Призрак гнева - Нелла Тихомир

Бран пожал плечами:

— У каждого свой вкус.

— Ты не ответил. Я красивее?

Бран помолчал, разглядывая ее.

— Да. Ты очень красивая, — ответил он. — Даже когда плачешь. Ты, наверное, и вправду красивее всех, кого я видел.

— А ты все равно выбрал ее. Почему?

— Господи, тебя это прямо с ума сводит, я погляжу.

— Не воображай о себе, не сводит. Просто интересно. В ней что-то есть такое, чего нет во мне?

Бран поднял брови.

— Ну, если хочешь знать… Конечно, есть. Я ведь тебе это говорил. В капище, не помнишь?

— Как не помнить, помню. Да вот только… Ты мне это тогда со злости сказал. Я же не дура, понимаю. Ты со злости сказал, я со злости сказала, и отец… со злости… А теперь сестра… тоже со злости.

— Предупреждаю: еще слово, и я…

— Успокойся, — ответила она. — Я молчу, ничего плохого про нее больше не скажу. Как можно говорить плохое, когда… когда люди так любят, — на ее глаза опять навернулись слезы. — А знаешь, ведь это правда. Я действительно завидую. Я ей завидую. Если бы и меня так кто-нибудь любил! Если бы и у меня было… такое, как у вас. Вам тут почти все женщины завидуют. Любой женщине охота, чтоб ее вот так любили! Говорят, что мой отец вот так же мою мать любил, с ума по ней сходил. Я бы все отдала, чтобы и у меня… И неважно, что после будет. После… можно и умереть.

Бран молчал. Аса шмыгнула носом и тихо произнесла:

— Ты хороший человек, я знаю. Прости, что орала на тебя… и за то, что наговорила тут, тоже прости. Сестра поправится, вот увидишь. Не переживай.

Аса замолчала, и Бран молчал. Они застыли в магическом круге света, очерченном костром. Костер был между ними, как граница, что, разделяя, связывала их.

Заскрипела дверь, дохнуло холодом, огонь метнулся, прижимаясь к полу, как напуганное живое существо. В полосу света вышел Грани с корзинкой в руках, и замер, увидев Асу.

— О… ты здесь, — промолвил он.

Она встала и запахнулась в плащ:

— Уже ухожу. Не буду мешать.

Бран поднял голову.

— Аса, ты… — начал он, но она перебила:

— Нет, я потом… как-нибудь потом. Попозже. Спокойной ночи.

Она пошла к порогу.

— Спокойной ночи, — растерянно промолвил Грани. Взглянул на Брана. Тот отвел глаза и промолчал.

Глава 12

В поселке только и разговоров было, что о новой сходке.

Погода испортилась. Упали морозы, день и ночь мела метель. Люди сидели по домам, лишь изредка высовывая нос наружу.

И — с утра до вечера они судачили.

Больше всего споров было о том, отменит конунг сходку, или нет, выдержит ли он, хватит ли смелости. Устроят ли им с дочкой Божий Суд, а если да — что будет? А вдруг окажется, что Видар прав? Кто тогда станет конунгом? Сигурд? Или, пронеси нас боги, Видар? Или, чего уж хуже, им придется меж собою воевать?!

Три дня до сходки поселок не затихал. Большинство не сомневалось: то, что говорят про конунга и Асу — правда. Доказательством им был не Видар, а Уллины слова. Улла еще никогда не ошибалась, говорили они. Надо устроить Божий Суд, говорили они. Ведь это боги велели ясновидящей сказать то, что она давеча сказала! Ясно, как день: конунг в связи с дочерью.

Бран не знал, верить в это, или нет, голова была занята другим. Все эти дни он почти не видел Асу. Она замкнулась, избегала людей, безвылазно сидела дома, не оставалась под одной крышей с Уллой — а там, где была Улла, был и Бран. Видар же, наоборот, слонялся по всему поселку, никого не боялся, ничего не стеснялся. Сторонников за эти дни у него прибавилось.

В канун сходки погода не улучшилась, потому, как было уговорено, клан собрался в одном из домов Сигурда.

Спозаранку рабы принялись за дело: разобрали и вынесли стол, расставили стулья и скамейки и постелили наземь шкуры — мест на стульях все равно бы не хватило. И как только посветлело, к дому Сигурда потянулись люди.

Бран пришел вместе с Уллой и Раннвейг. Было шумно, и было полно народу. Шагнув через порог, Улла остановилась, глаза сделались, словно у косули, напуганной собаками. Кажется, она была готова убежать, но Бран захлопнул дверь. Любопытные таращились на них.

— Идем, — Раннвейг взяла Уллу за руку. Та закуталась в платок, короткие волосы упали на лицо. Под взглядами многих глаз они зашагали по проходу.

— Идите-ка сюда, — Сигурд поднялся и указал им на места на лавке у стены, за очагом, напротив входа. Там была вся его семья. Конунг тоже был, была и Аса. Она забилась в угол, поодаль от всех, сидела, ссутулившись, будто старалась казаться меньше ростом. Бран помедлил возле лавки, и они обменялись взглядами. В глазах у Асы застыли неуверенность и страх. Она вдруг растеряла свою обычную гордость.

Отвернувшись, Бран сел на лавку подле Уллы, рядом с Арнором. Улла глядела в землю. Бран попытался взять ее за руку, но она отстранилась.

— Видара еще нет, — промолвил Арнор. Бран не ответил, озираясь. Сигурд и конунг сидели на стульях возле очага и о чем-то тихо разговаривали. Эйвинд тоже был там, и старший Харалдсон, и еще человек двадцать из дружины Сигурда. Бран заметил, что они вооружены.

Дверь стукнула, и люди обернулись. В толпе возникло движение, многие вскочили с мест, вытягивая шеи.

— Видар… Видар… гляньте-ка, Видар пришел!

Дверь снова отворилась. Метель проникла в дом, словно кто-то с улицы швырял пригоршни снега. Люди отодвинулись, освобождая вход, а конунг и Сигурд замолчали.

Их была целая толпа, и все с оружием. Они вошли, растолкав стоящих у порога, переговариваясь и отряхивая снег.

— Занимайте места, — велел Видар.

Он прошел вперед. Лицо раскраснелось от мороза. Откинув плащ, он снял меховую шапку и, не глядя, швырнул в толпу. Подошел к лавке у стены. Люди, что сидели там, вскочили.

— Сюда, — приказал он своим.

Его сторонники начали рассаживаться, пихаясь и смеясь. Всем места не хватило, и они было зашумели, но Видар одним лишь поворотом головы утихомирил ссору. Они замолчали и опустились на шкуры на полу. Видар остался стоять, заложив за спину руки. Посмотрел на отца. Усмехнулся. Нашел глазами Асу, сплюнул на пол и растер плевок сапогом.

Сигурд встал, вышел к очагу, и разговоры тут же смолкли. Сигурд низко поклонился.

— Ну, вот, родичи, — промолвил он. — Мы и собрались. Не секрет, што все того хотели. Потому мы посовещались тут с Торгримом и решили прямо щас, значит, сходку и собрать, не мешкая. Не то — сами знаете, какой разброд идет, до беды недалеко. Да и сплетни эти грязные унять надобно, весь наш род они позорят.

— Ошибаешься, родич. Это не сплетни род позорят, — Видар шагнул вперед. Встал посреди прохода, усмехаясь. Золотая серьга тускло блеснула в ухе, как единственный волчий глаз. — Сплетни тут ни при чем. Позорит род кое-кто другой, — Видар смерил взглядом конунга, и улыбка сделалась похожей на оскал. Конунг потемнел, ноздри широко раздулись…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});