Пепельное солнце - Алина Смирнова

Я задумался — обрекать Акашу на такие страдания более чем эгоистично ради того, чтобы разбудить другую, ту самую, смыслом которой и является Акаша. Я был эгоистом до мозга костей, когда дело касалось Эльребы. В конце концов, до сегодняшнего дня я даже не понимал причину своего отчаянного желания идти за ней. Не мог найти этому объяснения, но сегодня понял. Не только Эльреба платит за свою силу и за свое желание дань равновесию. Мое желание исходно, но силу я получил на уровне Эльребы, а значит, должен был заплатить Вселенной. И вот она плата…. За силу дракона и Волшебника Измерений, цена за то, чтобы быть единственным, кто видит ее лицо сквозь зеркальную маску…. Я любил ее…. Эта любовь, смешанная с чувством уважения, гордости и восхищения. И этого было достаточно, для моей любви словно было достаточно одного факта ее существования. Пытаясь не заплакать от накатившего осознания, я спросил:

— Мозг Акаши, насколько он будет не стабилен? У нее не будет памяти?

— Если у нее будет отсутствовать способность к запоминанию, то это самое малое чем обойдется дело. Самое страшное в том, что она не сможет контролировать приступы выбросов обоих материй, неконтролируемый поток знаний ее сознание тоже вряд ли сможет подчинить. Отсюда — сложнейшие психологические синдромы, и абсолютная не способность существовать без воли своего создателя. Ты уверен, что обречешь и себя и свое творение на такую жизнь?

— А разве у меня есть выбор?

В данном случае была лишь одна дорога, которой я был обязан следовать. Интересно все же…. Смогу ли я дать человечеству шанс, убедить себя в успешности этого эксперимента, но самое главное убедить потом Короля Драконов?

— Главное отличие Хранителей…. Эльреба выбирает Хранителей не из-за силы, уровень силы лишь второстепенный критерий, который учитывается при назначении номера и особой способности. Первое, за что она вообще решает сделать то или иное существо Хранителем — способность принимать объективные, не связанные с чужим влиянием решения. Поэтому, как я и говорил, ты последуешь за Эльребой, принеся в жертву ее стремлению даже собственное творение. Давай попробуем….

Технология, которой мне предложил воспользоваться неизвестный голос, основывалась на нейронной проводимости некоторых искусственно выведенных биологических видов растений и грибов. Они росли в подиуме в определенных условиях, фактически, это сращенные гибриды мицелия гриба и ползучих растений, а в их клетках некоторые органоиды заменяли искусственные наномашины — роботы с искусственным интеллектом. Мозг Акаши был неактивен из-за слабых нейронов. Точнее сами по себе они наоборот, были более развитыми и емкими, так как ее мозг вмещает весь источник знаний, но именно по этой причине, нейроны, вмещающие так много информации, имеют слабую проводимость. То есть, фактически, именно поэтому она не открывает глаза. Такую махину просто нельзя запустить без должного соединения контактов, а его не было, и даже моя магия не могла помочь. Эти же инновационные искусственные роботизированные растения врастали в тело, и могли заменить собой некоторые слабые участки соединений между нейронами. Но последствия могут быть катастрофическими. Он уже сказал — психические заболевания и нервные припадки с резкими сменами настроения, плюс практически полное отсутствие памяти. Но процесс уже начался, липкие белоснежные концы мицелия уже практически полностью оплели тело Акаши, и начали светиться, между ними пробегали электрические импульсы, говорящие о биохимической реакции на границе с кожей. Что же произойдет?

— На мониторы выводится энцефалограмма головного мозга, как только появятся вспышки, можно будет свидетельствовать о том, что ее мозг заработал. Ты должен быть первым и единственным кого она увидит, когда очнется, мы создадим, таким образом, психологический барьер, заставим воспринимать тебя как родителя, создателя, возлюбленного и единственного.

— Чтобы в случае, когда она не сможет справиться с активностью источника знаний, ты ее поддержишь, научишься магией контролировать вживленные клетки, и сможешь, успокоить море перед штормом.

Я должен стать ее единственным? Значит, она будет моей возлюбленной. Для этого мне придется убедить самого себя в этом. Интересно, смогу ли я? Конечно, Акаша безупречна, мое идеальное творение, которое я люблю. Но похожа ли моя любовь к Акаше, на то, что я питаю к Эльребе?

Нити мицелия стали темнеть и вибрировать, похоже, процесс почти завершен. Казалось бы, вся вода темного озера разом сдавила все стеклянные стены лаборатории, мой разум сузился, я внимательно следил за монитором. Наступила полная тишина, в лаборатории погас свет, и все кроме мониторов погрузилось во тьму. Давящая масса тишины и ожидания. Это конец…. Нет никаких признаков активности…. Я не могу проиграть…. Не могу сейчас отступить! Не могу подвести Эльребу. Мое существование не должно быть бессмысленным. Очнись….

Всплеск…. На энцефалограмме отчетливо возник зеленовато-красный всплеск…. Мне же не показалось?! И тут…. Из тьмы с белого подиума, стал доноситься плач, перемешанный с песней. Точнее голос был настолько тонким и нежным, что казалось, его обладательница не поет, а плачет.

Всплески стали еще сильнее…. А голос стал отчетливым, она пела…. Акаша….

Свет так и не включился, но она…. Осветила собой тьму. Акаша выпрямилась, встав во весь рост, раскрывая руками стеклянные двери подиума. Ее кожа будто светилась нежным, беловато-сильным блеском клеток мицелия, они все еще покрывали ее тело, но постепенно отслаивались, опадая вниз на подиум. Длинные волосы волнами спадали вниз, кажется, они стали еще длиннее, светящиеся клетки гибридных растений запутались в волосах, поэтому волны слегка электролизовались и подсвечивались.

Ее глаза были открыты, но по ним было видно, что она будто бы только родившийся на свет малыш и не понимает происходящего.

— Харэ…. Харэ…. - тонкий ее голос был настолько тоненьким и звучным как горный ручей. — Харэ! Харэ…. - она вытянула руку, холодными пальцами коснувшись моей щеки, она спрыгнула с подиума, я поймал ее тело, почти невесомое.

В лаборатории зажегся свет и системный голос, разговаривавший со мной все это время, вновь зазвучал:

— Мозговая активность стабильна. Похоже, кроме твоего имени, она ничего не может говорить, только петь на одном лишь ей ведомом языке.

Я аккуратно снял ее с подиума и обнял. Она была такая холодная. Из ее глаз текли слезы, будто бы мир вокруг за пределами моих объятий доставлял ей лишь одну боль. Она не могла говорить, потому, что язык был музыкой ее голоса.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});