Авалон:Хроники бессмертных - Антон Ермаков

— Я — Огненный Князь, и я могу всё! — Евген вскинул голову.

— Недостаточно, однако, быть неизмеримо могущественным, — Морфиус приблизился к его уху и прошептал: — Если тебе кажется, что этот мир стал без неё пуст, тогда мы заполним его… войной! Тебе нужна армия!

— Ты знаешь, где её взять? — Евген недоверчиво покосился на него.

— Следуй за мной, — загадочно ответил Морфиус.

И они отправились в путь: высокий, решительный, преисполненный уверенности в себе юноша, увенчанный пылающей короной, и мрачный, согбенный мужчина в черном плаще, тяжело опирающийся на посох и преследующий свои собственные, неведомые иным цели. Морфиус не сказал, куда именно они направляются, а Женя не спрашивал, полностью доверившись своему странному и неожиданному союзнику. Они вообще практически не разговаривали по дороге: Евген был поглощен собственными думами, а о чем размышлял Морфиус, не мог сказать, пожалуй, никто из живущих.

Эти двое двигались вдоль русла реки и шли очень долго, пока её далекие друг от друга берега не сблизились настолько, что сама речка стала уже больше напоминать быстро бегущий ручей, чем серьезную водную преграду. В пути им попадалось множество родников, спешащих из лесной чащи, и Евген много и жадно пил их ледяной воды, чтобы утолить свою жажду. Морфиус к воде не притрагивался, и вообще старался обходить её стороной. Лишь единожды Евгений случайно разглядел, как край его мантии угодил в незаметное озерцо с водой, и ткань зашипела, точно на неё плеснули кислотой. Сам Морфиус, кажется, ничего не заметил, а Женя не стал у него об этом интересоваться.

Наконец, после многих часов пути они достигли такого места, где смогли без труда переправиться по камням на противоположный берег, а потом снова углубились в лесные дебри и шли так до самого вечера. Никаких троп тут не существовало и в помине, кругом были овраги с бурно разросшейся на дне ежевикой, глушь и бурелом, но Морфиус каким-то образом угадывал правильное направление и ни разу не сбился с пути. Как ему это удавалось — оставалось загадкой, но с уверенностью можно было сказать лишь одно: они не плутали, идя по возможности прямо и быстро к неведомой цели. Женя оставался спокоен, будучи совершенно уверенным в том, что его провожатый никуда от него не денется. Хотя, конечно, он вряд ли нашел бы путь назад из этого захолустья в одиночестве. Он не знал, куда они идут, тем более, что уже не помнил, откуда.

Неожиданно Евгений разглядел среди широких древесных стволов угасающий свет медленно садящегося солнца. Это могло означать только одно — они достигли границы, где лес заканчивался, хотя он, как ни старался, не мог припомнить, чтобы ему когда-нибудь довелось слышать о том, что Кленовый лес вообще имеет границы. Им всегда говорили, что лесное море практически бесконечно. Но что же тогда может скрываться там, впереди?

— Мы почти дошли, — удовлетворенно констатировал Морфиус.

Лес окончился стремительно, идеально ровной, прочерченной чертой. Ботинки Евгена остановились на краю обрыва: каменистый известняковый пласт, с которого свисали корни крайних деревьев, неожиданно уходил вниз, метров на двадцать, точно в этом месте две гигантские земляные плиты изломились пополам, и одна из них опустилась, а вторая, наоборот, — приподнялась. При осмотре окрестностей на ум приходил шоколадный торт и острый нож, разрезающий его: по краям порций нож, каким бы острым он ни был, всегда оставлял трещины и поломанную глазурь. Здесь, у обрыва, с пластами земли творилось нечто похожее.

Но это было не главное: оранжево-красный солнечный диск тонул за хорошо просматривающейся теперь линией горизонта, а впереди находилось то, чего Евгений ну никак не ожидал здесь увидеть — пустыня.

Огромное, насколько хватало глаз, бесконечно расстилающееся полотно песков предстало его глазам, и величественные дюны из миллионов ярко-желтых песчинок, сотканные жарким ветром барханы убегали вдаль, прямо к солнцу, к кажущейся такой далекой теперь линии края этого мира.

— Это Солнечные пустоши, — сказал Морфиус, обводя рукой раскинувшиеся перед ними земли.

— Песок… — удивленно произнёс Евген. — Но никто никогда не говорил нам о том, что за лесами лежит пустыня!

— Я ничуть этому не удивлён, — улыбнулся Морфиус. — Бессмертные Нифльхейма хранят множество тайн и не считают нужным делится ими с остальными. Они всегда поступают лишь так, как удобно им. А удобно им представляется отвечать лишь на те вопросы, на которые они заранее знают ответ, ибо незнание подрывает могущество и непререкаемый авторитет, а для некоторых даже сомнение в возможном бессилии уже кажется поражением.

Женя стоял, не особенно обращая внимания на его слова и задумчиво глядя вниз, туда, где волны песка упирались в высокую белесую преграду из каменистого известняка. Если бы здесь не было перепада высот — подумал он — то тонны песка, наверное, засыпали бы весь лес, до самого замка.

— Пойдем, нам необходимо спуститься вниз, — позвал его Морфиус. — Там есть старая лестница.

— Мы что же, будем идти через пустыню? — изумился Евген.

— Увидишь! — подмигнул ему Морфиус.

Чуть дальше действительно обнаружился удобный спуск: широкие светлые ступени, высеченные в твердой породе, лепились по краям уступов и трещин, причудливо извивались все вниз и вниз, пока не скрывались где-то там, под древними наслоениями песков.

Пройдя лестницу, Морфиус тут же начал взбираться по одной из песчаных дюн, и Евгений последовал за ним. Его ноги тотчас увязли в сыпучей субстанции, и он подивился легкости, с которой передвигался Морфиус: песок под его тяжелыми чёрными сапогами практически не двигался.

Женя никак не мог понять, что именно пытается найти его загадочный спутник, и тут он внезапно почувствовал, как его ботинок уперся во что-то мягкое под слоем песка. Ощущение отчего-то было неприятным: так бывало, когда он в детстве ночью, идя по квартире, случайно наступал на свою толстую кошку, не видя её, и она начинала противно верещать. Но ведь здесь не могло быть ничего живого…

Песок, неожиданно пришедший в движение от его ног, пополз вниз, к основанию бархана, обнажая свои глубинные пласты, и тут он увидел это…

Остатки человеческих тел. Руки… ноги… головы… их было много! Очень много! Иногда попадались тела целиком, иногда лишь их части. Кожа и остальные ткани были практически неразложившимися, лишь слегка тронутые тлением. Женю замутило.

Песок продолжал осыпаться вниз, являя всё новых мертвецов и их лица: пустые глазницы, заполненные песком, запавшие, плотоядно щерящиеся рты. Евгений начал отступать ближе к Морфиусу, приводя в движение очередные слои песка. Мертвых повлекло вниз, они скатывались, стукаясь друг об друга, но из дюн показывались все новые и новые тела.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});