Троецарствие - Ло Гуаньчжун

Вскоре и сам Чжугэ Лян явился в лагерь повидать Чжоу Юя. Тот вышел из шатра ему навстречу и на все лады стал расхваливать его:

— У вас такой удивительный дар предвидения! — говорил он. — Право, вы заставляете людей уважать себя!

— Небольшая хитрость, только и всего, — отвечал Чжугэ Лян. — Стоит ли так удивляться?

— Я прошу вас дать мне совет, — продолжал Чжоу Юй, приглашая Чжугэ Ляна в шатер выпить вина. — Видите ли, мой господин вчера прислал гонца: он торопит меня с выступлением, а у меня еще нет плана действий!

— Что вы! Что вы! — запротестовал Чжугэ Лян. — Я человек невежественный и неотесанный! Мои планы не достойны вашего внимания!

— Я вчера осматривал водный лагерь Цао Цао, — продолжал Чжоу Юй, пропуская мимо ушей возражения Чжугэ Ляна. — Он устроен великолепно, и обычным путем напасть на него невозможно. Правда, я придумал один способ, но не уверен, годится ли он. Может быть, вы скажете мне…

— Подождите, господин ду-ду, пока ничего не говорите! — прервал его Чжугэ Лян. — Давайте напишем каждый у себя на ладони по одному слову, а потом посмотрим, совпадут эти слова или нет.

Чжоу Юй приказал принести кисточку и тушницу. Сначала он сам написал у себя на ладони какое-то слово, а затем передал кисточку Чжугэ Ляну. Тот тоже написал. Они сели рядом и открыли друг другу ладони. «Огонь» — было написано и у того и у другого.

— Раз мы с вами одинаково мыслим, значит у нас не должно быть никаких сомнений! — заключил Чжоу Юй. — Но разглашать секрет пока не следует.

— А разве есть какие-либо основания выдавать секрет? — спросил Чжугэ Лян. — Ведь мы с вами служим общему делу. Можете спокойно выполнять свой план, господин ду-ду. Цао Цао не разгадает его, даже будь он вдвое проницательнее!

Выпив вина, они распрощались. Никто из военачальников об их разговоре не знал.

Израсходовав понапрасну сто пятьдесят или сто шестьдесят тысяч стрел, Цао Цао в душе был крайне раздражен.

— Чжоу Юй и Чжугэ Лян большие хитрецы, — сказал ему советник Сюнь Ю, — их так просто не возьмешь! Может быть, лучше сперва заслать в Цзяндун лазутчиков? Они притворно перейдут на сторону Чжоу Юя, а на самом деле будут передавать нам сведения. Тогда, зная обстановку, мы сможем принимать правильные решения.

— Так думаю и я, — поддержал его Цао Цао. — Но кто за это возьмется?

— Дело это можно поручить Цай Чжуну и Цай Хэ — младшим братьям Цай Мао, они сейчас служат в нашем войске, — сказал Сюнь Ю. — Окажите им большие милости, пообещайте награду и отправьте в Восточный У. Переход их на сторону врага не вызовет никаких подозрений.

Цао Цао вызвал ночью к себе в шатер братьев Цай Хэ и Цай Чжуна и растолковал им, что от них требуется.

— Когда вы сдадитесь Чжоу Юю, внимательно следите за тем, что он делает, и присылайте людей с донесениями. Если вы всё в точности выполните, я не пожалею для вас ни титулов, ни наград. Но не вздумайте помышлять об измене! — предупредил их Цао Цао.

— Можем ли мы думать об измене, когда семьи наши остаются в Цзинчжоу? — в один голос воскликнули оба. — Не сомневайтесь, господин чэн-сян, мы добудем головы Чжоу Юя и Чжугэ Ляна и поднесем их вам!

Цао Цао щедро одарил Цай Хэ и Цай Чжуна. На следующее утро они в сопровождении пятисот воинов на нескольких судах при попутном ветре отплыли в Восточный У.

Чжоу Юй держал совет со своими военачальниками о предстоящем походе, когда ему доложили, что в устье реки остановилось несколько судов, прибывших с северного берега; на судах находятся братья Цай Мао и заявляют, что они хотят покориться.

Чжоу Юй велел привести их в шатер. Цай Хэ и Цай Чжун предстали перед ним и, поклонившись до земли, сказали:

— Мы решили сдаться вам, чтобы отомстить за старшего брата, безвинно убитого злодеем Цао Цао. Если вы примете нас, мы готовы сражаться против Цао Цао, не щадя своей жизни!

Чжоу Юй обрадовался и разрешил им остаться, щедро наградив их. Он назначил братьев Цай в отряд к Гань Нину. Они поблагодарили его и решили, что им легко удалось перехитрить Чжоу Юя.

Но как только они вышли из шатра, Чжоу Юй призвал Гань Нина и предупредил его:

— Будьте осторожны! Эти двое — лазутчики, которых к нам подослал Цао Цао. Заметили вы, что они приехали без своих семей? Это доказывает, что они вовсе и не помышляют о том, чтобы верно служить нам. Что ж, пусть посылают свои донесения! А я постараюсь их хитрости противопоставить свою. Обращайтесь с ними вежливо, но не спускайте с них глаз. В день выступления в поход мы их казним и принесем в жертву знамени.

