По следам обречённых душ (СИ) - CathrineWynnight

— Знаешь, все ждали твоего возвращения, а ты встретишь их с таким таблом? Мог бы хотя бы сделать вид, что рад оказаться дома, — осуждающе кинул Пэстаб. — Это ты захотел уехать, тебя никто не прогонял, — в его серьёзный голос скользнула печаль.

Проходя мимо младшего брата, Пэстаб ударил того ладонью по спине и махнул рукой ко входу. Флатэса же охватила всепоглощающая горечь, пустившая корни по телу. В груди запекло, вдыхаемый воздух показался густым и вязким, точно стремился заложить дыхательные пути.

Когда братья наконец зашли внутрь дома, обычно вздорный парень принялся осматриваться. Обстановка оказалась прежней, почти ничего не изменилось. Всё те же светло-бежевые обои, те же большие деревянные резные часы в коридоре, грузно висящие почти у самого потолка; два циферблата, походящие на глаза, осуждающе уставились на самого младшего члена семьи, в какой-то момент Игнэйру показалось, что они закатят стрелки в обратную сторону и недовольно звякнут. Бежевые однотонные ковры, сохранили свою мягкую структуру и приветственно обволокли ноги академца. Вдоль стены стояли антикварные скрипучие шкафы, доставшиеся от прабабушки. Солнечный свет заливал прихожую из двух противоположных окон и изворотливо крутился по ковру. Пол басисто поскрипывал от каждого движения.

Пэстаб переместился за спину Флатэса и облокотился на дверь, скрестив руки.

— Не беги сразу, как только увидишь Экли, — тем же тоном обратился он к брату.

Уши в тот же момент заложило, сердце с бешенной скоростью забилось в груди. Виски начали болезненно пульсировать, а тело, точно скованное чем-то, не могло двинуться с места ни на сантиметр. Перед глазами мелькали картины вздувающихся пузырей на её коже, в ушах звенели истошные крики. Только академец успел переварить слова, как бросился назад, к двери, желая убежать на другой конец света. Однако Пэстаб, заранее перекрывший пусть, лишь мягко оттолкнул брата и указал ему пальцем на лестницу, — очевидно говорил идти в кабинет отца. Не сдерживая страха, Флатэс умоляюще посмотрел на брата, в надежде, что тот сжалится над ним, но Игнэйр старший лишь помотал головой и снова указал на второй этаж. К этому моменту парень почти утратил чувство равновесия. Сам не понимал благодаря кому или чему ещё держится на ногах.

— Мама пошла закупаться на рынок, отец в кабинете и ждёт тебя. Так что настоятельно советую тебе пойти прямиком к нему и стереть эту жалкую мину с лица.

Академец не верил своим ушам и замер на месте, не зная куда себя деть. На миг даже возникла идея выпрыгнуть в окно на кухне, но она сразу испарилась, как только орденовец посмотрел на него уставшим взглядом. Сглотнув ком в горле, помрачневший Флатэс стал с трудом переставлять ноги, чувствуя, как те наливаются свинцом. Ужас сковывал разум и заставлял оглядываться на каждый шорох. Было до того страшно встретить сестру, что он начал красться по лестнице, точно преступник; ступеньки же, точно нарочно, гаденько скрипели. Страх пульсировал с такой силой, что казалось под его напором голова то увеличивается, то уменьшается. Судорожно гоняя воздух через нос, Флатэс таки поднялся на второй этаж и засеменил к кабинету отца. Чем быстрее он приближался, тем страшнее становилось.

Добравшись до двери, он осторожно и тихо постучал, положив ладонь на причудливую ручку в форме огненного всполоха. Заложившая уши кровь, ожесточённо ударяла по барабанным перепонкам. Запоздало заметив, что дверь открылась и перед ним предстала Экли, академец потерял дар речи. Стараясь сохранить безразличное лицо, он понял, что дал слабину, ведь почувствовал, как мускулы на лице напряглись и выдали вину.

Агатовые глаза сестры отливали бронзой и теплотой. Она чуть склонила голову, рассматривая брата, от чего пунцово-красные волосы скатились по плечу, обнажая, точно распустившиеся бутоны, ожоги, уродующие нежную девичью кожу. Они красовались на щеке и задевали уголок глаза, ползли к шее, а после скрывались под лёгкой футболкой. Из-под рукава они спускались по плечу, а там их уже скрывала тёмная ткань длинной повязки по самое запястье; кисть же выглядела практически не повреждённой. Вернув взгляд к лицу, Флатэс разглядел привычную родинку под здоровым глазом.

