Богатство - Майкл Корда

– Несколько часов на свежем воздухе пойдут вам только на пользу, – сказал Роберт, подталкивая Саймона к одной из машин, и Саймон, чья сила воли по утрам достигла полного упадка, мрачно покорился.

Роберт усадил Алексу рядом собой в открытый джип, и повел маленький караван вниз по дороге.

– Вы знаете, как это делается? – выкрикнул он.

Она покачала головой. Вокруг них простирались леса во всем многообразии ярких красок, и воздух был так чист, что пологие холмы Кэтскилла, которые должны были быть отсюда за тридцать-сорок миль, на той стороне Гудзона, казались так близко, что до них можно было рукой подать. Высоко над головами большая стая гусей с шумом летела к какому-то фермерскому полю. Алекса удивилась, как она вообще была способна жить в городе, и в то же время знала, что это иллюзия, что после недельного пребывания здесь ей будет столь же легко вернуться в Нью-Йорк, как Саймону.

– Там, откуда я родом, – выкрикнула она в ответ, – люди заходят в кукурузное поле и пускают впереди себя собак – спугивать птицу. Это не очень сложный вид спорта.

– Здесь примерно то же самое. – Он указал на гряду деревьев, в основном, сосен, смешанных с ярко-красными кленами. – На дальней стороне будут загонщики, они двинутся через кусты, чтобы погнать птицу на нас. С этой стороны будут собаки с псарями – отыскивать птицу. Если повезет, то множество фазанов поднимется из-за линии деревьев – прямо над головой, с большой скоростью – держу пари, здесь лучшая охота на птицу, а я стрелял рябчиков в Шотландии, голубей в Южной Каролине, жаворонков в Испании, и уток на Аляске… Вот мы и на месте.

Он остановился в чистом поле, напоминавшем военный бивуак. Здесь стоял примерно десяток пикапов и автофургонов, небольшой навес, даже переносной туалет. Человек пятнадцать-двадцать, по большей части с собаками, дожидались, пока двое слуг из имения разместят под навесом бар и запасы кофе и чая. Роберт помог Алексе выйти из Джипа и подал ей твидовую охотничью куртку.

– Дома мы носим красное, – сказала она.

Он рассмеялся. – Здесь это вряд ли необходимо. Все проверено. Вы присматриваете за своим соседом, а он за вами. Здесь в кармане есть шарф, его вы можете повязать на голову. Иначе вы замерзнете, и вдобавок шарф поможет приглушить шум.

Она достала шарф – прелестное кашемировое изделие от Гермеса, в цвет перьев различных птиц, обмотала им голову и завязала на шее. Ей подумалось, что оливково-коричневая куртка и буроватый шарф могут служить отличным камуфляжем, но ясно было, что охотничья одежда на Востоке была предназначена для того, чтобы сливаться с местностью, а не составлять с ней яркий контраст. Как во многих других отношениях, богачи желали оставаться невидимыми, даже в своих развлечениях.

Мак-Гиверни, главный егерь, вряд ли привлек бы к себе внимание леди Чаттерлей, решила она. Здесь он чувствовал себя, как дома – крупный, мощный мужчина, с пронзительными глазами рейнджера и кирпично -красноватой кожей, которая вырабатывается жизнью на открытом воздухе и пьянством. Рукопожатие у него было, как у медведя.

– Мистер Артур был хорошим стрелком, – сказал он и погрузился в молчание, оставив Алексу гадать, было ли это своего рода соболезнованием, или это единственно применимая для него форма признания ее вдовой Артура.

– Не в то время, когда я видел его на охоте, – заметил Роберт.

Но егерь явно не испытывал страха перед Робертом.

– Это были не лучшие его дни, мистер Роберт. В расцвете лет он был лучшим стрелком в э т о й семье.. Он полез в свою машину, достал ружье, расчехлил и протянул Алексе. – Вы знаете, как держать винтовку?

– Я не собираюсь стрелять, – твердо сказала Алекса.

Мак-Гиверни пожал плечами. – Воля ваша. Миссис Артур – п о к о й н а я миссис Баннермэн, обожала стрелять, когда ее удавалось отвлечь от лошадей, не правда ли, посол? Мистер Артур по-настоящему гордился ей на охоте. Держитесь поближе ко мне, я о вас позабочусь, – обратился он к Алексе.

– Я сам присмотрю за молодой леди, Мак-Гиверни.

– Как скажете, посол, – сказал Мак-Гиверни с оттенком неприязни, передавая Роберту ружье. Он обошел собравшихся, как сержант, инспектирующий свою роту, разбил всех по двое и приставил к каждой паре псаря с собакой. – Те, кто не будет стрелять, – сказал он, – держитесь позади стрелков, там, где мы сможем вас видеть.

