Шрифт:
Интервал:
Закладка:
59
Души непревзойденность, дерзновенность лишь ропот вызывают иль каприз… – В соответствии с феодальной моралью скромность женщины, ее крайняя сдержанность считались признаком ее благородства, целомудрия. Всякое отклонение от этих качеств рассматривалось как склонность к распутству.
60
…Мой благородный юноша мечтает… – Имеется в виду Баоюй.
61
…относят к юному красавцу несправедливо и во зло… – Здесь оправдываются будущие взаимоотношения Баоюя и его служанки Сижэнь. Последняя искренне пыталась уберечь его от злоключений.
62
…Неважно, – лилия иль лотос, то и другое в ней одной… – Здесь предсказывается нелегкая судьба Сянлин. «Сянлин» – значит «благоухающая лилия». Другое ее имя – «Инлянь» – значит «прекрасный лотос».
63
…ушла добродетель, и ткацкий станок замолчал… – В книге «Хоухань шу» («Истории Поздней Хань») есть рассказ о том, как молодой супруг Ю Янцзы покинул семью, чтобы с головой погрузиться в учебу. Однако вскоре он заскучал по дому и вернулся к жене. Она же, встретив его, взяла нож и перерезала шелковые нити на ткацком станке, желая показать этим, что мужу нельзя опускать руки, а следует учиться, дабы достичь высокого положения в обществе. Здесь предсказываются будущие взаимоотношения между Баоюем и Баочай.
64
…О пухе, летящем при ветре, слова отзвучали… – В притче о Се Даоюне, жившем при династии Цзинь (265—419), рассказывается, как однажды при большом снегопаде его дядя Се Ань спросил: «На что походит этот падающий снег?» Старший брат Се Лан ответил: «Это – соль крошится с небес». Се Даоюнь же сказал: «Нет, это ветер взвихрил ивовый пух».
Последние строки стихотворения – намек на противоположность характеров двух главных героинь романа Линь Дайюй и Сюэ Баочай. Слова «нефритовый пояс в лесу», если их прочесть с конца, по-китайски будут звучать «линь дай юй». Именно для характеристики умной и талантливой Линь Дайюй здесь упомянута притча о Се Даоюне. В целом же это – предсказание печальной судьбы обеих героинь романа.
65
…А брошь золотую в снегу глубоко закопали! – Здесь выражается грусть о потерянной семье, о развеянных иллюзиях. Иероглифы имени Сюэ Баочай прочитываются как «драгоценная заколка в снегу».
66
А в месте, где цвели цветы граната… – В строфе содержится намек на жизнь Юаньчунь в императорском дворце. Из «трех весен» (имеются в виду сестры Инчунь, Таньчунь и Сичунь) ни одной не выпадет честь стать женою самого государя. Однако Юаньчунь («Изначальная весна») в восемнадцатый день двенадцатого месяца года Цзя-инь (когда встречаются в небе звезды Тигр и Заяц) неожиданно умрет.
67
…Но жизнь твоя совпала с крахом рода… – Речь идет о судьбе Таньчунь, которая выйдет замуж и расстанется с сестрами, когда дом Цзя придет в упадок.
68
…С младенчества не знаешь ты, где твой отец, где мать… – Речь идет о Сянъюнь, с детства потерявшей родителей.
69
…Из Чу все тучи улетят, – не вечно течь Сянцзян. – Сянцзян – название реки. См. примеч. 99.
70
…Стремятся люди к чистоте… – «Чистота», «пустота» – буддийские понятия. Жизнь, согласно буддизму, иллюзорна, главное ее содержание – страдания; все мирские дела – «пыль», и лишь путем очищения от нее люди могут избавиться от плена заблуждений.
71
Чжуньшаньским волком этот отрок был… – В «Сказании о чжуньшаньском волке» средневекового писателя Ма Чжунси рассказывается, что во время охоты господин Дун Го спас обреченного на гибель волка, жившего в горах Чжуншань. А тот, когда опасность миновала, решил съесть своего спасителя. Здесь под «чжуньшаньским волком» подразумевается Сунь Шаоцзу, которого семья Цзя приняла и обласкала, а он, став мужем Инчунь, оказался злым и неблагодарным.
72
…Так вот он жил, а «проса не сварил»… – Легенда рассказывает, что некий человек поставил вариться просо, а сам лег спать. Во сне протекла вся прожитая им жизнь, а когда проснулся, оказалось, что просо еще не сварилось.
73
Она, познав, что блеск трех весен… – Стихотворение обращено к Сичунь.
74
…О скромная птица… – Иероглиф, имеющий значение «феникс», состоит из двух элементов – «фань» – «простой» и «няо» – «птица». Автор умышленно расчленяет эти элементы, желая намекнуть, что и «простая», «обычная» птица может превратиться в феникса.
