Демидовы: Столетие побед - Игорь Юркин

Указ 1747 года изменил судьбу Беэра. Все началось с распоряжения отправляться на Алтай для выяснения положения с серебряной рудой. Новый приказ, зафиксировав взятие предприятий в казну, определял программу приоритетного развития на них сереброплавильного производства. Беэр уже три года занимался Алтаем, был, как говорится, «в материале». Лучшего, чем он, специалиста и менеджера, способного выполнить эти планы, в России было не найти. Военная коллегия терять Беэра тоже не хотела и, характерно, даже после майского 1747 года указа императрицы писала по его поводу в документах обтекаемо: «…отправлен в Сибирь для исправления горных работ, где он имеет пробыть и немалое время»[884]. Но «пробыть» там он должен был в качестве первого лица горного начальства, а это означало окончательную отставку от Тулы, пост «главного командира» Оружейной конторы в которой занимал в его отсутствие майор Михаил Кошелев.

Ехать в Тулу поручили бригадиру Василию Федоровичу Пестрикову, главе находившейся в Сестрорецке Оружейной канцелярии. Кадровая перестановка имела важное значение для оружейной Тулы. Пестриков привез с собой новый статус здешней структуры оружейного управления: добился, что Тульская контора стала именоваться канцелярией, а учреждение в Сестрорецке — конторой[885]. Канцелярия «застряла» в Туле почти на три десятилетия. Из чисто производственного центра Тула превратилась еще и в общегосударственный центр управления производством оружия.

Созданные умом, талантом и огромным трудом Акинфия Демидова, алтайские заводы не дали ему той отдачи, которой он от них ожидал, — реализовать удалось далеко не все связанные с ними планы. После получения на них серебра и золота они стали самой драгоценной частью оставленного им наследства. Видя, что раздел затягивается, и не будучи уверенным, что новый владелец распорядится имуществом без ущерба для дела, «наверху» не решились оставить их в составе имущества, подлежащего разделению. Изъятие алтайских заводов раздел несомненно упростило и ускорило.

Майский указ 1747 года если и не перенаправил судьбу алтайских предприятий, то во многом дал ей другое оформление. Центром их группы отныне становится не Колывано-Воскресенский, а Барнаульский завод (со всеми последствиями для истории молодого города), управляют им казенные чиновники от Кабинета, техническое руководство осуществляют нанятые им иностранные и отечественные специалисты. Вопрос о том, кто и что от этого потерял или выиграл, слишком сложен. Тем более что проникнуть в острый и часто неожиданный ум Акинфия нам не дано.

Как делили и как разделили

Неопределенность в положении алтайских заводов разрешилась сравнительно быстро. В отношении всего остального смутное время еще продолжалось, и конца ему видно не было.

В 1748 году вариант разделения имущества предложил средний брат. Хотя наследники 30 апреля его приняли, раздела не последовало. Новым указом императрицы осенью того же года на заводах временно вводилось общее управление; братьям было велено иметь общую контору[886]. Так продолжалось несколько лет.

В 1753 году Григорий подготовил новый план разделения заводов на части — на основе идеи, что каждая из них должна обладать определенной полнотой, быть самодостаточной.

Велением императрицы от 23 октября 1757 года произвести окончательный раздел было поручено генерал-адъютанту А.Б. Бутурлину[887]. 28-го братья дали расписки в том, что указ слышали, что готовы ему подчиниться и до окончательного решения обязуются из Петербурга не уезжать[888]. Процедура вступила в завершающую стадию.

Как она шла, узнаём из Журнала продолжавшихся с 28 октября по 1 декабря заседаний, на которых вырабатывались решения и подписывались бумаги. В нем сообщается, что на одном из них был «чтен… сочиненной средним братом Григорьем об оном разделе план, расположенной на три равные части». Его экземпляр, озаглавленный «1757 года план о разделе имения на три части по жеребью», находится в архивном деле непосредственно перед Журналом. Он имеет соединяющую листы скрепу на нижнем поле «Сей план Григореи Демидов подписал». Приложение к нему руки Григорием (одним, без братьев) прямо указывает на авторство. Свидетельства этого находим и в тексте документа[889].

Итак, именно Григорий на протяжении минимум десятилетия разрабатывал варианты раздела, согласовывая интересы и амбиции далеко не всегда склонных к компромиссам братьев. Именно он довел проект до заседаний, итогом которых стало «полюбовное» его согласование. Едва ли эта работа, однообразная, к тому же развивавшаяся в атмосфере то затухавшего, то вновь разгоравшегося межличностного конфликта, была приятна человеку, растившему и лелеявшему сады. Но он с ней справился.

Первоначально предполагалось, что собственников долей определит жребий, — упоминание об этом Григорий даже вставил в заголовок. Однако Прокофий заявил, что части неравны. Как писали потом младшие братья, он «ту часть, которую толко хотел, выбрав, взял». Ему приглянулась часть, ядром которой являлся Невьянский завод. Напомним, что там жили мать и младший брат. Не исключаем, что желание обосноваться именно здесь сформировалось у Прокофия еще и из желания унизить Никиту. Тот не только не получал всего, что завещал ему отец. Он лишался Старого завода — опорного камня демидовской державы на Урале.

Измученные тяжбой братья согласились на условие Прокофия. Согласился Никита, которого торжествовавший победитель изгонял из дома, где тот долго жил. Согласился Григорий, получивший часть, которую сам Прокофий «при разделе… называл пред протчими недостаточную и за тем (то есть поэтому. — И. Ю.) на жеребей не шел». Утешительными призами для них являлось то, что Никита получал наиболее мощный из Акинфиевых заводов — Нижнетагильский, а в пакет Григория входили соляные промыслы, завещанные ему отцом.

В ситуации столкновения амбиций обращает на себя внимание поведение Григория Акинфиевича. Разрабатывая план, он не закладывал в него выгод лично для себя — распределять части планировалось «по жеребью». После демарша Прокофия, сорвавшего эту процедуру, Григорий тоже сделал жест, но жест с противоположным смыслом. Как явствует из Журнала, решение братья принимали, «усмотря снисхождение средняго брата Григорья, которой обоим братьям в выборе частей отдал на волю, а сам оставался при последней». Документ подписан всеми заинтересованными лицами, следовательно, все ясно осознавали действия Григория как проявление его «снисхождения», уступки. И еще раз: по прочтении предложенного Григорием плана братья «по полюбовному их брацкому розделу доволно разсуждая и усмотря снисхождение… Григория… и без метания жеребьев… единогласно положили и утвердили по нижеследующему…». Далее сообщается принадлежность частей без характеристики их содержания, из чего заключаем, что оно соответствует приложенному плану — плану Григория.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});