Они сформировали неправильный строй, попарно. Саймон, отметила Алекса, взял себе ружье, очевидно, решив, что раз уж он здесь, ничего не пропустить. Насколько ей было известно, раньше он никогда не охотился, и, хотя он имел привычку носить с собой пистолет, Алекса всегда полагала, что он делает это ради психологической поддержки, поскольку никогда из него не стрелял. Она догадывалась, что единственная причина, по которой он взял винтовку, было нежелание оставаться с другими зрителями – а может, он просто хотел позлить де Витта, которого выбрал своим партнером. Но нет, подумала она, Саймон достаточно умен, чтобы предоставить стрельбу де Витту, и заработать очки в качестве хорошего спортсмена.

Они двинулись не спеша вперед. Впереди зигзагами бежала собака – старый лабрадор с седеющей шерстью, слишком опытный, чтобы впадать в возбуждение на охоте, и явно способный обойтись без произносимых шепотом команд и свистков своего владельца, медвежеватого старика, у которого был такой вид, будто он спал со своей собакой в одной конуре.

– Кто это? – тихо спросила Алекса у Роберта.

Он покачал головой. – Один из местных. Мак-Гиверни собирает их, когда нуждается в их помощи. Мы только в девяноста милях от Нью-Йорка, но это настоящая сельская местность. Здесь есть люди, которые не станут есть мясо, если это не браконьерски подстреленный олень… Приготовьтесь!

Собака теперь достигла линии деревьев, в пятидесяти ярдах от стерни, и на миг сделала стойку. Ее хозяин сунул в рот ком жевательного табака и произнес: "Подойдите ближе". Роберт взял ее под локоть, и вместе они побежали вперед, спотыкаясь о кочки и рытвины, затем раздался такой шум, будто взлетела ракета, и прежде, чем она определила направление шума, Роберт вскинул ружье и дважды выстрелил. Алекса даже не увидела фазана, пока тот не упал с тяжелым стуком. Собака, явно не желавшая тратить энергию понапрасну, лениво потрусила к птице и принесла ее хозяину в зубах.

– Как там, Мак-Гиверни? – крикнул Роберт через плечо.

– Цельтесь им в голову, мистер Роберт, так их будет удобнее есть. Не стоит ломать зубы о пулю. Ваш папа обычно стрелял так, что на мясе никогда не было ни отметины.

Роберт помрачнел.

– Черт, – пробормотал он сквозь зубы. – Спорим на два цента, что…– На что он собирался потратить два цента, потонуло в раскате шума. С другой стороны рощи Алекса слышала собачий лай, голоса людей, случайные крики фазанов, в то время, как прямо перед ними фазаны сами бросались под шквал выстрелов. Это было так, как будто здесь разразилась небольшая, но яростная война, и внезапно ее замутило. Она закрыла глаза, и увидела отца, лежащего на полу. Его руки были прижаты к груди, словно он пытался остановить кровь, зажать ее ладонями, его глаза широко открыты, лицо уже побелело – смертной бледностью. Она не заметила мгновения, когда он умер, и возможно он, к счастью, тоже. Он просто соскользнул из одного состояния в другое. Она чуяла знакомый запах пороха, слышала знакомый грохот ружейных выстрелов, хотя здесь выстрелы звучали не так громко, как в замкнутом пространстве. Она почувствовала, что дрожит, ее охватила слабость, словно грохот выстрелов проникал прямо в мозг.

– Что, черт побери, с вами происходит? – спросил Роберт, опустив ружье.

– Я не могу здесь больше оставаться. Это была ошибка. Я должна уйти.

Он схватил ее за руку.

– Вам что, плохо? Ведь это только птицы. Их для того и разводят.

– Я не могу этого объяснить. Я должна уйти отсюда.

Роберт мгновение помедлил, словно обдумывал проблему, затем Взял ее под руку.

– Идемте, – сказал он. Потащил ее к лесу, и остановился у выросшей передними низкой каменной стеной. – Посидите здесь. Я перейду рощу и организую машину, чтоб отвезти вас домой. Так будет безопаснее, чем возвращаться туда, где стреляют.

Ей вовсе не казалось, что так безопасней. В тот миг, когда они вошли в лес, они сразу стали невидимы для стрелявших в этом направлении – и фактически, стреляные гильзы уже падали сверху, однако, Роберт, казалось, знал, что делать, и она была слишком испугана, чтобы спорить. Он помог ей перебраться через стену и указал вниз, на короткий, крутой склон, усеянный сухими сосновыми иглами, под которым громоздились камни. – Спускайтесь туда. Сидите и ждите. Я пойду по тропинке. Отдыхайте.

Алексе не хотелось оставаться одной. Она догадывалась, что дальнего конца рощи не больше ста ярдов, и ей стало стыдно за внезапный приступ паники. Теперь, когда она не видела мертвых птиц, то чувствовала себя лучше.