Том 2. Аскетические опыты. Часть II - Святитель Игнатий Брянчанинов

Комиссия имеет немедленно открыть свои действия по прилагаемому при сем проекту и смете и, заключив с подрядчиком Масловым и со столяром Дундукиным законные контракты, приступить к делу. Милосердный Господь да благословит благое начинание в пользу Своей Святой Церкви, в преуспеяние Христова учения в Кавказском крае, и да воздаст сторичными благами пожертвователям на устройство приюта Епископу! Да услышат они в свое время всерадостное приветствие Господа: Приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие… Странен бех и введосте Мене… Понеже сотвористе единому сих братий Моих меньших, Мне сотвористе. (Мф. 25:34, 35, 40). Аминь.

Речь

при освящении Георгиевского знамени Линейного казачьего войска

12 мая 1858 [1307]

Братия! Христолюбивое воинство славно доблестями своими пред царями земными — оно славно ими и пред Царем Небесным. Доказали это многие воины, доказал это святой великомученик Победоносец Георгий: он начал подвиг свой победами земными — кончил подвиг, восхитив Небо. Святой Георгий — витязь и земной и небесный.

Благочестивейшие самодержцы всероссийские указывают своему воинству на великомученика Георгия как на образец совершенного воина. Они того воина, который окажет высший подвиг, знаменуют именем и иконою великомученика Георгия.

Но здесь представляется особенное зрелище!.. Здесь не один воин из сонма храбрых отличается от прочих другов своих во имя победоносного Георгия, целое воинство получает знамя, на котором — изображение витязя Божия, на котором — его славное и святое имя. Что значит это? Это значит, что Русский Царь признал Кавказское казачье линейное воинство совершенным в храбрости, достойным высшей воинской почести и награды. Он признал в этом воинстве каждого воина героем, каждого воина — достойным встать под хоругвь величайшего из воинов — Георгия! Что признал Русский Царь, то признала вся Россия.

Братия! Многотрудными подвигами, потоками крови, вы, отцы ваши и деды стяжали высокую милость Православного Царя, излившуюся ныне на Кавказское казачье линейное воинство. Ею он награждает и венчает воинство за многолетние подвиги воинства, ею он призывает вас к новым подвигам — уже не только к подвигам по плоти — к подвигам духовным. Вы получили на знамени вашем вождя, способного руководить вас на горы земные и на горы Небесные.

Победоносец Георгий не ведает преград: преград, утесов, пропастей нет для него, все глубины и высоты ему удобоприступны. За ним, братия! За ним! До самых грозных и вожделенных врат в вечность. Карайте, громите врагов Царя и Отечества, как вы карали и громили их доселе, но вместе потщитесь одержать победу и над невидимым врагом Бога и человечества — над грехом, убивающим человека вечною смертию.

Каждый из вас да увенчается сугубым венцом, как увенчался неодолимый Георгий, удививший доблестию своею и человеков и Ангелов! Каждый из вас да сподобится сказать с дерзновением и радостию: Подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох. Прочее убо соблюдается мне венец правды, его же воздаст ми Господь! (2 Тим. 4:7, 8). Аминь!

Рапорт

Святейшему Синоду

от 13 мая 1858, № 95 [1308]

(О торжествах по случаю освящения знамени)

Секретно.

<…> Как с самого прибытия моего в Ставрополь, где находится главная квартира Линейного войска, начальство его выразило ко мне особенное внимание, а впоследствии начало уже выражать и особенное расположение, то Атаман пригласил меня совершить освящение знамени; приглашено было и все старшее духовенство города. Встреча Линейным духовенством была сделана мне согласно распоряжению Святейшего Синода. Все обстоятельства, кажется, условились между собою и согласились, чтобы торжеству, вполне особенному по своему характеру, доставить еще и особенное великолепие. Воинское народонаселение пришло в восторг. По окончании продолжительного Богослужения была предложена общая трапеза в особенной обширной палатке, с одной стороны совершенно открытой. Обедали духовенство, генералитет, военные и гражданские чины, а по обеим сторонам палатки, у длинных столов обедали воины, прибывшие из прочих станиц к торжеству. По произнесении тостов за здравие Государя Императора, Великого Князя Наследника, Князя Наместника Кавказского Атаман провозгласил тост за здравие Преосвященного. На сей тост войско отвечало громким и продолжительным «ура», киданием шапок вверх и прочими ему свойственными выражениями удовольствия. При отъезде моем войско окружило мою карету и отпустило меня при криках «ура», а некоторые всадники провожали до самого моего дома, выказывая в течение дороги лихость свою и веселие джигитовкою. При сем случае особенно выразилось, как и постоянно с прибытия моего выражалось, желание не только начальников Линейного войска, но и самого военного народонаселения иметь Епископа; в этом желании участвует и Линейное духовенство, для коего отношения в Тифлис, по отдаленности его, очень затруднительны, а сношения, напротив того, с Ставрополем вполне естественны и по самым житейским нуждам совершенно необходимы.

