Реймунд Стург. Лабиринт верности (СИ) - Чуринов Владимир

— Еще неплохо было бы найти партию для сына короля, но это маловероятно, — загрустил Канцлер. — Я пытался уговорить Принцессу Зари, но пока переговоры зашли в тупик.

— Н-да, — добавил маг земли, — у нас тоже не найдется никого достаточно знатного.

— Будем ждать смерти Леди Воды, — заключил Мордред. — Дочь у нее симпатичная, — он выпил вина и продолжил, — Юзац и Хасконь я возьму на себя. В семье Огненных Дев найдется одна горячая цыпочка, которая наверняка приглянется молодому Хасконскому, Нормань оставим Школе Земли, а вы, Канцлер, займетесь Морпаньяком. Идет?

Оба согласились. Шваркарас был важен — в нем имелась собственная Гильдия Магов, могущественная и хорошо организованная, маги там имели звания на Гилемо Антарский манер, но при этом получали их не столько за умение, сколько как признак статуса и влияния. В Гильдию обязан был входить каждый подданный маг Шваркараса, следовательно, Гилемо Антарий за счет династических браков имел там свою руку. Однако обеспечить достаточное значение в Гильдии Магов Шваркараса, могли только браки с крупными феодалами — герцогами и членами королевской семьи. Впрочем, Шваркарас довольно охотно заключал такие браки.

С Ригельвандо вечно были проблемы — маги там были достаточно свободны и объединены во множество мелких союзов, постоянно возникавших и исчезавших к тому же. Так что этот вопрос оставили до конца года, пока Канцлер соберет побольше сведений о текущей ситуации.

— Эллумис? — без особой надежды поинтересовался Лорд Мрамора.

— Да, Эллумис, — согласился маг дня. — Там бардак не меньше, чем в Ригельвандо, но магические рода хотя бы старые и стабильные. Нас интересуют Спартис, Пифос и Энкор?

— Дочь Лорда Камня в последний, сын Лорда Грязи во второй и моя младшенькая Иллана в первый, — довольно возвестил Лорд Мрамора.

— Принято, — кивнул Белый Канцлер.

— Принято. Тогда я отправлю побочную дочь Синего Пламени в Филларес, — как бы между делом заметил Мордред, ему было приятно наблюдать, как изменилось лицо мага земли — Эллумис был исконным полем интересов этой Школы, а Филларес — весьма крупным городом-государством.

— Как?! — воскликнул Лорд Мрамора. — Неужели в Филларесе есть свободный жених?

— Не для ваших благородных кровей — бастард тирана города, — улыбнулся Мордред. — Я случайно о нем узнал.

«Куда там случайно, сто тысяч золотом и три года слежки», — добавил он про себя.

— Что ж, очень удобно, — не обращая внимания на кислую мину Лорда Мрамора, заметил Канцлер, — разбавили Эллумис. Думаю, на этом все, господа. Насчет Хмаалара пошутим в другой раз. В конце года. Шутка про пополнение гарема султана меня еще не отпустила. Разрешите откланяться.

— Постойте, Бальмон, — обратился Синее Пламя к Белому Канцлеру по имени. — Я все понимаю, но все же, что понадобилось Принцу в колониях?

— Мальчишке не терпится увидеть живую амиланийку, — с мрачной миной, говорившей о правдивости слов, ответил маг дня.

— Яиц ему лишиться не терпится, — хохотнул Лорд Мрамора, и Канцлер молча удалился. — Выпьем, Морд? — предложил маг земли.

— Выпьем, Лох, — согласился Мордред, Лорда Мрамора звали Лохтур.

Часть 4. Глава 7. Неслучайный скорпион

Поздно ночью, вернувшись домой навеселе, Носитель Раскаленного Клинка, не ужиная, направился в свою комнату, и, откинув одеяло, даже не сняв сапог, собирался погрузиться в привычные объятья кошмаров. Но быстрое шевеление и шелест простыней заставили его отпрянуть и немного протрезветь. По кровати, угрожающе выставив жало, на мага огня полз королевский скорпион, которые во множестве обитали в Антарис-Примула.

Мордред отпрыгнул еще дальше, чуть не запутавшись в плаще. Латная перчатка на правой руке извергла пламя. Опомнился он, когда кровать превратилась в головешки и лужицы бронзы, а полкомнаты весело полыхало. Потушив огонь, Синее Пламя позвал:

— Томас, — дворецкий явился, но довольно нескоро, магистр успел успокоиться и кристаллизовать свою злобу, — собери через пять минут всех слуг в приемном зале.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Кивнув, старина Томас удалился.

