На службе Отечеству - Александр Алтунин

Румянцев никогда не сетовал на свою хлопотливую должность. Выйдет, бывало, от командира или начальника штаба после крутого разговора, окинет нас взглядом, вздохнет и ровным голосом скажет:

— Живы будем — не помрем, тем паче от работы.

И вновь несколько часов кряду наносим на карты обстановку, решение, отрабатываем другие документы, уточняем данные, мотаемся по частям. Неточностей Петр Васильевич не терпел. Учил скрупулезно относиться к любому делу. За ошибки спрашивал по-своему. Посмотрит, бывало, с укором, поморщится и выразит свое недовольство ехидным вопросом. Стоишь и не знаешь, куда себя деть. И надолго запоминался тебе этот разговор.

Как-то я прибыл из 828-го стрелкового полка майора Николая Викторовича Красовского, доложил о выполнении задания. Петр Васильевич поинтересовался у меня:

— Что еще заметили, Александр Терентьевич, в обороне полка?

— Вроде ничего больше. — Вновь начал перечислять: — Два батальона в первом эшелоне, третий — во втором, пулеметные и минометные роты, взводы сорокапяток. Вот и все…

— Так ли? По имеющимся у нас сведениям, на опушке леса располагается полковая батарея, левее нее — приданный танковый батальон…

Он продолжал рассказывать мне о системе обороны полка. На поверку выходило, что я не увидел и трети того, что должен был не только узнать, но и проконтролировать. Петр Васильевич, заметив мое смущение, рассказал притчу, как барин приказчика нанимал. Четыре раза пришлось крестьянину бегать, для того чтобы узнать: чей обоз идет? что везут купцы? куда следует? почем товар?

— Поняли соль притчи? — спросил меня Петр Васильевич.

— Понял, товарищ майор, — во внимательности.

— То-то! — Румянцев улыбнулся, поспешил приободрить: — Не робейте, у вас получится. Трудиться любите. Освоить дело мы поможем, и все станет на свое место.

Признаться, коллектив оперативного отделения мне понравился. Здесь всегда царила непринужденная рабочая обстановка. Старшие помощники майора Румянцева — старший лейтенант Дмитрий Лаврухин и капитан Петр Герасимов оказались людьми общительными, знающими дело. Они охотно вводили меня в курс штабной работы. Отзывчивым оказался и прикомандированный к оперативному отделению лейтенант Михаил Запарованный. Я учился у них умению оценивать обстановку, принимать решения, спокойствию и многому другому.

На опаленной земле Белоруссии

.

6 ноября по радио мы прослушали доклад на торжественном собрании, посвященном 26-й годовщине Великого Октября. Успехи Советской Армии на фронтах Великой Отечественной войны и тружеников тыла были впечатляющими. Не буду перечислять цифры и факты. Они общеизвестны. Напомню лишь мысль, высказанную в докладе Председателя Государственного Комитета Обороны И. В. Сталина о том, что победы советских войск, одержанные в летне-осенней кампании, далеко вышли за пределы советско-германского фронта, изменили все дальнейшее течение мировой войны и приобрели крупное международное значение.

В моей памяти от этих дней запечатлелась карта освобожденных нашей армией районов, опубликованная в газете "Красная звезда" за 5 ноября. Мы радовались, глядя на нее. Киев, Харьков, Орел, Таганрог, Брянск, Смоленск, Сталине, Курск, Чернигов и многие другие крупные промышленные центры страны были очищены от гитлеровских захватчиков.

Петр Васильевич Румянцев, по привычке потирая ладонью висок, выразил наше общее мнение о том, что расчеты германского фашизма взять реванш за Сталинград, о которых в начале года упоминалось в газетных обзорах и приказах, провалились:

— Нет, теперь уж выкуси, господин Гитлер! Посмотрим, как ты запоешь, когда над твоей головой начнут рваться бомбы. Война придет туда, откуда пришла она к нам.

Во второй половине дня из штаба корпуса прибыло распоряжение о подготовке к маршу. И вновь за дело: отрабатывали маршруты выдвижения полков, специальных частей, поднимали карты, готовили донесения. Все нужно было продумать, все предусмотреть.

Под утро дел немного поубавилось. Вышел из прокуренной комнаты и с жадностью глотнул свежего воздуха. Ноябрьский ветер так вымел небосвод, что казалось, никогда я не видел таких четко очерченных звезд. Они ярко горели над головой, цеплялись за верхушки тополей и крыши домов вымершего ночного городка. Под лунным светом голубели постройки, мостовые, ветви деревьев и даже почерневшая от дождей трава. И если бы не военные машины, да прохаживающийся по двору часовой с автоматом за плечом, да пофыркивание оседланных лошадей у коновязи, была бы это обычная картина мирной погожей осенней ночи.

— Товарищ старший лейтенант! — послышался за моей спиной приглушенный голос.

Я оглянулся: у крыльца под раскидистой липой стоял солдат. Посыльный Селиверстов. Небольшого росточка, в наползшей на самые глаза ушанке, по поводу чего за несколько часов его дежурства штабные писаря уже успели отпустить не одну колкость. Боец невозмутимо переносил насмешки, разводил руками: мол, что поделаешь, раз я такой нескладный уродился, на гражданке носил шапки-маломерки или шил их по заказу. А может, покорностью заглаживал вину. Выданный накануне новый головной убор, из-за которого старшине комендантской роты пришлось изрядно пошарить по закоулкам дивизионных складов, подарил беспризорному мальчишке, за что получил взыскание и бывшую в употреблении, видавшую виды, на пару размеров больше шапку-ушанку.

— Вас вызывает майор Румянцев, — сообщил посыльный.

— Иду.

В комнате находились офицеры оперативного отделения. Петр Васильевич давал указания; увидев меня, произнес:

— Проходи ближе, Алтунин. Разъезжаемся по частям. Вам надлежит убыть к майору Зайцу. Проверьте отработку документов, зенитное обеспечение марша, проконтролируйте время выхода полка на свое направление и организацию службы регулирования.

Румянцев начертил на карте маршрут выдвижения 889-го стрелкового полка, подал ее мне со словами:

— Задача ясна?

— Так точно!

— Заодно захватите распоряжение командиру. Сейчас его законвертуют.

* * *

889-й стрелковый полк я застал на месте. Но по всему чувствовалось, что он вот-вот тронется. Палатки были сняты, догорал огонь походных солдатских кухонь. Бойцы крепили на повозках последнее хозяйственное имущество. Старшины проверяли укладку снаряжения, поторапливали ездовых, как правило, людей пожилого возраста. Невдалеке лейтенант проверял экипировку личного состава взвода.

Я подошел ближе. Офицер приложил руку к головному убору и представился:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});