Не успел Гань Нин выйти, как пришел Лу Су.

— Не поручайте им никаких дел, господин ду-ду, — предостерег он, — Цай Хэ и Цай Чжун притворяются!

— А зачем им притворяться? — спросил Чжоу Юй, изображая на своем лице удивление. — Они сдались мне, чтобы отомстить за своего брата, которого убил Цао Цао. Не будьте столь подозрительны! Иначе мы не сможем привлечь на свою сторону ученых людей Поднебесной.

Лу Су не стал возражать и отправился к Чжугэ Ляну. Но тот только посмеялся над его опасениями.

— Почему вы смеетесь? — спросил Лу Су.

— Потому что вы не понимаете хитро задуманного плана Чжоу Юя! — сказал Чжугэ Лян. — Река Янцзы достаточно трудное препятствие для шпионов, которым приходится постоянно переправляться то туда, то сюда. Цао Цао и решил, что ему выгоднее держать лазутчиков прямо у нас в стане, они смогут доносить ему обо всем, что тут делается. Но Чжоу Юй задумал перехитрить Цао Цао. Он хочет, чтобы лазутчики сообщали только то, что угодно ему самому. На войне, как известно, обманом не пренебрегают, и я считаю, что Чжоу Юй поступает правильно.

Лишь теперь Лу Су все уразумел.

В полночь, когда Чжоу Юй сидел у себя в шатре, к нему незаметно вошел Хуан Гай.

— Вы, должно быть, по важному делу? — спросил у него Чжоу Юй. — Хотите что-нибудь сообщить?

— Я хотел вас спросить, почему мы медлим? Враг многочисленнее нас, и зря проводить время нельзя. Мы могли бы предпринять нападение огнем…

— Кто научил вас дать мне такой совет? — заинтересовался Чжоу Юй.

— Никто. Я сам додумался, — ответил Хуан Гай.

— А я так и хочу поступить, — признался Чжоу Юй. — Потому-то я и держу у себя Цай Хэ и Цай Чжуна, хотя и знаю, что они лазутчики. Пусть себе посылают свои донесения! Жаль только, что для меня никто не может сделать того же!

— Я сделаю!

— Цао Цао вам не поверит. Ведь я никогда вас не обижал, и у вас нет повода перейти на его сторону.

— Я готов, чтобы меня растерли в порошок, лишь бы отблагодарить за милости, полученные мною от рода Сунь! — решительно заявил Хуан Гай.

— Благодарю вас! — Чжоу Юй поклонился ему. — Если вы готовы ради этого претерпеть телесные страдания, мы все будем бесконечно гордиться вами.

— Если нужно, я готов даже смерть принять безропотно! — подтвердил свою решимость Хуан Гай, прощаясь с Чжоу Юем.

На другой день Чжоу Юй барабанным боем созвал военачальников к своему шатру. Среди присутствующих был и Чжугэ Лян.

— Слушайте внимательно! — начал Чжоу Юй. — У Цао Цао огромнейшая армия, линия укрепленных лагерей его растянулась на целых триста ли. Разбить такого врага в один день, разумеется, невозможно, и я повелеваю всем военачальникам заготовить запасы провианта и фуража не менее чем на три месяца и быть готовым к обороне.

— Что? На три месяца? Да запасайтесь хоть на тридцать месяцев, все равно вы ничего не добьетесь! — дерзко вскричал Хуан Гай. — Если мы не разобьем врага в нынешнем месяце, значит не разобьем никогда! Тогда только и останется последовать совету Чжан Чжао: сложить оружие и сдаться.

— Я получил повеление разбить врага! — выкрикнул Чжоу Юй, от гнева меняясь в лице. — Как ты смеешь подрывать боевой дух воинов в такое время, когда мы стоим лицом к лицу с врагом! Или ты не знаешь, что мне велено казнить всех, кто заведет разговоры о том, чтобы покориться Цао Цао? Эй, стража, отрубить ему голову!

Стража схватила Хуан Гая, собираясь исполнить приказание.

— Я служил трем поколениям рода Сунь! Я весь юго-восток исколесил! — кричал в ответ Хуан Гай, задыхаясь от злости. — А ты откуда взялся?

Чжоу Юй еще больше рассвирепел.

— Стража! Чего там замешкались? Рубите голову этому разбойнику!

— Пощадите его, господин ду-ду! — вступился Гань Нин за Хуан Гая. — Ведь он старый слуга нашего господина!

— Как ты смеешь мне перечить? — вскричал Чжоу Юй. — Ты что, тоже не подчиняешься моим приказам?

И он велел охране прогнать Гань Нина палками. Военачальники упали на колени перед Чжоу Юем:

— Простите Хуан Гая, господин ду-ду! Мы не спорим, он виноват, но не казните его сейчас: он нужен нашему войску! Запишите его вину и, когда мы разобьем Цао Цао, накажите!

Но Чжоу Юй продолжал неистовствовать. Тогда к мольбе военачальников присоединились и гражданские чины. Наконец Чжоу Юй сказал Хуан Гаю:

— Ладно, прощаю тебя! Но помни, что если бы не просьбы чиновников, я бы тебе отрубил голову!