Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этом коротком опыте семейной жизни примечателен даже не его исход – взаимные обвинения, эмоциональная манипуляция, обращение Бальзака к врачу с просьбой проверить, не сошла ли его мать с ума, и воспоминания о детских унижениях, – но его надежда на то, что опыт может удаться. Он даже собирался съездить вместе с матерью в Швейцарию.
Чуть больше года спустя огромный труд, семнадцатитомную «Человеческую комедию», украсил своего рода рекламный щит – предисловие 1842 г., где типы людей сравниваются с видами животных. В предисловии Бальзак излагает теорию, что все творение двигалось от простой, первобытной сущности и становилось разнообразнее под влиянием среды; он рассуждает о «разрушительной силе страсти и идеализирующей силе общества», о «двух вечных истинах», которыми руководствовался автор, – монархии и религии; о его желании изобразить «две или три тысячи видных фигур своего времени», создать эпическую историю, которой недоставало более ранним ступеням цивилизации. В предисловии перечисляются любимые идеи Бальзака; его часто используют как своего рода авторизованный глоссарий. Здесь, как предлагается считать читателям, находится ключ ко всему сооружению.
На самом деле Бальзак не особенно хотел писать предисловие. Когда социалистическое «Независимое обозрение» (Revue Indépendante), редактируемое Жорж Санд, поместило отрицательный отзыв на его произведение, он решил: Санд не откажется в виде извинения написать предисловие к собранию его сочинений947. Она была слишком занята, и Бальзак признал, что «простое прочтение всех моих произведений – задача непосильная»948. (Сейчас в «Человеческую комедию» входят семьдесят четыре романа и повести; иногда под одним заглавием объединяется несколько произведений.) В результате предисловие 1842 г. служит и заключительной речью, и манифестом Бальзака на тот период времени. По сравнению с «Человеческой комедией» предисловие заметно суше. Многие читатели пропускают его или читают после романов. Сам Бальзак сознавал опасность и беспокоился, что вымышленный мир уже перерос любые одежды, которые он для него создал: правда, он принимал участие в демократических выборах, но «не следует считать, будто существует хотя бы малейшее противоречие между моими поступками и моей философией». И еще: «Если кто-то попытается опровергнуть меня с помощью моих же доводов, то только потому, что он неправильно истолковал ироническое замечание или обратил против меня слова кого-то из моих персонажей».
Помимо интереса, какой представляет предисловие в виде личного манифеста – самой правдоподобной попытки объединить науку и искусство в XIX в., – оно само по себе является шедевром: интеллектуальной биографией Бальзака, историей «Человеческой комедии» от первоначального замысла до того мига, когда «химера» стала «реальностью, с ее тираническими командами, которым надо было подчиняться». Подобно большинству автобиографий, предисловие к «Человеческой комедии» тяготеет к упрощенчеству, пытается сгладить противоречия и представляет своего героя в благоприятном свете. Бальзак написал его в том же страстноделовитом духе, который позволил ему предполагать, будто он может перевоспитать мать, а затем вести счастливую семейную жизнь. Некоторые из его поздних романов практически являются злой пародией на предисловие с его утверждением: «Я рассматриваю как подлинную основу Общества семью, а не индивида»949; но в романах начала 40-х гг. семья всегда побеждает. Битва между порядком и хаосом, умом и глупостью вот-вот начнется, и Бальзак окапывался заранее: «Я только что перечитал Предисловие, которое открывает “Человеческую комедию”, – писал он Эвелине, – и эти двадцать шесть страниц было написать труднее, чем любой роман, так как их выдающееся положение придает им определенную торжественность. Есть что-то пугающее в произнесении нескольких слов в начале такого обширного собрания». Но печатное слово обладает собственной объективной силой. Он продолжал, твердо веря в свои убеждения: «Когда вы прочтете Предисловие, вы больше не спросите, католик ли я и каковы мои убеждения. В наш эклектичный век они слишком ясны»950.
Глава 15
Конец туннеля (1842—1845)
Предисловие к «Человеческой комедии» также знаменовало некую тайну, о которой, скорее всего, нельзя было упоминать в печати. К тому времени, как Бальзак написал предисловие 1842 г., произошло событие, которое обострило все, поставило ясную цель его жизни и, по иронии судьбы, позаботилось о том, чтобы «Человеческая комедия» так и осталась незавершенной. 5 января 1842 г. из России пришло письмо с черной печатью. Бальзак вскрыл конверт и прочел новость, на которую он уже боялся надеяться: 10 ноября скончался Венцеслав Ганский. Исчезла самая большая преграда на пути к счастью. Он схватился за перо: «Милая моя, хотя это событие приближает то, чего я пылко желал почти десять лет, могу признаться перед тобой и перед Богом, что в сердце моем никогда не было ничего, кроме полной покорности судьбе и что, даже в самые жестокие минуты, я никогда не пачкал душу немилосердными желаниями. Нельзя помешать определенным непроизвольным желаниям… Нельзя поддерживать в сердце веру без надежды. Эти два мотива, которые церковь обращает в добродетели, поддерживали меня в моей борьбе. Но я понимаю твои сожаления; они кажутся мне в высшей степени естественными и искренними, особенно после того покровительства, в каком тебе не было отказано».
Теперь, продолжал он, выразив соболезнования по поводу кончины ее долго болевшего мужа, он сможет сказать ей все, о чем до тех пор молчал (наверное, он имел в виду, что его признания в любви станут более подробными и более страстными). Как только он приведет в порядок свои дела, он приедет в Россию; он, возможно, даже попросит российское гражданство и подчинится самодержавию. Затем он может основать в Санкт-Петербурге европейский журнал. А пока он будет работать без остановки и спасет имение «Ле Жарди», покупателя на которое пока так и не нашлось. Одно препятствие исчезло, за ним последуют и все остальные: Ламартин придерживает для него «гнилое местечко»951, чтобы он наконец занял место в парламенте и стал достойным своей принцессы.
Письмо от 15 января 1842 г. может служить примером самого бодрого письма с выражением соболезнования. Перед лицом новой надежды все его опасения улетучились. Он стал писать Эвелине чаще; в его письмах меньше упреков и неизменна главная тема: брак. Скоро ему исполнится сорок три года, а Эвелине, насколько ему было известно, было около тридцати пяти, но у них впереди еще много времени. Они вместе встретят старость. Все его романы должны составить один труд, все его действия имеют перед собой ту же цель, и все его мечты должны сбыться одновременно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Фрегат «Паллада» - Гончаров Александрович - Биографии и Мемуары
- Дневник (1918-1919) - Евгений Харлампиевич Чикаленко - Биографии и Мемуары
- История моего знакомства с Гоголем,со включением всей переписки с 1832 по 1852 год - Сергей Аксаков - Биографии и Мемуары
- Военный дневник - Франц Гальдер - Биографии и Мемуары
- Барса. Как создавалась лучшая команда в мире - Грэм Хантер - Биографии и Мемуары
- Дневник над облаками - Виталий Севастьянов - Биографии и Мемуары
- Бальзак - Георг Брандес - Биографии и Мемуары
- Дневник бывшего коммуниста. Жизнь в четырех странах мира - Людвик Ковальский - Биографии и Мемуары
- Николай Георгиевич Гавриленко - Лора Сотник - Биографии и Мемуары
- Мой сын – серийный убийца. История отца Джеффри Дамера - Лайонел Дамер - Биографии и Мемуары / Детектив / Публицистика / Триллер