Пепельное солнце - Алина Смирнова

Ики явился сюда не просто так, думаю, она позвала его, как и меня через кошмарную улыбку во тьме. Для него как для Хранителя было задание, которое по плечу лишь ему одному. У каждой пары Хранителей имеется одна из способностей Хранителей. Которая передается вместе с полномочиями и назначенным номером, правда уникальная способность Хранителя назначалась в отличие от номера, в случайном порядке, но как и номер, в зависимости от собственной внутренней силы. Например, Эльреба назначила мой номер исходя из того, что я был волшебником, который может использовать три вида энергии — духовную, физическую и магическую. Но я, же и часть души дракона, созданный из материи хаоса и способный ее проецировать и воспроизводить, создавая из нее новые формы жизни, значит, я автоматически образую пару Хранителей со стороны хаоса. Поэтому в данном случае, взвешивая мои способности, как волшебника и как дракона, случайный отбор сам назначал мне особую способность Хранителя, и Вселенная подарила мне ее. Эльреба могла бы взять на себя ответственность не только по назначению номера, но и по приобретению особой способности, ведь и Эльреба и случайный отбор Вселенной пользовались одними и теми же оценочными параметрами. Но она этого не делала. Она, как всякое идеальное существо, была подвержена сомнениям и под конец я понял, почему она не хотела принимать все решения, хоть и могла. Ей было плевать, а точнее вообще не было дела, до тех от кого зависело ее решение, и мнение сторонних наблюдателей повелительницу драконов тоже не особо волновало. Как я уже говорил, она испытывала особый трепет к Эльребе-дракону, а он к ней как к Эльребе-духу, поэтому в результате и тот и другая с уважением и почтению относились к мыслям друг друга. И ни тот, ни другая не хотели друг друга разочаровывать. Они не хотели и собственную совесть подводить, поэтому она сомневалась и не хотела выносить решение.

После нашего разговора Ики ушел консультировать лучших воинов культа, Кристиансен отправился на площадь улаживать дипломатические вопросы, а Маркус и вовсе испарился, дав мне напоследок совет посетить башню смятения, в которой располагалась библиотека Минас-Аретира, туда я отправился. Бесконечный лабиринт Минас-Аретира с его нескончаемыми уходящими то вверх, то вниз лестницами привел меня к дубовой двери с вырезанными на ней алыми рисунками. Прекрасно, дверь в библиотеку, как и предполагалось, запечатана магией. Но для могущественного волшебника, ни одна печать кроме моей собственной, не сработает.

— Интересно…. Забавная печать….

Я провел рукой вокруг рисунка, концентрируя магическую энергию в одной точке. С алого цвет рисунка начал постепенно перетекать в голубой, а материал двери с дерева меняться…. Он приобретал вид жиле из плазмы. Интересные волокна, еще раз проведя рукой, я собрал информацию о химическом составе, вещества. Это было заклинание, которое при внешнем воздействии меняет структуру химических элементов. В этой части замка практически не было света. Я призвал фамильяров в виде светлячков, они, разлетевшись во тьме, испускали зеленоватый свет в виде крохотных точек.

Пройдя сквозь желеобразную дверь, я очутился в библиотеке драконов, которая по сравнению с библиотекой богов выглядела более демократичной и консервативной. Высокие стеллажи с древними фолиантами стояли по периметру круглой башни, образуя стены. На противоположной стороне начиналась золотая лестница, обрамлявшая каждый виток или уровень стеллажей и уходившая наверх. Круглый свод башни заканчивался люстрой в виде огромной сосульки изо льда, росшей прямо из потолка, ко всему прочему, вокруг нее проглядывали толстые ветки с золотистыми листьями и маленькими цветочками. Ну, конечно же, энергособирающий кристалл, вот что такое сосулька. Интересно, зачем он здесь? Да еще и такой огромный?

На полу пространство между дверью и лестницей перегораживали стеллажи с поручнями, которые сначала, как мне показалось, стояли весьма в хаотичном порядке. Пробираясь между ними, я заметил странное свечение пола и выйдя в центр обнаружил удивительную картину. Прямо под кристаллом, заставленное стеллажами, в полу было небольшое отверстие круглой формы, закрытое двумя слоями решеток и стеклом. Они закрывали воду темного озера, которая подсвечивалась изнутри. Магия…. Здесь явно ощущается ее след. Я заметил, что на восходящей вверх лестнице на втором уровне есть небольшое расширение. Разослав фамильяров по всей библиотеке, я решил разгадать тайну этого места, и поднялся по ступенькам на смотровую площадку.

Как только я переступил через последнюю ступеньку и вышел на площадку, голова поплыла, не успев проконтролировать вспышку магии, меня резко затянуло в воспоминание, оставленное на этом месте. В нем библиотека была наполнена светом от сияющего кристалла наверху, а Эльреба стояла спиной ко мне, облокотившись на поручень. На минуту она предстала закованной в доспехи из жидкого металла и зеркальную маску, но тут же картинка поменялась и она стояла уже в белом платье с длинным шлейфом, рукавами и капюшоном. Такая как в нашем сне, только я мог видеть ее истинный облик. Я подошел и встал рядом.

— Один мой хороший друг часами стоял и смотрел вниз. Его глаза хотели видеть, что тайна, которую он спрятал в глубине, никогда не раскроется. А затем я долгими днями стояла на его месте и пыталась представить себе, как же работает этот механизм. А мой друг был одним из наимудрейших. В конце концов, он хотел, чтобы я сама поняла смысл. И вскоре мне удалось разгадать последовательность, и открыть ларец, но я не стала смотреть, что внутри.

— Почему?

— Секрет, Харэ. Напомни мне при нашей следующей встрече, и я скажу. Ты можешь разгадать загадку сам с одной единственной подсказкой.

— Ради нее, ты оставила здесь это воспоминание?

— Да, ради подсказки. Я уверена то, что внутри ларца поможет нашему плану и благодаря нему твое творение будет законченным.

— У меня нет причин не прислушаться к тебе. Достаточно того, что ты в меня веришь. Какая она, подсказка?

Она обернулась, и будто на мгновение я увидел безумную улыбку во тьме, но нет…. Эльреба просто улыбалась, а капюшон наполовину закрывал ее лицо, поэтому мне, наверное, так показалось. Но в этой ее простой улыбке было нечто зловещее и всесильное, и самое страшное, и у меня теперь все время была точно такая же улыбка. Мы улыбались одинаково, потому, что осознавали себя всемогущими. Улыбка тех, кто никогда не будет счастлив…. Ибо истинное счастье — ничего не знать. Счастлив тот, кто слеп.

— Свет…. Харэ…. Какой цвет имеет свет? Ведь он совсем не белый, верно? — она еще раз мне улыбнулась, воспоминание развеялось, стерев и ее образ.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});