Охота без милосердия - Майкл Утгер

– Это исключено! – оборвал ее Крис. – Дэйтлон, сидящий в подвале, это не Дэйтлон! Это болотная жаба.

– Вам нужна эффектная смерть? – неожиданно спросил Малик.

Крис резко повернул голову назад.

– Интересный вопрос. Но я об этом не задумывался.

– Он интересен только тому, кто ставит вашу персону в лигу святых. Легенда есть легенда, как Буч Кэсседи и Санденс Кид, как Пэт Гаррет и другие герои американского эпоса. Но мы живем в другое время. Времена Дикого Запада позади. Хотите умереть красиво? Пожалуйста! Но для публики! Вы и так уже переплюнули всех героев старой и новой Америки. Пора подумать о покое.

– О покое?

– А почему нет? Вы же удовлетворили свое самолюбие! Вы всем утерли нос! Всем, кому только возможно!

– Теперь вы хотите, чтобы я это сделал с народом?

– Народ тут ни при чем. Извините, но у народа своих забот полон рот. Ему не до вас. Есть небольшая прослойка сносно обеспеченных людей, которые разбились на два лагеря болельщиков. В начале вашей игры большинство этой братии было на вашей стороне. После гибели Рэймонда Кафри, чью смерть отнести на ваш счет, многие болельщики перешли в другой лагерь, и баланс сил выровнялся. За последнее время ваша популярность сильно упала. Слишком много трупов скопилось вокруг вашего имени. Слишком хорошо власти ведут пропаганду. За вас болеют двадцать процентов обывателей и преступный мир. Любой политик при таком рейтинге уходит с арены. Вы объявлены правительством «преступником государства номер один» и на вас объявлена «охота без милосердия». Давно умерший термин выкопали из ямы, встряхнули и решили примерить к вам. Никто не возмутился и не восстал против этого беззакония. Даже пресса промолчала. Ваш народ предал вас. Защитников и сочувствующих не осталось, остались только наблюдатели.

– Мне надоела ваша лекция, Малик. Возможно, вам и Тэй со стороны виднее, как обстоят дела с болельщиками, но у меня есть свои принципы.

– Я просил о встрече с вами не для лекций. Вот одно из противоядий. – Малик вынул из кармана пачку банкнот и бросил на стол. – Вы можете бросить эту кость гончим псам, которые загоняют вас в болото. Это задержит их на некоторое время.

Крис подошел к столу, взял пачку стодолларовых банкнот и осмотрел деньги.

– Кого мы будем покупать?

– Банкиров. Они финансируют войну с вами. Они оплачивают содержание войск и спецподразделений на границах Индианы, Иллинойса и Мичигана.

– Я вас не понимаю.

– Это говорит о хорошо проделанной работе. Даже вы не заметили, что деньги фальшивые. Для этих и некоторых других целей был куплен мотель, где ваша прелестная Тэй блестяще справляется с делами. У нас есть миллион фальшивых долларов и мы готовы выпустить еще пять.

Дэйтлон расхохотался.

– Стоило грабить и рисковать жизнью, если деньги можно печатать у себя дома. Вы хотите нашлепать столько же, сколько я вынес из банков за полгода. Но вы это сделаете без риска.

– В один день, мистер Дэйтлон, казна страны обеднеет на сумму, равную той, что вы вынесли. Мы хотим послать председателю директоров Национального банка чемоданчик с этой бумагой. Вы должны будете написать сопроводительное письмо. Образцы вашего почерка имеются в ФБР. В письме вы предложите банкирам прекратить финансирование войск и правоохранительных органов. Взамен вы им пообещаете, что не пустите в оборот пять миллионов долларов взамен изъятых вами. Они уже погорели на пять миллионов и продолжают тратить деньги. Своим посланием вы выбьете почву из-под их ног.

– Почему вы не могли сказать о своей задумке в двух словах без вступлений?

– Извините, но это не одна задумка.

– Первая меня устраивает. – Крис подошел к окну, отодвинув занавеску, стал разглядывать улицу. – Что вы еще хотите провернуть, стратег?

– Вы видели телохранителя мисс Тэй?

– Да. Он мне кого-то напоминает.

– И нам тоже. Правда, у него карие глаза.

Дэйтлон заметил, как к пансионату подъехал «Линкольн» и из него вышли Тони Грэйс и Чико.

– Прошу извинить, Руди, но аудиенция закончена. У меня срочные дела.

Малик встал, Тэй поднялась с кресла и направилась к двери.

– Последний вопрос, сэр.

– Слушаю, Руди.

– Мне нужна ваша история болезни и карточки стоматолога.

– Но у меня здоровые зубы.

– В тюрьме вас не лечили?

– Нет.

– Но где же ваши документы?

– Очевидно, в Моллинсе. Там в последний раз я обращался ко врачу в возрасте семнадцати лет.