Слуги рыдали, горели, истекали кровью, но не признавались. «Это сделал кто-то из вас. Кому-то из вас хорошо заплатили за молчание. Или, может, сыграли на ваших хилых душонках? У кого была возможность? У многих. Мотив — это рабы, а я не самый добрый хозяин. Почти у каждого есть претензии. Свободным же есть, что терять, но и амбиции при них. Не признаетесь. Поступим по-другому».

Он уволил всех слуг за исключением Томаса, ключницы и Бэг, весь день прислуживавшей архимагу рядом с лабораторией, и половину горящих. А своих агентов отправил проследить — к кому побегут эти побитые шавки. «Ничего, завтра же, завтра я узнаю, кто из вас предал. И буду жарить вас вместе с хозяевами — очень, очень медленно».

Стены давили. Защитные артефакты казались смертельными ловушками, а стражники — подкупленными все до единого. Мордред устроился спать в одной из каморок для мелких гостей, наложив на стены и дверь смертельно опасные заклятья (не забыв, правда, предупредить оставшихся слуг). Днем он себя еще как-то держал, им правил долг и честолюбие, но ночью… Ему всюду чудились тени с ножами, косые взгляды, яд в воде и пище. А сны были и того хуже — его оскопленного и поруганного, в женском платье, выдавали замуж за мускулистую амиланийку-капитана, вдвое больше его, в глазах чудовищной женщины горел недобрый огонь и Мордреду очень не нравилось, как она поглаживала фаллическую рукоять своего клинка.

***

«Уволил слуг, сжег свою комнату, дым виден и отсюда. Сократил охрану. Ты облегчаешь мне жизнь, Мордред. Кто бы мог подумать — столько планировать, организовывать, искать малейшие способы ослабить твою оборону… А случайно заползший в кровать скорпион сделал за меня половину дела. Видимо, сама судьба желает тебе зла, грешник Синее Пламя, впрочем, мы все такие».

Реймунд Стург закрыл книгу знатных родов и правителей Школы Огня и лег спать. Сны его были безмятежны.

Маленький скандал с гомосексуальным оттенком

Очередное унылое утро, отягощенное к тому же плотскими необходимостями — из-за отсутствия повара, Носителю Короны Вечного Костра пришлось идти завтракать в расположенный неподалеку ресторан «Багряное золото». Еда была неплохой, обслуживание великолепным, а вот компанию хорошей назвать было сложно — в основном маги школ огня, ветра и земли, чьи районы располагались поблизости, а также несколько бездарных купцов и каких-то иноземцев. Особенно способствовало несварению присутствие Авелина — Мага Лучистого Моря. Одного из Магов Небесного Копья. Этот довольно юный, стройный и худой мастер воды, сидя с еще тремя магами, постоянно поглядывал в сторону трапезничающего Мордреда и компания довольно громко смеялась.

Когда Синее Пламя кое-как прикончил половину порции телятины под сливочным соусом, смех и разговоры перешли в тыканье пальцами и откровенный хохот. Этого терпеть было уже нельзя.

— Мастер Авелин, — обратился он через зал к магам воздуха, вытерев перед этим рот салфеткой и кивнув стоявшим под стенами горящим воинам, — вам или вашим друзьям в моей персоне что-то кажется смешным?

Это вызвало новый взрыв хохота.

— Нет, нет, — ослепительно улыбаясь, ответил Маг Лучистого Моря. — Я всего лишь рассказывал своим товарищам о вашей любви к мальчикам.

— По-моему, вы спутали меня с кем-то из представителей вашей школы, возможно, с самим собой, — ответил Синее Пламя, едва сдерживая ярость.

— Ну как же, — не обратил внимания на колкость маг воздуха, — разве вас не осаждает симпатичный долговязый юноша, умоляя взять его в ученики? А мальчика нищего на базаре вы даже наградили горячим поцелуем. Но все же руки надо целовать женщинам, а мальчиков лучше в губы. Кстати, куда делся ваш подмастерье? Давно его не видел. Залюбили насмерть?

«Кто проговорился о базаре, неужели этот дождливый праведник? Нет, вряд ли, там было много народу — кто-то еще меня узнал».