Все предельно (сборник) - Стивен Кинг

Рассуждая, я вдруг почувствовал как мои ноги тяжелеют с каждым шагом, будто ступая в застывающем цементе. Вдоль кладбища шла невысокая каменная стена, с двумя небольшими проломами проходящими сквозь нее. Подойдя к стене я удобно разместился в одном из них. Со этого места, мне открывался неплохой вид на Ридж-Роуд в обоих ее направлениях. Когда я увидел приближающийся свет от фар по направлению к Левистону, я бы мог успеть вернуться на дорогу, и попытаться остановить машину, но вместо этого я сидел держа в руках свой рюкзак и ждал, пока мои ноги хоть немного придут в себя. Густой туман, поднимавшийся из травы мягко устилал землю. Окружавшие кладбище деревья шелестели, будто бы перешептываясь друг с дружкой. Где-то в глубине кладбища было слышно журчание ручейка и лишь изредка раздававшееся кваканье лягушек. Место было живописное и успокаивающее, он больше напоминало картинку из томика романтических стихов.

Взглянув на дорогу, и лишний раз убедившись что она была совершенно пустынна, я положил свой дорожный рюкзак в круглый проем в стене, встал и развернувшись пошел на кладбище. Поднявшийся порыв ветра слегка трепал мои волосы. Туман, лениво кружил около моих ботинок. В задней части кладбища, надгробия были уже старыми и большая их часть уже повалилась. На одной из могил в передней части, лежали еще совсем свежие цветы. В лунном свете, я с легкостью смог прочитать имя: Джордж Стауб. Под ним, были даты, скупо описывающие весь период жизни Джорджа Стауба: 19 ЯНВАРЯ 1977 — 12 ОКТЯБРЯ, 1998. Это полностью объясняло присутствие цветов, которые еще не успели завять, 12 октября было всего два дня назад, а 1998-ой год был всего два года назад. Наверное друзья и знакомые Джорджа пришли для того, чтобы возложить цветы в день его смерти, два года спустя. Под именем и датами, было что-то еще — коротенькая надпись. Я наклонился чтобы прочитать ее, и тут же отпрянул, все еще не совсем осознавая, какого черта я делал ночью на этом кладбище.

ЗА ВСЕ НАДО ПЛАТИТЬ

гласила надпись.

Моя мать была мертва, она умерла в эту самую секунду, и что-то послало мне это сообщение. Что-то, имевшее весьма черное чувство юмора.

Я стоял посреди шелеста деревьев, и кваканья лягушек. Боясь услышать другой звук, звук исходящий из земли, и раздирающие душу крики, когда нечто не совсем мертвое вылезет от туда, схватив меня за ноги. Мои ноги заплелись, и я упал на спину, зацепившись локтем за одно из повалившихся надгробий, и чуть не ударившись головой о другое. Луна почти полностью озарила поляну. Теперь она была белой и гладкой как слоновая кость. Вместо паники, падение привело меня в чувство. Я не был уверен в том что я увидел, ведь это же не могло быть правдой, такие штучки срабатывали в фильмах Джона Карпентера, и Веса Карвена, но это было не кино, это была реальность. Ну хорошо, допустим, звучал голос в моей голове. Что если я просто встану и свалю от сюда, тогда я уж точно буду трястись до конца своих дней. — Твою мать, — сказал я, и встал. Сзади, мои джинсы совсем промокли, и от их прикосновения к коже я невольно поморщился. Все же, поборов себя, я снова приблизился к могиле Джорджа Стауба, это не было таким сложным как я ожидал. Ветер, поднявшийся из-за деревьев, говорил о приближающейся перемене погоды. Тени беспорядочно танцевали, окружив меня в плотной круг. Я склонился на могилой и прочитал:

Джордж Стауб

Январь 19, 1977 — Октябрь 12, 1998

Хорошо начнешь, плохо кончишь.

Я стоял там, склонившись над его могилой, положив руки на колени, не осознавая, как быстро бьется мое сердце, пока оно не забилось в обычном ритме. Всего на всего ошибка, вот все чем это было, а чего собственно говоря я ожидал. Даже будучи полным сил, я бы все равно ошибся, при свете луны буквы сливались друг с другом. Дело закрыто. За исключением того, я не мог ошибиться, там было написано: ЗА ВСЕ НАДО ПЛАТИТЬ. Моя мать была мертва.

— Чтоб тебя, — повторил я, и пошел назад. Вместе с этим я услышал приближающийся звук мотора. Это была машина.

Я поспешил, обратно через пролом в стене, прихватив по дороге свой рюкзак. Машина была уже почти на вершине холма. Я выставил руку, как раз в тот момент когда она выехала на холм, мгновенно ослепив меня светом своих фар. Еще до того как водитель затормозил, я уже знал, что он остановится. Такое иногда случается, ты просто знаешь, это чувство хорошо знакомо тем кто уже порядком помотался автостопом по стране.

Машина медленно проехала мимо меня, моргнув фарами, и мягко осела на обочине, как раз напротив конца каменной стены, отделявшей кладбище от Ридж-Роуд. Я подбежал к ней, с раскачивающимся рюкзаком в руках, бьющимся о мои ноги. Это был Мустанг, одна из крутых моделей старого типа, конца 60-х начала 70-х годов. Мотор громко рычал, вторя звуку исходившему из глушителя, который скорее всего не пройдет тех осмотра на будущий год, потому… хотя это уже были не мои проблемы.

Я открыл дверь и протиснулся внутрь. Сев рядом с водителем, и положив на пол сумку, я почувствовал, как какой-то неприятный и очень знакомый запах ударил мне в нос. — Спасибо вам, — сказал я. — Большое спасибо.

Парень за баранкой, был одет в выцветшие джинсы и в черную футболку-безрукавку. Он был загоревшим и хорошо сложенным, на его правом бицепсе красовалась татуировка в виде змейки. На голове у него была зеленая бейсболка с надписью Джон Дир, надетая задом на перед. На футболке красовался маленький блестящий жетон, но со своего места я не мог прочитать что было на нем написано.

— Нет проблем, — сказал он. — Добросить тебя до города?

— Да, — сказал я.

По городом он подразумевал Левистон, единственный городишко на севере Портланда. Захлопнув дверь, я заметил один из этих освежителей воздуха с запахом хвои, висевший на зеркале заднего вида. Черт, сегодня явно не мой день, сначала зассаная машина старика, теперь запах хвои. Но я мог расслабиться. Паренек, дал газу, и Мустанг взревев дернулся с места. Я пытался убедить себя, что все было нормально.

— Какие-то дела в городе? — спросил водитель. Он был приблизительно моего возраста, один из тех городских парней учившихся в технической школе в Ауборне, или быть может один из рабочих с текстильной мельницы оставшейся в этом районе. Наверняка он починил, этот Мустанг, в свободное время, подумал я, потому как, такие парни как он, занимаются тем, что пьют пиво, покуривают травку, и чинят свои машины или мотоциклы.

— Мой брат женится. Я буду его шафером. — Это была абсолютная ложь, не подготовленная заранее. И хотя я действительно не хотел, чтобы он знал о том, что случилось с моей матерью, это меня насторожило. Здесь было что-то не то. Я не знал, что именно, и откуда у меня была такая уверенность, но я это чувствовал. Я продолжил: — Бракосочетание состоится завтра, с последующей вечеринкой завтра вечером.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});