Еще шла война - Пётр Львович Чебалин

как бы отразилась на лице самого Кузьмича. Он также был доволен, даже счастлив.

Пришла Галина Бойко. Она велела кучеру подъехать к хате-лаборатории. В сани вложили несколько снопиков пшеницы, ячменя, кукурузы. Любуясь тяжелыми усатыми колосьями, кучер спросил:

— Не замерзнут?

— Они у меня к нежностям не приучены.

Пока девушка усаживалась в сани, закутываясь в кожух, Савва Кузьмич любовался экспонатами и в то же время думал: как, однако, хорошо у него получилось с овсом. Случись по-иному, долго бы ему не знать ни сна ни покоя.

Солнце постепенно затягивалось редкими облачками, похожими на дымки, вьющиеся над трубами хат. Несколько пушистых снежинок упало на круп вороных, сани тронулись, ветерок сдул снежинки и закружил их в воздухе…

III

Кузьмич любил вольный, рысистый бег лошадей, когда они будто в свое удовольствие скачут по просторной степной дороге, время от времени словно нарочно вздрагивая всем телом, чтобы потревожить сбрую и услышать ее привычный слабый перезвон. Перезвон всегда веселил в пути Кузьмича, и он уже привык думать, что и вороным перезвон этот также нравился. Поэтому не притрагивался к кнуту и не покрикивал на лошадей.

Пока ехали полем, Кузьмич несколько раз оборачивался к своему дорогому седоку, тревожился: хорошо ли, удобно ли ей. Иногда ему хотелось заговорить с девушкой, но он не решался. Кузьмич видел, как она о чем-то думает, полуопустив ресницы, на которые садились снежинки, чтобы затем слететь с них или растаять.

Только когда приблизились к полезащитной полосе, из-за которой показались чьи-то сани, Кузьмич, не оборачиваясь, громко спросил:

— Не к вам ли едут, Галина Петровна?

Девушка энергичным жестом откинула на спину широкий воротник кожуха и, немного приподнявшись, через плечо возницы устремила вдаль пристальный взгляд. Кузьмич обернулся к ней, придержал вожжи. Теперь он мог по-настоящему разглядеть лицо Галины. Щеки ее пылали, в светлых теплых глазах то вспыхивали, то вновь гасли золотистые горячие огоньки. «Завзятая в работе!» — почему-то решил он, и от этой мысли ему вдруг стало еще веселее и просторнее на сердце. Нет, Савве Кузьмичу не часто приходилось возить таких красавиц.

Когда встречные сани были уже в метрах десяти, Галина Бойко радостно воскликнула:

— Да это же Настя Супрунова едет! — и выпрямилась во весь рост.

Кузьмич круто свернул с дороги и на ходу осадил лошадей. Он не раз слышал о знатном бригадире колхоза «Правда». Ее называли первой «соперницей» Галины Бойко. Это были задушевные подруги.

Когда сани поравнялись, Настя, с трудом высвободив ноги из-под тяжелого кожуха, спрыгнула в глубокий снег и подбежала к подружке. Галина, сияющая, взволнованная, протянула ей навстречу руки, и они обнялись.

— Куда же ты, Галя?.. А мы к тебе! — голос ее слегка дрожал, в глазах были и тревога и радость.

— В «Светлый путь». Вот и лошадей прислали, — сказала Бойко. Вся ее на мгновение застывшая фигура, казалось, говорила: «В самом деле, как же быть? И там ждут, и Настю неловко обидеть».

— И не одна я к тебе, — уже совсем тихо сказала Настя и показала взглядом на сани, в которых, закутанные в новенькие пестрые шали, тесно прижавшись друг к дружке, сидели две девушки. — Это из моей бригады. Как же быть, Галя?

Кузьмич подумал, что Галина Бойко и в самом деле может вернуться к себе в колхоз, встревожился, сделал строгий-вид, сказал недобрым голосом:

— А думать-то тут и не о чем, красавица.

Настя поняла, что слова кучера относятся к ней, но даже не удостоила его взглядом.

— О чем думать? — продолжал Кузьмич. — Вас-то всего трое, а там народ ждет. Вот и решай сама, кому больше почтения должно быть. — на вашем месте эту задачу: раз там народ, пусть и они к народу едут. Клуб у И, обернувшись к Галине, прибавил резонно: — Я бы, по моему разумению, так решил нас просторный, места всем хватит.

Лица подруг снова озарились. Еще некоторое время они молча, внимательно смотрели в глаза одна другой, как бы оценивая слова кучера. Но вот Бойко, сверкнув глазами, порывисто схватила подругу за рукав и потащила к себе.

— Поедем, Настенька, — увещевала она встревоженно и радостно, — нельзя ворочаться, народ ждет.

— А мои девчата? — слабо упираясь, спросила Настя разочарованным голосом.

— И для них место найдем, клуб у нас огромный, — обнадеживающе сказал Кузьмич.

…Спустя несколько минут кучер оглянулся и увидел, как вслед за ним мчалась резвая тройка колхоза «Правда». Это снова настроило его на торжественный лад. Подруги о чем-то говорили, но Кузьмич не прислушивался к их словам. От быстрого бега лошадей мягкий предвесенний ветер свистел в ушах, бросал в лицо пушистый теплый снежок, наполнял слезой глаза. Но опытный кучер все видел перед собой, угадывал под снегом каждый бугорок и выбоинку.

Так на рысях проехали более семи километров. А когда в балочке показалось село Вербки, Савва Кузьмич вдруг вспомнил о встрече с Филиппом Скоробогатько, невольно натянул вожжи и пустил лошадей шагом. В его душу сразу же закралась тревога. Ведь и в самом деле может случиться так, что колхозники села Вербки задержат героиню. Настю Супрунову без особенного труда удалось уговорить, хотя и эта непредвиденная встреча не на шутку встревожила его. Сумеет ли он сладить с вербковцами? К тому же неизвестно еще, сколько их там будет. Очень возможно, что этот его приятель Скоробогатько поднял на ноги весь колхоз. Размышляя так, Кузьмич хотел уже свернуть в сторону, отыскивая глазами другую дорогу, но ее не оказалось. Если бы он не увлекся ездой и подумал обо всем раньше, легко бы мог миновать село Вербки. В трех-четырех километрах позади оставил он неплохую санную дорогу. Скрытая за полезащитной полосой, она, как бы крадучись, незаметно огибала село и выходила на просторные поля колхоза «Светлый путь». Но теперь Кузьмичу как-то неловко было возвращаться. Бойко и ее спутницы могли упрекнуть его в неопытности, а он всегда ревностно дорожил своей славой опытного кучера. К тому же добрые лошади колхоза «Правда» шаг за шагом настигали его, порываясь обогнать. Кузьмич не мог этого допустить и пустил вороных на крупную рысь.

«Будь что будет!» — решил он. Но в душе не отчаивался, надеясь на свою находчивость и расторопность.

Вот уже остался позади молодой завьюженный колхозный сад, миновали первую, вторую хату — нигде ни души.

Снег усилился. Теперь он без ветра медленно кружился, оседая на спины лошадей, рябил в глазах. Но Кузьмич не сдерживал бега вороных. Время от времени полозья взвизгивали на обнаженном булыжнике, иногда сани заносило в сторону, и они кренились набок. Кузьмич знал, что это не нравится