Полночь мира (=Пепел Сколена) - Павел Буркин

  От храма вниз сбегали сады, фонтаны, каменная сказка привольно расположившихся домов и дворцов. Там жили жрецы и их слуги, а не какая-нибудь голь и рвань. Они могли себе позволить не жаться в каменных, местами саманных и деревянных джунглях Нижнего города. Там была совсем другая жизнь - разница как между центральными кварталами и трущобами Бомбея.

  Другую "гору" занимали торговцы, да не уличные разносчики пирожков и каленых орешков, а настоящие. Из тех, кто вели дела со всем Сэрхиргом, или же обслуживающие высший свет. Она так и называлась - Золотой горой. Там же селились и мастеровые - опять же, не все, а привилегированные, вроде ювелиров, златокузнецов, мастериц по шитью золотом, стекольных дел мастеров, оружейников. Но ведь одной роскошью сыт не будешь, и рядом со своими хозяевами ютилась обслуга. Повара, извозчики, охранники, надсмотрщики за рабами. И, конечно - музыканты, танцовщицы, певички и просто проститутки. Именно тут находились самые большие базары, до сих пор тут не смолкал шум даже ночью, а улицы были чисты и замощены. Какая радость вести дела, морщась от вони, утопая в трущобной грязи?

  Третья "гора", Дворцовая, она же Железная, была выше всех. Она поднималась ввысь, наверное, метров на триста, ну уж точно на двести пятьдесят. Ее окружала не одна, а сразу две стены. За первой начинались кривые, но уже хотя бы мощеные улочки Среднего города, обиталища мелких чиновников, торговцев из тех, что попроще, небогатых, но имеющих свое дело ремесленников - словом, публика небогатая, но респектабельная. И все же тут задавали тон люди государевы - чиновный люд и военные. И сейчас тут нередки офицеры в форменных плащах, шлемах и при оружии, по ночам улицы патрулируют вооруженные стражники, а еще почти нет привычного мусора. Тут всю Великую Ночь сохранялась дееспособная власть.

  Еще выше находился Старый город, с которого нынешняя сколенская столица начиналась еще до Харвана Основателя. Высокая и сама по себе, и за счет обрывистого склона, крепостная стена опоясывала вершину холма, пространство в пару квадратных километров. Здесь было почти как на Храмовой горе - сады, дворцы, фонтаны, мощеные улицы и памятники. Только жило тут не жречество и не купцы, а высшая аристократия Империи, верхушка госаппарата - немаленького даже ныне, командование армии и флота - и, конечно, их семьи, домочадцы, слуги. Моррест заметил: тут даже четче, чем в Алкрифе, реализовывался кастовый принцип расселения. "Каждый сверчок, знай свой шесток" - пришла на ум поговорка. Конечно, без взаимодействия им было не обойтись, но его старались свести к минимуму. Особенно теперь, когда всего на всех не хватало, и каждый выживал, как умел.

  "Э-э, да наверх ломиться бесполезно, - смекнул Моррест. - Туда пустят только своих. А тут что, лучше?"

  - Как думаешь, нет тут ночью беспредела? - поинтересовался Моррест. Ирмина уже показала себя неплохой советницей. - Ну, разбойников, дезертиров каких-нибудь...

  - Какое? Город съежился, обнищал, тут и грабить-то некого. Тут уж совсем пропащие селятся, да приезжие, как мы. Ворье живет поближе к горам, прислуга тоже. Если мы поселимся посередке низины, притом в большом доме и не внизу, никто и не узнает.

  Помолчала и добавила:

  - Нижний город вообще почти брошен, сейчас даже голь на горы переселилась. Прислуга-то хозяевам нужна, а старая перемерла. Так только, бродяги всякие бездомные... Какой хочешь дом, такой и занимай. Но лучше - поближе к Железной горе.

  О чем-то подобном Моррест думал и сам. Великая Ночь породила такое милое явление, как дефляция, на четыре "арангура" сейчас можно купить куда больше, чем когда эти монеты чеканили. Другое дело, что покупать особо нечего, кроме еды и плохонькой одежды, мастера поприличнее живут у местных богачей и на них же по большей части работают. Обо всем этом Ирмина, тараторя без умолку и временами выдавая полезные сведения, уже успела Морресту поведать. Но ведь и эти четыре "арангура" когда-нибудь кончатся, и скорее рано, чем поздно. Значит, надо искать работу. У Морреста были идеи, но таскаться по утрам через весь огромный город, по заброшенным кварталам, было как-то тоскливо.

  Моррест долго плутал по узеньким улочкам между вымерших кварталов. В первые месяцы Великой Ночи огромный город потерял больше трех четвертей населения: власти и не подумали спасать обитателей Нижнего города, обитатели всех трех "гор" просто заперли ворота. Что творилось в этом ледяном каменном аду, Моррест мог представить по Самуру. Впрочем, там-то самое кошмарное время он провалялся в бреду и не видел. Наверное, во многих домах до сих пор лежат скелеты...

  - Ты права. Давай искать домишко. Приберемся, хлам всякий выкинем, может, окна утеплим - и будем жить, домами дружить...

  - Ага. Хлам выкинем, кости, там, черепа, - тут же съязвила Ирмина. Олтана бы так не стала. Проклятье, да что все время сравнивать, Олтана - прошлое. Ирмина - настоящее. Ее острый язычок временами доводит до белого каления, но с ней лучше, чем без нее, и дело не в хозяйственных талантах. Именно она окончательно помогла избавиться от воспоминаний о Самуре. Точнее, Моррест помнил все по-прежнему, но уже не считал своей виной то, что выжил. - Может, там и свежее мясцо есть - если кто-то кому-то башку проломил...

  - Накличешь, - буркнул Моррест.

  - Что накличу? Это богатые должны трястись над своими сокровищами. А нам с тобой на воров - плюнуть и растереть. - И девчонка наглядно продемонстрировала, как собирается это делать. Моррест промолчал, он по опыту знал, что переспорить "приобретение" невозможно.

  - Ну, вот этот подойдет, - хихикнула девушка, указывая на мрачную громаду закопченной семиэтажки. Тут наверняка был то ли пожар, то ли поработали отголоски землетрясения в Великую Ночь. Соседние здания, флигели и пристройки обвалились, но тем самым подперли несущие стены здания. Наверняка тут бушевал пожар, но когда Моррест заглянул в окно, он понял, что перекрытия целы. Местами. Видимо, огонь что-то погасило прежде, чем он успел как следует разгореться, полностью выгорело лишь несколько клетушек. Раньше бы дом давно растаскали, но сейчас в городе ничего не строили, хватало и того, что есть. Так и стояли, постепенно ветшая без ухода, брошенные людьми кварталы.

  С улицы в дом было не попасть. Раньше на верхние этажи вела деревянная лесенка, но она-то выгорела полностью, что не прогорело, давно обвалилось вниз. А в соседнем доме такая уцелела, и по ней можно было влезть на четвертый этаж. Между домами от окна до окна был перекинут во времена оны, но гораздо лучше сохранился, деревянный мостик, с одной стороны имелись даже низенькие перила. Судя по остаткам веревок, ржавым железякам лебедок, он даже поднимался, на манер подъемных мостов у городских ворот, закрывая дверной проем. С него-то и решил начать "евроремонт" Моррест.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});