Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тотальной власти - Карл Август Виттфогель

азиатского способа производства, но это патетическое усилие, по всей видимости, принадлежало Цюй Цю-баю и ни к чему не привело, а только подчеркнуло тот факт, что в китайском коммунистическом движении серьезная марксистская традиция отсутствует.

В других частях марксистско-ленинского мира идея азиатского общества сумела пережить идеологические сумерки, которые продолжались в СССР до появления в 1938 году работы И.В. Сталина «О диалектическом и историческом материализме», а в некоторых странах – еще дольше.

Было бы интересно проследить, как в течение 1930-х годов советские авторы пытались найти «феодальное» объяснение явлению, которое Маркс считал выражением азиатского способа производства. Отметим работы Пригожина (1934) и Гриневича (1936): Пригожин А.Г. Карл Маркс и проблемы истории докапиталистических формаций; Гриневич, статья в «Большой Советской энциклопедии». 1936. Т. XXXII; Струве В.В. Марксово определение раннеклассового общества.

Было бы интересно узнать, как сам Коминтерн собирался применять азиатскую концепцию. Обратим внимание на статью «Катастрофические наводнения в Китае», написанную Мадьяром[142] и опубликованную в органе Коминтерна «Корреспонденция международной прессы» («Импрекор») в номере от 3 сентября 1931 года. В статье 1935 года Фокс восхвалял Маркса «за великолепное понимание проблем Индии»; его статья была опубликована в том же журнале[143].

Было бы интересно показать, как английский марксизм, изложенный в книге Бернса «Учебник марксизма», распространил гидравлическое толкование Востока на другие страны. Стоит обратить внимание и на книгу Гордона Чайлда «Человек создает себя сам»[144], в которой автор делает упор на управленческие и деспотические черты «восточных обществ».

Было бы интересно проследить, как в Соединенных Штатах некоторые авторы, разделяющие концепцию Маркса об азиатском гидравлическом обществе, повлияли на мировоззрение студентов из восточных стран, которые не разделяют идей Маркса. Обратите внимание на впечатление, которое произвела книга Цзи Чжаодина «Ключевые экономические районы в истории Китая, выявленные благодаря проведению общественных работ по водному контролю» и моя собственная работа относительно Оуэна Латимора[145].

Впрочем, подробная характеристика этого развития не входит в задачу нашей книги. Достаточно лишь упомянуть, что в 30-х годах XX века, особенно среди англосаксонских марксистских авторов, очень активно воспроизводилось и распространялось азиатско-гидравлическое толкование восточных цивилизаций.

Сталин «поправляет» Маркса

Впрочем, если это толкование стимулировало работу ряда социальных историков, то для новой русской тоталитарной бюрократии оно стало чем-то вроде динамита. Сталин, вероятно, уже в конце 1920-х годов почувствовал опасность, но, скорее всего, понимал, как сложно будет отказаться от ключевой идеи Маркса, которой еще придерживались старые большевики, пользовавшиеся огромным уважением в стране. Поэтому только после Большой чистки 1935–1938 годов, которая позволила ликвидировать большую часть этих ветеранов, Сталин осмелился наложить руки на решающее определение Маркса об азиатском способе производства.

Но разве сам Сталин не относился к числу старых большевиков? Он и вправду был приверженцем ортодоксального марксизма. В 1913 году он писал, что Россия 30-х годов XIX века находилась под властью «мощного азиатского социально-политического режима», а современную Россию называл «полуазиатской страной». Но Сталин писал свои статьи, находясь под влиянием Ленина. И хотя время от времени он применял термин «азиатский», характеризуя особенности царского гнета на Кавказе, где он родился, вряд ли он когда-нибудь всерьез изучал теорию Маркса об азиатском обществе. Во время Стокгольмской партийной конференции в 1906 году он превзошел Ленина, призывая к «черному переделу» земельной собственности в пользу крестьян; но вероятность азиатской реставрации, которая сильно тревожила Ленина и Плеханова, не вызвала никаких комментариев со стороны Сталина. В своей первой популяризаторской работе о марксизме, созданной в 1903–1907 годах, он назвал среди типов общества, возвысившихся над примитивным коммунизмом, матриархатом и патриархатом, лишь рабство, крепостничество и капитализм.

Во второй половине 1920-х годов Сталин начал подчеркивать «феодальный» характер китайского сельского хозяйства. С 1927 года он стал применять стандартную формулу «пережитки феодализма» для характеристики китайских средневековых форм эксплуатации и гнета, а также феодально-бюрократического аппарата.

У нас имеется мало причин верить в то, что раннее и полное принятие этой формулы не позволит Сталину отказаться от азиатской концепции. Ленин умел отказываться от своих любимых идей, если того требовала стратегия. Но отсутствие «азиатских» убеждений, несомненно, помогало Сталину продвигать «феодальный» взгляд на вещи точно так же, как отсутствие у него щепетильности помогало ему добиваться своих целей без оглядки на моральные принципы.

Как уже говорилось выше, Энгельс в своих самых проблематичных неазиатских утверждениях отрицал социоэволюционное значение экологического фактора, который они вместе с Марксом подчеркивали в своих ранних работах, посвященных азиатскому обществу. И ни Энгельс, ни Ленин не собирались оспаривать программное заявление Маркса о четырех антагонистических способах производства, указанных в его знаменитом «Предисловии».

Но Сталин сумел это сделать. Он отрицал значение «географической среды» как «решающего фактора социального развития, ибо то, что остается практически неизменным в течение десятков тысяч лет, не может быть главной причиной развития»[146].

И вместо того чтобы просто опустить программное высказывание Маркса, как это сделали другие, Сталин смело привел его, но в искаженном виде. Представив свою нелинейную схему развития, которая включала всего лишь три типа классовых обществ (рабовладельческое, феодальное и капиталистическое), он, с грубой лестью, принялся восхвалять блестящее определение сущности исторического материализма, данное Марксом в 1859 году в своем историческом предисловии к знаменитой работе «Критика политической экономии». И он сам процитировал «исторический абзац», не пропустив в нем ни единого слова, и закончил цитату как раз перед предложением, в котором Маркс описал азиатский способ производства (Сталин И. В. О диалектическом и историческом материализме). Этим Сталин продемонстрировал, что даже Маркса можно подправить, когда возникает такая необходимость, и сделать это с помощью большого ножа мясника – по примеру татар.

Запоздалая реакция англосаксонского мира

Высший судья марксистско-ленинской теории сказал свое слово – азиатская концепция не должна больше раздражать истинно верующих. Однако «Краткий курс истории партии» весной 1939 года вышел отдельным изданием и был переведен на множество языков. Это было время, когда весь мир замер в ожидании катастрофы. После сентября 1939 года война не позволила политическим стратегам Советского Союза распространять свои политические идеи. Более того, в те годы эти стратеги пошли на крупные идеологические уступки народам СССР и западной демократии.

Эти обстоятельства помогают понять, почему в 1940 году ведущий британский теоретик марксизма-ленинизма Р.П. Датт в своей книге «Индия сегодня» и во введении в книгу «Карл Маркс, статьи об Индии» с энтузиазмом изложил идеи Маркса об азиатском обществе в целом и индийском – в частности[147]. В 1942 году Чайлд в другом социоисторическом исследовании «Что случилось в истории» продвинулся в обсуждении особенностей «восточных обществ» дальше, чем в 1936