Приключения 1989 - Василий Викторов

Сергей понял, что он подошел к последнему рубежу. Эти, что глазеют на берег, постараются убить его. Он им мешает. Что ж, одному против этой банды не выстоять, дело ясное. Но пусть сперва отважатся выйти на припай. А там поглядим…

Неужели этот красный не понимает, на что идет? Жизнь не прощает ошибок. Ведь помешать дюжине отчаянных парней, что приплыли сюда, — равносильно, как если бы шлюпка не уступила дорогу крейсеру. Может, эта жалкая попытка выглядит и благородно, но она безрассудна.

Кэп в долгом плавании от нечего делать прочел немало всякой белиберды, захваченной в дорогу. И подивился упорству русских. Он даже завидовал им. Одно было ему непонятно: что же движет этими фанатиками, готовыми принять смерть ради так называемого счастья на земле. Разве оно возможно? Рай, Эдем навсегда потеряны человеком. Это ещё из Библии известно. А надеяться, что воздастся в вечной жизни, за гробом, красным не приходится, ибо они не верят в бога. Так что же их ведёт? Каждого в отдельности? Неужели вот этому парню, достойному лучшей участи, будет какая-то выгода от того, что он не даст шхуне взять свою долю? Ради чего такие страдания, если самому-то ничего не перепадет?

Если всё пойдет, как намечено, то в матросских карманах зазвенят доллары. Неплохо получит и он, кэп. А ещё больше — хозяин шхуны, который сам в рейс не ходит. Но всё это гроши по сравнению с тем, сколько загребет тот, кто скупит пушнину оптом и потом, проветрив и расправив шкурки, чтоб мех играл, станет одевать в них красавиц. И почему не потрафить им, если за это есть кому платить, и платить хорошо? И зачем ты свалился на нашу голову, разнесчастный русский? Неужели ты и впрямь решил оставить женщин без мехов, а всех остальных без заработка?

Кэп философствовал. Шхуна медленно курсировала от бухты к югу и обратно. Русский шел.

Было видно в бинокль, как измотан он и оборван, как движется из последних сил.

Кэп всегда уважительно относился к силе. К тем, кто шел напролом и ничего не боялся. Вот и этот, видать, из такой же породы. Полдесятка дармоедов за него отдать не жаль, если бы довелось взять такого в команду. И платить за пятерых. Он стоил того. Видать, предки его привыкли всю жизнь напрягать жилы в ярме, оттого и он двужильный. За одно поколение такой характер не выковать.

Да, жаль парня. Но пусть не обессудит, у шхуны нет другого выхода. Нельзя одному оставить в дураках столько народа. Это будет несправедливо.

Не хотелось и думать о том, что будет, если парни прогуляются задаром. Кому нужны неудачники? Кого интересуют причины и обстоятельства? Хозяин лишь свистнет, и на пирс набежит куча народа, готового хоть к черту на рога, лишь бы подработать и, вернувшись, пожить с шиком, пока звенят в кармане монеты. А разве все они не так же сбежались и разве их не предпочли другим? В прошлое плавание вроде бы оправдали хозяйские надежды. И пожили красиво. Ради этого и теперь болтаются.

Кэп решил дождаться утра. Как это у русских? Утро вечера мудренее? Пусть будет так. Боже милосердный, прибери этого бедолагу, хватит с него мучений. Прибери, не дай взять грех на душу…

Туман, клубясь, сваливался с высокого скального берега, затопляя литораль. Вот уже и русский пропал. Кэп, поеживаясь от холода, спустился в каюту.

VIII

Нет, надежда на бога плохая. Утром, когда рассвело и рассеялся туман, на берегу вновь обнаружили русского. Он шел. А что ему еще оставалось делать? Пусть шел тихо. Как это у одного японца?

На два-три шага

Улитка в саду отползет,

Вот день и окончен.

Но ведь если он одолел столько, то уж оставшееся пройдет.

Что ж, парень, прости. Но мы пришли из такой дали не на твои подвиги любоваться. Ты, как многорукий дьявол, хочешь разом очистить наши карманы. Но так не годится. Надо уважать силу, если она превосходит твою.

Туман медленно поднимался и клубился в вышине, цепляясь за каменные кручи высокого берега. Русский, точно предчувствуя, что его ожидает, отошел с гладкой литорали к самым скалам. Его порыжелая кухлянка замелькала среди валунов, сливаясь с ними.

Кэп приказал старпому вызвать боцмана Бена, который, кажется, был неплохим стрелком. Бил чаек влет, когда, одурев от безделья, команда искала хоть какого-то развлечения.

Боцман, широкогрудый, приземистый, с тяжелым взглядом, особой радости не изъявил. Но если надо позабавить ребят, он не против.

Кэп вспомнил, что за ним вроде должок. Бен, кажется, однажды заплатил за него в кабаке. А он так и не удосужился отдать.

Боцман, пожав плечами, сунул в карман этот капитанский должок — на приличную выпивку хватит.

Старпом принес винтовку. Вся команда собралась на спардеке, иначе что за представление без зрителей? Не было только кэпа.

Бен прицелился. Винчестер выхаркнул горячее, грязновато-розовое облачко. Гул раскатился над водой. Испуганно шарахнулись чайки, вившиеся у борта. Бен опустил ружье, ожидая одобрительных возгласов. Но спардек молчал. Русский шел. Бен чертыхнулся и прицелился поверней. Всё ему мешало. Какая тут стрельба, когда палуба уползала из-под ног. Да и серые валуны не давали поймать на мушку серую среди них тень. Да и сам русский, точно издеваясь, то высунется, то скроется в камнях. Хорошо, хоть не отсиживается, а идет.

Бен целился долго. А это уже не годилось. Если долго держать руку на спусковом крючке, она становится неверной. Вот уже и галерка стала отпускать смешки. Интересуется, далеко ли упрятал боцман дармовые денежки? Может, вовсе и не ему, а кому-нибудь другому кэп должен за выпивку? Вот черти, уже прознали.

Решив быть осмотрительней, Бен принял стойку по всем правилам. Выждал, чтобы волна подняла шхуну и та на миг зависла на гребне, и тогда он плавно нажал на спусковой крючок. Но в последний миг Бен увидел, что красный за мгновение до выстрела нырнул за валун. Опять промах.

Бен стал палить торопливо, навскидку, точно отстреливался. А красный шёл…

Галерка потешалась. Старпом завелся. Разрешил взять ещё несколько ружей. Сотоварищи Бена начали палить наперегонки. Но мишень была точно бесплотной, сотканной из тумана. И тогда слепая ярость овладела стрелками. Так всегда бывает, когда толпа нападает на одного, беззащитного, и каждый старается, чтобы именно его удар решил дело.

А русский шел и шел. Вот он уже увидел высокий дым костра, поднимавшегося над бухтой. Через час-полтора он будет там. И значит, напрасно целых три месяца на шхуне ели протухшую солонину.

Вот уже и старпом выскочил с винтовкой. Кэп из рубки повелительно крикнул:

— Не мешай ребятам развлекаться. — А потихоньку, чтоб никто из команды не услыхал, добавил: — Ты что, хочешь, чтоб кто-нибудь потом ляпнул, где не надо, что за тобой «мокрое» дело?