– Спасибо, сэр. Это все, что меня интересовало. Малик вышел в коридор следом за Тэй. Встреча Грэйса и Дэйтлона походила на встречу потерянных братьев. Чико умильно смотрел на эту картину и верил в непоколебимость дружбы.

После долгих расспросов они сели за стол и выпили по стаканчику джина.

– Чико, прогуляйся по коридору, проверь холл. Спустись вниз. Дорога была долгой, могла грязь налипнуть на колеса.

Приказы Дэйтлона не обсуждались. Чико встал и вышел из номера.

– Я знаю о братьях, Крис, чувствую за собой вину.

– Нет тут твоей вины. Тони. Все мы ходим под Богом. Малейшая оплошность и в пропасть!

– Да. В этом все дело. Я видел свою дочь и после этого мне захотелось жить. Это не слабость. Это второе дыхание.

– Ты не первый, кто говорит мне об этом.

– Ей очень понравился Чико. Девочка растет очень замкнутой, а с ним она общалась и даже смеялась. Впрочем, он всего на четыре года старше ее.

– Ишь ты! Нет. У Бетти будет богатый и образованный жених. Мы…

– Подожди, Крис. Ты что, ставишь крест на этом мальчишке? Почему мы не можем сделать его богатым и образованным? Еще не поздно его спасти.

– Поздно. Он уже сломлен. И сломлен еще до встречи с нами, я это понял сразу и поэтому взял его. У него полны карманы оружия и читает он лишь телефонные справочники. Его мозг настроен на красивую жизнь любым путем. Я не спорю, в нем есть все, что должно быть в хорошем парне, но это «все» замешано на такой бурде, что нам с этим не справиться.

– Ты поставил на нем крест?

– Крест висит над всеми нами!

– Откажись, Крис! Откажись идти дальше. Там же ничего нет! Чернота!

– Вот я и чувствую, что начинаю спотыкаться. Не вижу, что происходит перед носом, попадаю в ловушки. Но это же тот же путь, который я выбрал. Мы слишком долго живем среди слов, в конце концов становишься старым и остаются только вещи. Идеалы рушатся на протяжении всей жизни.

– Сейчас не до идеалов. Мы движущаяся мишень. Качаемся на качелях от банка к банку, а по нашей каталке стреляют. В двоих уже попали. Кто следующий?

Тони налил себе джину и выпил залпом. Крис отошел со своим стаканом к окну.

– Я не могу понять одного, Крис. Что заставляет человека отречься от всего, во что он верил? Стать аутсайдером, идти на риск, смерть?

Дэйтлон прищурил глаза.

– Оставить все неизменным, отказаться от протеста, избежать риска – значит лгать самому себе. – Помолчав, он добавил: – Люди часто совершают непонятные поступки только потому, что безумно одиноки.

С погашенными фарами, соблюдая предосторожности, к кафе, где сидел Элквист и агенты ФБР, подъехали три автомобиля, набитые вооруженными людьми. Из первой машины вышел Барк Холлис и подошел к дверям забегаловки, где под козырьком, прячась от дождя, стояли двое его агентов.

– Ну?

– Они там.

– Сколько их?

– Приехало двое, а кто их ждал, нам неизвестно.

– Боитесь спугнуть?

– Лучше подождать.

– Меня эта формула не очень устраивает. Ждем еще полчаса и берем их в кольцо.

Элквист наблюдал за происходящим из того же окна в кафе. Он клял себя за проявленную слабость, за трусость. Теперь они обойдутся без него. Он в этом принимать участия не собирается. Лейтенант хотел встать и уйти, но у него не хватало сил на такой поступок.

С другой стороны улицы сквозь витринное окно за той же картинкой наблюдал Чико. Эти машины ему сразу не понравились. Не понравились с той минуты, как подкрались к дому напротив с выключенными фарами. Чико осмотрелся по сторонам и увидел двух молодых ребят. Они сидели за столом посреди холла и играли в шахматы. На вид им было лет по семнадцать.

Чико подошел к ним и небрежно спросил:

– Ну что, шизики? Родители завалились в кровать, а вас выставили за дверь?

Один из ребят с крепкими мышцами, покосился на Чико и процедил сквозь зубы:

– Вали дальше, придурок!

– Не бери в голову, Керк. Он рассказывал нам о себе.

– Головастый! – усмехнулся Чико. – Готов поставить десять баксов, что обыграю любого из вас.

– Я бы сыграл, но у нас денег нет.

– Могу заплатить каждому по десятке. Мне неохота мокнуть.

– А что нужно сделать?

– Ничего особенного. На улице меня ждет один человек, я должен переслать с ним почту и документы в офис отца, но мне неохота мокнуть. Даю каждому по десятке. Вдвоем вам будет веселей.

– За двадцать баксов можно и помокнуть.

– За сорок, Керк, – поправил приятель. – Он каждому из нас проиграет еще по десятке.