Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений - Горовая Ольга

Карина умела плавать, не раз «отдыхала» и на морских и на океанических курортах. Но нырять посреди океана, пусть и в компании инструктора, ей еще не приходилось. Почему-то, очень глупо, конечно, в памяти всплыли все ужасы, виденные и прочитанные ею про хищников глубин. И появилась абсурдная, ничем не подтвержденная уверенность, что все эти акулы, барракуды, киты-убийцы и прочие монстры уже здесь, затаились под лодкой и только и ждут, когда Карина нырнет, чтобы наброситься на нее. Самое смешное, что она понимала нелепость и необоснованность данного страха. Но тот настолько сбил ее с толку и притушил запал энтузиазма, что Карина готова была повернуть назад. Помешал этому Костя. По глазам, видимо, поняв, что с ней творится, со словами: «это для твоей же пользы, моя хорошая» и с усмешкой, этот негодяй столкнул ее с лодки!

Правда, к чести Константина, он тут же прыгнул следом. И потом, уже погрузившись, Карина не могла не признать, что ее муж оказался прав. Господи! До чего же там оказалось красиво!

У нее не хватало слов не то, чтобы описать эту красоту и восторг, а даже, чтобы для себя, мысленно выразить. Это было непередаваемо волшебно.

Константин, казалось, был поражен подводными видами меньше, однако, остался доволен ее восторгом и искренне горд собой.

Впрочем, их отдых был насыщен не только такими впечатлениями. В один из вечеров Костя без всяких объяснений велел доставить их на соседний атолл. Мало что понимая, Карина наблюдала за тем, как он потащил ее заселяться в отель. Зачем, спрашивается, если в их распоряжении была огромная и действительно роскошная по условиям вилла, ничем не уступающая лучшим отелям? Она не могла понять это до того момента, пока не зашла в номер, к которому, кстати ей пришлось по требованию мужа идти с закрытыми глазами. Нельзя сказать, что эта дорога пробудила в ней приятные и радужные воспоминания. И близко нет. Но стоило Карине открыть глаза с разрешения Кости и осмотреться — ошеломление от вида стерло все остальное, даже память о страхе и боли. Их номер был под водой!

Не затоплен, а в самом деле располагался под толщей океанской воды! Потолок был сделан из стекла, и над их головой, подсвеченные лучами уже садящегося солнца, переливались волны. И в тех даже плавали рыбы!

В общем, впечатлений оказалось настолько много, что когда Константин оказался, все же, вынужден вернуться к делам, пусть и тратя на общение через интернет с помощниками лишь несколько часов в день, она даже испытала облегчение. Возможность просто расслабиться, загорая на чистом белом песке, или подремать в гамаке — показалась блаженством. А новость о ее замужестве настолько затерлась и оттеснилась на задний план памяти и сознания, что уже не вызывала такого дискомфорта в Карине. Хоть и нельзя было сказать, что она полностью расслабилась. И все-таки.

Не меньше, чем отдаваться приключениям в предыдущие дни, ей нравилось и предаваться теперь безделью. Пока Константин, оккупировав одну из двенадцати комнат виллы и обустроив там «походный» кабинет, работал, она неторопливо гуляла по лужайкам. Или бесцельно валялась на пляже под огромным, лохматым зонтом из пальмовых листьев. Здесь ее находил Константин, и тащил в воду, заставляя плавать в лагуне, на берегу которой и стояла вилла.

Вообще, очень часто, Карине казалось, что все это — нереально. Это место, она, Константин, даже воздух. Потому что все в этом месте было другим — и солнце, и звезды, и она, и мужчина, решивший сделать ее своей женой. Она смеялась так, как никогда до этого, и он смеялся с ней. Более того, Костя сам смешил ее, вдруг обернувшись совсем другим человеком. Чуть более открытым, чуть понятней, и еще немного более к ней близким.

Такого не могло быть по правде. Но в этом крае, воспринимающимся ею сказочным, Карине уже ничего не казалось невозможным или неправильным.

Почти ничего…

В один из дней, спустя где-то полторы недели после их приезда, она уснула на широких качелях, стоящих на веранде. Убаюканная теплым, влажным ветром и шелестом волн неподалеку, Карина сама не заметила, как опустила книгу на колени и закрыла глаза. Поначалу думая о чем-то незначительном и неважном, а после — и вовсе погрузившись в медленную и вязкую полуденную дрему.

И высвободиться из этого сна Карине было сложно и тяжко. Она не помнила, что именно ей снилось, не привычные кошмары, это точно. У ее сновидений не было картинок и образов, а только тихий шелест ветра, щебетание каких-то птичек, перекаты волн и терпкий, тягучий аромат сигарет Кости.

А когда она все-таки сумела открыть глаза, просыпаясь, то совсем не удивилась тому, что Константин сидит рядом. И курит.

Они не сказали друг другу ничего. Просто глаза Карины встретились с глазами Соболева. И этот контакт взглядов затянулся так надолго, что ей стало больно, когда Карина все же оказалась вынуждена моргнуть. Словно глаза вдруг припорошило песком. И за эти бесконечные мгновения, что они смотрели друг на друга, совсем на чужой земле, под таким непривычным небом, она увидела в его глазах столько, сколько никогда бы не позволила себе увидеть дома. Сама позволила стольким эмоциям и мыслям отразиться в своих глазах, что в глубине души все же всплеснулся ужас от собственного безрассудства и глупости.

Но тут же пораженно затих, когда Константин, все в том же совместном молчании, протянул руку и переплел их пальцы.

И они продолжили так сидеть. Он — в плетеном глубоком кресле у небольшого столика из ротанга, а она, полулежа на подушках качелей, держась за руки друг друга. И не было в этом жесте ничего наивного или смешного. Ничего не напоминало робкие касания подростков. Даже не прикосновения молодоженов. Скорее, глубокое, не нуждающееся в словах понимание и поддержку стариков, проживших жизнь, видевших и прошедших безумно много. И слишком хорошо знающих, что такие касания, такая поддержка и присутствие рядом куда важнее и весомей любых слов.

А потом ее взгляд упал на пепельницу, стоящую на столике. Неудивительно, что весь сон Карины был пропитан ароматом его табака. Судя по количеству окурков: или Карина спала очень долго, или Костя сидел здесь едва ли с того момента, как она погрузилась в сон. А может, и то, и другое. Хотя, она и раньше замечала, сколько он курит.

Заметив ее интерес, Константин поднял бровь.

— Много. — Скупо отметила Карина, легким кивком головы указав на окурки.

Костя хмыкнул и легонько погладил пальцем центр ее ладони.

— Будешь читать мне лекции о вреде? — Уточнил он, вертя пальцами свободной руки зажигалку. Все ту же, с головой волка на конце.

Карина улыбнулась и лениво покачала головой. У нее были совсем другие мысли.