Судьбой приказано спастись - Александр Александрович Берлин

в Китай. Многочисленная родня Ку Шанюана и Юй Лоу были рады встретиться с ними, а особенно с вновь воскресшим Кузьмой, которого назвали везунчиком. Впоследствии он каждое лето навещал своих родных.

Обучение юридическому делу Кузьма совмещал параллельно с применением приобретённых знаний на практике, и первые успехи на этом поприще, благодаря, конечно же, поддержке и помощи Кирилла, не заставили себя долго ждать. Работая с таким наставником, Кузьма за счёт своей старательности и природной смекалке смог многое понять в адвокатской практике и его навыки стремительно развивались.

Чтобы у Кузьмы была возможность жить как в тайге, так и в Москве, Валентин и Святослав наведывались периодически в пещеру Никиты и доставали очередную часть сокровищ. В городе они обменивали их на деньги, которые отдавали Кириллу и Кузьме. На вопросы, откуда берутся эти деньги, они постоянно отнекивались шуткой, мол, Бог милостив и не жалеет на добрые дела свои накоплений. Лишь спустя годы Святослав откроет секрет клада, взяв обещание хранить его тайну и оказывать помощь любым людям без исключения. Кузьма и Кирилл поклялись помогать всем, независимо от места проживания и национальности.

О людях, оказавшихся в беде и нуждающихся в помощи, Кирилл и Кузьма узнавали из СМИ. Финансовая помощь всегда была анонимной, а передавались деньги в основном через доверенных лиц.

Об одном таком случае оказания помощи конкретному человеку хочется рассказать подробнее, так как он стал первым серьезным делом в личной юридической практике Кузьмы. Ещё с самого детства Святослав говорил Кузьме, что добро нужно помнить всегда. «Взаимопомощь не по долгу, а по сердцу – вот главное в межчеловеческих отношениях, Кузьма», – всегда говорил отец, и случай, о котором хочется рассказать, явился доказательством воплощения в жизнь учения отца, так как Кузьме представилась возможность сделать добро человеку, который когда-то оказался неравнодушен к его беде…

Это произошло в Москве в один из летних дней. Святослав, Ку Шанюан и Валентин Николаевич шли в направлении железнодорожного вокзала, на ходу о чём-то оживленно беседуя. Вслед за ними – Кузьма и Юй Лоу. Все вместе они собирались отправиться в очередной раз в тайгу. Кузьма, прервав разговор с мамой, внезапно остановился. В нём сработал инстинкт обитателя тайги, какой бывает у зверей – нюхом почуять что-то знакомое. Обернувшись назад, он устремил взгляд на скамейку у дерева и увидел сидящую на ней пожилую пару с понуро ссутуленными плечами: мужчине было лет около семидесяти, а женщине примерно шестьдесят. Напротив них сидел мальчик лет пятнадцати в старой инвалидной коляске. Кузьма, напряженно всматриваясь в спину пожилого мужчины, тихо сказал маме: «Я где-то его видел… Я вспомнил запах одного дома, где было много людей, и его – он тогда тоже вначале сидел спиной ко мне». Произнеся это, Кузьма медленно направился к скамейке. Встав перед пожилым мужчиной, Кузьма улыбнулся и радостно поприветствовал того: «Иннокентий Виссарионович, здравствуйте!». Пожилой мужчина, услышав такое уважительное обращение к себе, даже привстал от удивления, молча глядя на Кузьму.

Возникшую паузу вскоре прервал вопрос Кузьмы: «Помнишь того китайца, который медведем рычал тогда у тебя в гостях?» В ответ пожилой мужчина, всмотревшись внимательней в его лицо, ответил: «Я тебя сразу не узнал… А как ты заговорил, то сразу не поверил своим глазам, и засомневался: а вдруг не ты это, отчего даже потерял дар речи. Ты прости, уж, меня старика за это. Ведь ты единственный, кто меня впервые в жизни назвал по имени и отчеству». Он крепко пожал Кузьме руку и обнял его. Кузьма радостно воскликнул: «Иннокентий Виссарионович, а ведь я не один здесь. Подождите, не уходите – я сейчас всем о вас скажу, и они подойдут к вам», – и быстро направился обратно. Валентин Николаевич и Святослав, некоторое время назад с интересом наблюдавшие издалека за странной встречей Кузьмы с неким пожилым мужчиной, были уже возле него.

– Здравствуй, Одессит! – радостно воскликнул Валентин.

– Здравствуй, Николаич! – с уважением ответил Иннокентий Виссарионович.

– Ну, как тебе эта встреча? – обратился Валентин к Святославу, указывая на Иннокентия Виссарионовича.

– Иннокентий, как я рад этой встрече. Мне сын много о тебе говорил. Тогда в камере ему без тебя было бы, ох, как туго… – с благодарностью высказался Святослав и пожал Одесситу руку.

– Спасибо, что парня в камере оберегал, – в свою очередь поблагодарил его Валентин.

– Да чего там, – отмахиваясь, скромно ответил Иннокентий Виссарионович. – Он мне почему-то тогда сразу понравился своим эдаким необычным поведением, я бы сказал – особой смелостью.

– Это когда в камере он у тебя из рук мой портрет нагло выдернул? – спросил Святослав, засмеявшись.

– Ну, как сказать… – смутившись, согласился Иннокентий.

– Он мне ещё говорил, что тот дядя, которого звали почему-то часто «Одессит», сначала, когда я выдернул у него газету, стал злым, – говорит, – а потом сразу стал очень добрый и сразу меня вкусно накормил и повторял очень часто, мол: «Как говорят у нас в Одессе!». Когда он упомянул эту твою коронную фразу, я сразу догадался о ком идёт речь. И вот тогда-то я и сказал Кузьме, что этого «Одессита» зовут Иннокентий Виссарионович.

Говоря между собой о Кузьме, они посмотрели в его сторону и увидели интересную сцену: Кузьма увлечённо разговаривал с мальчиком, сидящим в ивалидной коляске, словно со своим давним другом. Святослав вспомнил, как много лет назад в тайге Кузьма так же быстро вошёл в контакт с медвежонком. Он стоял и, глядя на них, улыбался. Ему было приятно, что Кузьма сразу сумел найти общий язык и с мальчиком, который, наверное, ему понравился.

Сопровождающая Иннокентия Виссарионовича женщина, которая старалась до этого момента не мешать мужскому разговору, осмелилась, наконец, подойти к мужчинам.

– Это моя сестра Лариса, а мальчика Сёмой зовут, – представил своих родных Иннокентий Виссарионович.

– Семён, значит. Видно математиком станет. Вижу, у него все тетради формулами исписаны, – с гордостью сказал Валентин.

– Может, стал бы, но, видимо, не суждено… – начала Лариса.

– А почему с таким упадническим настроением говоришь,– удивился Святослав.

Иннокентий начал было просить сестру не говорить ничего больше, дав понять, что это их участь в жизни и надо с ней смириться. Но Святославу наводящими тактичными вопросами всё же удалось вывести Ларису на откровенный разговор, из которого стало ясно, что произошло в их семье.

История была крайне печальной. Когда Иннокентия освободили из мест заключения и он возвращался к сестре, его ждало разочарование. Он узнал, что её обманули с обменом квартиры, и в итоге она осталась без жилья, а вещи и некоторую мебель потихоньку продавала за бесценок,