Височные и затылочные зоны полностью обриты, их прикрывает густая шапка вьющихся локонов. Тем не менее участок кожи, где волосы не растут открывается, когда девушка наклоняет голову.

Четыре года он не видел Экли. С того дня, как она получила ожоги, отец повёз её к лучшим лекарям. Насколько было известно младшему Игнэйру, они почти два года ездили от одного сайда к другому в надежде спасти внешность сестры и зрение в задетом пламенем глазу. А когда отец и сестра объявили о том, что скоро вернутся, Флатэс трусливо сбежал в академию, страшась увидеть её вновь. Четыре года он бежал сам не понимая куда и для чего. И вот, после всех усилий и испытанной горечи, перед ним стоит Экли и нежно ему улыбается. Он не понимал откуда в ней столько силы, не понимал, как после всего, она может продолжать смотреть на него с любовью и лаской.

— Флатэс, негодник, — её голос, преисполненный радостью, задрожал и уже в следующее мгновение она обвила руками его шею и притянула к себе. — Я так по тебе соскучилась!

Его, точно резко проткнули со всех сторон лезвиями, из-за которых парень не смел пошевелиться, даже не сумел поднять руки, чтобы обнять Экли в ответ. Он и не хотел. Как после случившегося ему вообще могло прийти в голову, чтобы коснуться столь хрупкой девушки, пережившей страшнейшие вещи по его вине.

— Привет, Экли, — наконец выдавил из себя академец, глаза застлала пелена из слёз, но он продолжал неподвижно стоять.

Экли так же мягко отстранилась и провела пальцами по тёмной ткани скрывающей руки брата.

— И тебе досталось не меньше, — точно опомнившись, она замотала головой. — Поговорим попозже, иди, папа ждёт тебя, — лучезарно улыбнувшись, она привычно и задорно стукнула его кулаком в плечо и уверенно двинулась к лестнице.

Крепко сжав губы и сожмурив глаза, он помедлил всего несколько секунд, давая себе возможность успокоиться перед разговором с главой семьи, после чего вновь взялся за ручку. Холодный металл, показалось, обжёг кожу, после чего Игнэйр толкнул дверь и вошёл в кабинет.

Лес за рекой Светлой Девы

Эпкальм сверлил взглядом поваленную девушку, чьи брови и губы кривились то ли от неприязни, то ли неловкости. Подскочив и убрав меч от её горла, сопротивленец отошёл на пару шагов и скрестил руки на груди.

— Пропустим часть с любезностями, что ты здесь делаешь? — чуть сузив глаза, он принял суровый вид.

Похлопав глазами, Ингет, что-то буркнула под нос, поднялась и принялась отряхивать форму. Поправила волосы, затянув хвостик потуже, а после несколько скованно встала, схватившись одной рукой за предплечье другой.

— Тоже хотела спросить у тебя, — тихо ответила Хактес. Закусила губу и сжалась, старательно отводя глаза. — Я хотела поговорить тобой, но, когда пришла к реке, увидела, как ты перемахнул на другую сторону и исчез за кустами, а после снова мелькнул между деревьями уже в форме.

— Решила проследить и сдать меня? Ладно, другого я и не ожидал, — Эпкальм пожал плечами, отчего девушка ещё сильнее сжалась.

В попытке расслабиться, она выдохнула, выпрямилась и подняла голову, встречаясь глазами с бывавшим лидером.

— Я не собиралась стучать на тебя, хотела только спросить. Я не собираюсь больше создавать неприятности! Так что… так что хватит смотреть на меня, как на дерьмо, и без вас всех знаю, что поступила, как последняя гадина! — вспыхнула она, яростно дёрнув руками.

Эпкальм окинул её оценивающим взглядом и чем дольше вглядывался в лицо, тем больше понимал, что не верит ни единому её слову. Да и как может быть иначе? Давать бесконечное количество шансов — тоже самое, что хвататься каждый раз за куст с шипами и надеяться, что в это раз не останется ран.

Прикидывая, что дальше делать, сопротивленец стал разрываться между тем, чтобы идти и поджидать мальчишку и пониманием того, что с Ингет это невозможно, мало ли чего она потом выкинет. На одном проявлении «добродетели» девушки он получил поучительную пощёчину и вторую щёку подставлять не собирался. В мире, в котором им всем приходится выживать, лучше и первую щёку не подставлять, куда лучше вместо этого достать оружие и готовиться к неизбежному бою.