и «юношеский максимализм» Кириенко[1503]. Кириенко в большей степени, чем Анатолий Чубайс и Немцов, был для Ельцина Егором Гайдаром его второго срока, вундеркиндом, имеющим связи и способным ускорить ход перемен, действуя от лица нетерпеливого президента[1504].

В 1998 году Ельцин не допустил того, что, как он подозревал, следовало сделать еще в 1997 году, — полностью подчинить правительство группе «молодых реформаторов» вокруг Чубайса. Аукцион по Связьинвесту подорвал позиции Чубайса и Немцова, которые обладали куда большим политическим опытом, чем Кириенко. Повышать можно было проверенных молодых членов команды, не затронутых этим инцидентом. Ельцин знал, кто ему нужен, и этим человеком был Кириенко. Ранним утром 23 марта 1998 года он сообщил об этом Черномырдину. Кириенко согласился занять пост, и Ельцин подписал указ о назначении его исполняющим обязанности премьер-министра. Ельцин, по утверждению Кириенко, даже смахнул слезу, рассказывая ему о разговоре с Черномырдиным[1505].

Предложенную президентом кандидатуру должно было утвердить абсолютное большинство депутатов Госдумы, составляющее 226 парламентариев. Но законодатели не спешили подчиняться. Согласно статье 111 Конституции РФ, если за две отведенные законом недели депутаты трижды отклонят предложение президента, он имеет право распустить Думу и назначить новые выборы. Неприятие предложенной кандидатуры на первом голосовании не обязывало президента предлагать другого человека. После того как 10 апреля Кириенко набрал всего 143 голоса, Ельцин решительно воспользовался своим правом и снова предложил его кандидатуру; 17 апреля за Кириенко проголосовали 115 человек. К третьей попытке Ельцин полностью выложился. Он собрал известных политиков на круглый стол в Екатерининском зале кремлевского здания № 1, настойчиво осаждал лидеров думских фракций и убедил Совет Федерации поддержать кандидатуру Кириенко. Владимир Жириновский, лидер третьей по значению фракции Госдумы, партии ЛДПР, выступил в поддержку Ельцина и его кандидата — по его словам, во имя политической стабильности («Плохое правительство лучше, чем отсутствие правительства»), хотя все вокруг считали, что эта поддержка объясняется чисто материальными соображениями[1506]. Помог старинный противник Ельцина Николай Рыжков, возглавлявший небольшой социалистический блок; он заявил, что поддержку кандидатуры, предложенной президентом, можно расценивать как шаг «против уничтожения Думы». Спикер палаты, коммунист Геннадий Селезнев, призвал голосовать за Кириенко, предупредив, что первый в истории роспуск Думы может угрожать единству России. «Мы находимся под прессом президента, — отметил он, — и у нас нет другого выхода»[1507]. Селезнев побудил Думу сделать третье голосование тайным, что позволило многим коммунистам и другим депутатам уклониться от требований партийной дисциплины. Хотя Ельцин не пользовался популярностью, он сумел сыграть на боязни депутатов, что из-за новых выборов они лишатся мандатов и мест в парламенте, будут вынуждены вести кампанию без думского аппарата и на них будет возложена ответственность за побочные эффекты в сфере экономики. В довершение всего Ельцин выступил по телевидению и заявил, что он просил Павла Бородина «решить после голосования проблемы депутатов», под которыми понималось жилье и другие привилегии, если депутаты продемонстрируют «конструктивный» подход к утверждению кандидатуры премьера. «Понималось ли под этим удовлетворение их бытовых просьб или классический подкуп, остается лишь гадать»[1508].

24 апреля Госдума сдалась. Когда прозвучал сигнал окончания голосования, оказалось, что за кандидатуру Кириенко проголосовал 251 депутат[1509]. Ельцин показал новому премьеру его кабинет в российском Белом доме. С этого момента для них обоих началось падение.

Ельцин не мог устоять перед искушением провести ряд уравновешивающих министерских перемещений — особенно уволить Чубайса и склонного к консерватизму министра внутренних дел Анатолия Куликова, а также настоять на том, чтобы его приверженец Борис Немцов остался вице-премьером. После этого он предоставил Кириенко такую же свободу в выборе министров кабинета и определении программных инициатив, какую в 1991–1992 годах получили Гайдар и Геннадий Бурбулис. Страстно желая, чтобы молодой политик добился успеха, Ельцин до своего летнего отпуска два-три раза в неделю встречался с Кириенко в Кремле или «Горках-9»[1510]. Энергичные молодые министры занялись финансами (Михаил Задорнов), экономикой (Виктор Христенко), налогами (Борис Федоров), вопросами труда (Оксана Дмитриева)[1511]. Думе были предложены проекты законов по экономической либерализации. В мае Кириенко и руководитель кремлевской администрации Валентин Юмашев вместе с Татьяной Дьяченко попросили Ельцина уволить Павла Бородина и начать расследование по обвинениям в коррупции, процветающей в кремлевском Управделами, и почти преуспели в этом. После задушевной беседы с Бородиным Ельцин приказал ему устраивать тендеры на выполнение будущих контрактов, однако увольнять его все-таки не стал[1512].