75
…в годину, принесшую зло… – Имеется в виду упадок семьи.
76
…с «деревом» вдруг «человек»… – Знаки «дерево» («му») и «человек» («жэнь»), объединенные в один иероглиф, дают новое понятие – «разлука», «отчуждение», «развод» («сю»).
77
И, плача, в слезах устремилась к Цзиньлину… – Цзиньлин – название гор близ Нанкина, в древности – место отшельничества буддийских и даосских монахов.
78
…нет никакого толку вновь повторять, что знатен этот род… – Речь идет о Цяоцзе, которую ждет нелегкая участь после разорения семьи.
79
…нет худа без добра! Ей повезло! – Когда Цяоцзе окажется в бедственном положении, бабушка Лю приютит ее в деревне.
80
У персиков и груш весною почки… – Персик и груша в лексике поэтической классики Китая символизируют цветенье, юность, расцвет, орхидея же – холодную красоту, расцвет перед увяданьем. После рождения сына Цзя Ланя муж Ли Вань, Цзя Чжу, умрет. Она рано останется вдовой. Отсюда и сравнение ее с цветами персика и груши, которые весной недолго цветут.
81
Цинь – китайский музыкальный инструмент.
82
Цилинь – мифическое животное, единорог.
83
Таньбань – ударный музыкальный инструмент.
84
…Чтобы о золоте печали… – Под «золотом» подразумевается Баочай, под «яшмой» – Дайюй.
85
Жизнь – заблуждение… – Тема стихотворения – тоска Баоюя по Дайюй, которой суждено рано уйти из жизни, а также – несбывшиеся надежды Баочай.
86
«Где золото, там и нефрит!» – Здесь имеются в виду сложные отношения, которые возникнут в будущем между Баоюем и Дайюй.
87
Союз деревьев и камней – намек на слова, которые Баоюю суждено в будущем произнести во сне (см. гл. XXXVI): «Разве можно верить этим буддийским и даосским монахам? Выдумали, будто яшма и золото предназначены друг для друга судьбою. Нет! Судьбой связаны только камень и дерево!»
88
…Тот, кто вознесся выше гор… – намек на Баочай.
89
Небесных фей вся жизнь порой – унылый, скучный лес… – Слово «лес» по-китайски звучит «линь». Уже это раскрывает намек на страдальческую жизнь Линь Дайюй.
90
…Смежая веки, вечно быть игрушкой с пиалой… – У сунского поэта Су Ши (XI в.) в стихотворении «Вторя Ду Фу, воспеваю красавицу» есть фраза: «Смежала веки Мэн Гуан за чаем, прикрыв лицо квадратной пиалой…» Когда Мэн Гуан (эпоха Хань – 206 г. до н.э. – 220 г. н.э.) пила из квадратной пиалы чай в присутствии супруга Лян Хуна, пиала закрывала все ее лицо, до бровей, что, по разумению Лян Хуна, придавало ей вид кроткой и нежной жены. Притча о Лян Хуне и Мэн Гуан раскрывает фальшь будущих супружеских отношений Баоюя и Баочай.
91
Зачем в печали хмуришь брови? – В стихотворении предсказывается трагический исход любви Баоюя и Дайюй.
92
Цветок волшебный – Дайюй; нефрит прелестный – Баоюй.
93
Печалюсь: рок неотвратим. – Стихотворение предрекает скорую кончину Юаньчунь.
94
…торжествуя, природа цветет… – Имеется в виду возвышение семьи Цзя после ухода Юаньчунь в императорские покои и нависшая над этой семьей беда после ее кончины.
95
Отторгнута родная кровь. – Стихотворение посвящено разлуке Таньчунь с родной семьей.
96
…Нефритовый она собою среди туч являет Храм! – то есть ярко выделяется на фоне заурядных невест.
97
- Игрок в облавные шашки - Эпосы - Древневосточная литература
- Дважды умершая - Эпосы - Древневосточная литература
- Рассказы о необычайном - Пу Сунлин - Древневосточная литература / Разное
- Повесть о прекрасной Отикубо - Средневековая литература - Древневосточная литература
- Книга о судьях - Мухаммад ал-Хушани - Древневосточная литература
- Дневник эфемерной жизни (с иллюстрациями) - Митицуна-но хаха - Древневосточная литература
- Акбар Наме. Том 4 - Абу-л Фазл Аллами - Биографии и Мемуары / Древневосточная литература / История
- Дорога превращений. Суфийские притчи - Джалаладдин Руми - Древневосточная литература
- 7. Акбар Наме. Том 7 - Абу-л Фазл Аллами - Биографии и Мемуары / Древневосточная литература / История / Прочая научная литература
- Сообщения о Сельджукском государстве - Садр ад-Дин ал-Хусайни - Древневосточная литература