Беспощадная истина - Майк Тайсон

– Я нахожусь здесь, чтобы поддержать своего друга, – сказал им Джон. – Майк совсем другой человек, он разительно отличается от того имиджа, который сложился в общественном мнении. Он тот человек, который действительно в корне изменил свою жизнь и способен и впредь держаться этого курса. Я надеюсь, что после того, как я приехал сюда и рассказал об этом, все поверят этому, потому что у него была непростая жизнь.

Затем он сел в лимузин и поехал ко мне домой, чтобы выпить кофе. Вскоре после того, как Джон-Джон[250] побывал у меня, бац, я вышел из тюрьмы.

Глава 12

Как только я вышел из тюрьмы, в самый первый день, я поехал домой, взял сумку и отправился в Нью-Йорк. Я не отдыхал, не общался со своей семьей, как это следовало бы сделать. Просто, бац, я сел в машину и отправился в Нью-Йорк, чтобы встретиться с одной из своих подружек. У меня не было навыков, опыта человека с чувством ответственности. Или же элементарного желания приобрести их. Ты не можешь быть наполовину приличным женатым человеком, а наполовину – сексуальным подонком. Обилие всех этих подруг при моем женатом состоянии было для меня своего рода наркотиком. И если мне был нужен кто-то еще, я просто выходил на улицу – и женщины бросались на меня. Я был рабом беспорядочного образа жизни знаменитости. Я бы и хотел прекратить это, но не мог.

В то время в моей жизни все было как-то беспорядочно. Мои новые деловые партнеры договорились о новых сделках с телеканалом Showtime и руководством MGM Grand, поскольку Дон уже не принимался в расчет, но на мне все еще висели те миллионы, которые были предоставлены мне руководством Showtime и осели в кармане Дона. Кроме того, за мной по-прежнему числился долг налоговому управлению.

Я переехал в Финикс, чтобы начать подготовку к следующему бою. Одновременно в начале июня я приступил к общественным работам в печально известной тюрьме шерифа Джо Арпайо[251] в Финиксе. Он был весьма взволнован, увидев меня в своем заведении. Я ходил по его палаточному городку, разговаривал с заключенными, советовал им держаться подальше от неприятностей. Между тем инспекторы, наблюдающие за условно осужденными, относились ко мне так, словно я был Джон Готти. Они старались в своих отчетах описать каждый мой шаг. Если до них доходили слухи, что я был в клубе, они звонили моему адвокату, и нам приходилось искать свидетелей, чтобы опровергнуть это. Адвокат писал им: «Как я сообщал вам, Майк не посещал ночного клуба «Амазонка» во вторник, 29 июня, и Моника подтверждает данный факт. Майк находился в это время в своей комнате и спал».

Мой адвокат даже предупреждал моих телохранителей, чтобы они были начеку:

– Как вы знаете, отдел по условному осуждению взрослых правонарушителей округа Марикопа усиливает надзор за Майком. Энтони уже поставлен в известность и приступил к исполнению, теперь я хотел бы проинформировать и вас, что устанавливаю следующие правила. Если Майк покидает отель после десяти часов вечера, вы должны сообщить об этом Полю и его офицеру службы наблюдения Чаду. У Энтони есть их номера. Кроме того, прошу сообщать мне на голосовую почту и оставлять мне сообщения, куда Майк направляется. Если он уходит в другой клуб или даже в ресторан, важно, чтобы вы сообщали об этом по телефону обоим офицерам отдела по условному осуждению и мне, информируя всех нас о его маршруте. Я уже обсудил с Энтони тот момент, что крайне важно, чтобы Майк оставался спокойным вне зависимости от того, как обстоит дело с испытательным сроком. В случае, если возникает какой-либо конфликт с отделом по условному осуждению, или же он назревает, прошу немедленно звонить мне.

Я – Аль Капоне! Я – скверный ниггер, страшный и ужасный! И моя самовлюбленная, эгоистичная, страдающая манией величия натура с этим легко согласилась. Они относились ко мне так, словно я был крестным отцом, криминальным авторитетом.

И меня, как и прежде, легко можно было огульно обвинить в чем угодно. Однажды в августе я выполнял свою отработку в городке шерифа Арпайо, когда он позвал меня в свой кабинет.

– Майк, одна из моих судебных исполнительниц выдвинула обвинение против вас. Она заявила, что вы ударили ее и сбили с ног. Не знаю, почему у нее ушла целая неделя на оформление этого обвинения, – сказал он.

– Все это время вы были вместе со мной. Вы знаете, что это чушь собачья, – сказал я.

– Не представляю, как вам удалось бы сделать это, – согласился он.

Все это было, конечно, фигня, но, тем не менее, через эту фигню мне пришлось пройти. Быть обвиненным в чем-то, когда ты на общественных работах? Они изучили видео– и фотосъемку того места, где имел место предполагаемый инцидент, судебная исполнительница была там со мной и широко улыбалась. Дело было прекращено, но у меня был шанс вновь загреметь в тюрьму штата Мэриленд. Подозреваю, что подчиненные просто желали сбить Арпайо с толку. Его судебные исполнители не особенно-то любили его.

Я вернулся на ринг в Лас-Вегасе 23 октября 1999 года. Моим противником был Орлин Норрис. Не знаю, кем был этот парень в то время, когда я был чемпионом, но он появлялся на моих пресс-конференциях и тупо пялился на меня. Он участвовал в боях «на разогреве» перед моими поединками, но я не помнил его. Я думал: «Может, у этого ниггера есть пушка? Кто он? Может, я оскорбил его или выиграл у него в кости все деньги?» Он меня пугал. Никто еще не отваживался так вести себя со мной: он просто смотрел на меня, молча, ничего не произнося. Я уже начал думать, что я его, быть может, случайно обидел на улице.

Он был чемпионом мира в первом тяжелом весе по версии Всемирной боксерской ассоциации, поэтому знал, как надо драться. В течение первого раунда мы прощупывали друг друга, и прямо во время гонга я провел левый апперкот, который отправил его на канвас. Ричард Стил снял с меня два очка за удар после гонга, но это уже не имело значения. Норрис вернулся в свой угол, сел на табурет и больше уже не вставал. Он утверждал, что при падении повредил правое колено и не мог продолжать бой. Зрители начали свистеть и бросаться разными предметами. Затем на ринге появилось полсотни копов в форме. Опять пошло-поехало! Сколько можно? Я был в хорошей форме, мог бы прибавить темпа и в следующем раунде нокаутировать его, но он не слезал со своего табурета. Забавно посмотреть видеозапись: он поднимается и направляется в свой угол, вполне здоровый, выслушивает своего тренера, который указывает ему на ошибки. А затем он отказывается от боя, и это еще одна черная метка для меня в Лас-Вегасе. Бой был признан несостоявшимся. В то время я этого еще не знал, но это был последний раз, когда я выступал на ринге в Лас-Вегасе.