Самое нравственное состояние Линейного духовенства очень страдает от его настоящего положения, что очень заметно было при торжестве 12 мая, при коем Епархиальное духовенство держало себя гораздо благочиннее и благоприличнее. По окончании Божественной литургии, пред совершением последования, установленного при освящении знамени, мною произнесена была речь. Начальство Казачьего войска распорядилось о немедленном напечатании сей речи для рассылки по всему Линейному войску.

Отношение

к начальнику Штаба Кавказской армии

от 5 июля 1858, № 146 [1309]

(По поводу Обер-священника Гумилевского)

Кавказское семинарское правление представило мне от 24-го июня сего 1858 года на рассмотрение свой журнал, в статье VII которого пропущено нижеследующее: Отношение Обер-священника Кавказской армии от 29-го мая 1858 года № 1329, коим уведомляемо, что он, вследствие отношения Правления Семинарии от 22 апреля текущего года за № 407-м, входил чрез начальника Штаба Кавказской армии к г-ну Главнокомандующему Армиею, который изволил признать, что подведомственное ему духовенство не должно доставлять требуемых Кавказскою духовною семинариею сведений о раскольниках. В случае же, если б Епархиальное начальство или Семинария имели надобность в коих-либо сведениях относительно раскольников, те могут обращаться к Наказному атаману сего Войска, который по своему усмотрению и доставит требуемые сведения, а в случаях надобности войдет предварительно в сношение со мною или испросит разрешения г-на Главнокомандующего. При сем Обер-священник присовокупляет, что подведомственное ему духовенство в отношении образа действий с раскольниками до настоящего времени руководствовалось и ныне руководствуется правилами и наставлениями, изложенными в секретном предписании Святейшего Синода от 5-го апреля 1845 года, и что важным пособием духовенству в деле обращения раскольников в Православие служат разосланные им книги: 1-е. Истинно древняя и истинно Православная Церковь; 2-е. История русского раскола. Справка: Семинарское правление по поводу улучшения преподавания в миссионерском отделении относилось к Обер-священнику Кавказской армии от 22 апреля 1858 года № 407 о вменении в обязанность Линейному духовенству доставлять Правлению семинарии сведения о ходе обращения раскольников и о мерах, какие к тому принимаются. Определение Семинарского правления: «Отношение сие, приняв к сведению, приложить к делу».

Не могу не сознаться пред Вашим Превосходительством, что мне показалось странным: на каком основании к Семинарскому правлению присоединено Епархиальное начальство, между тем как отношения сих двух управлений к ведомству г-на Обер-священника вполне различны. Кавказское Епархиальное начальство ни в сем деле, ни в каком другом не подало повода, чтоб на него сделано было такое указание. Оно, то есть собственно Консистория (§ 1 Устава Духовных Консисторий), не имеет никакой связи с ведомством Обер-священника, а Кавказская семинария воспитывает священно-церковнослужителей для Линейного войска, почему Правление ее находится по необходимости в непосредственном и частом сношении с начальником Линейного духовенства, Обер-священником Кавказской армии. Кавказская семинария состоит, подобно всем прочим семинариям, под прямым и полным начальством духовно-учебного управления и одной из Академий, к округу которой она принадлежит; местный Архиерей имеет право ближайшего надзора над Семинариею и поверки ее действий, а в административном, хозяйственном и ученом отношениях она вполне зависит от упомянутых ее начальств и действует по данным ей инструкциям. Как учение раскольников имеет бесчисленные оттенки, самые разнообразные, то все в России семинарии собирают местные сведения о учении раскольников, и собирают именно чрез местное духовенство как систематически обученное догматам Церкви, чтоб благовременно ознакомить воспитанников с местными заблуждениями раскольников и таким образом приготовить пастырей, способных успешно действовать на раскольников сообразно местным заблуждениям их. Так поступила Кавказская семинария. Она входила с представлением о том Кавказскому епископу, и вследствие ее представления сделано распоряжение, что Епархиальные священники тех приходов, в коих имеются раскольники, доставляли сведения о их заблуждениях, паче же о особенностях сих заблуждений прямо в Семинарское правление. На том же основании, с тою же целию, о том предмете, по порядку, общепринятому во всей России, Кавказское семинарское правление отнеслось к Обер-священнику Кавказской армии. Оно не имело права не сделать этого! Оно не имело права, даже не могло иметь мысли устранить духовное лице, когда предметом сношения должны быть догматы Веры, и обратиться к светскому лицу. Так оно поступает относительно всех Епархиальных ведомств при открывающихся нуждах в сношении. Миссионерский класс Семинарии наиболее существует для Линейного казачьего духовенства: в Кавказской епархии раскольников очень-очень мало — почти нет.