Слова сияния - Брендон Сандерсон

— Да, — согласился Каладин. — Но он хороший парень. Думаю, если какой-то светлоглазый и сможет вписаться, так это он.

Моаш повернулся с сомнением на лице.

— Ты не согласен, как я понимаю? — спросил Каладин.

— Он неправильно себя ведет, Кэл. То, как он разговаривает, то, как он смотрит на людей. Он странный. Хотя все неважно, потому что он светлоглазый, и этого должно быть достаточно. Мы не можем ему доверять.

— Нам и не нужно. Мы просто будем за ним присматривать, может, поучим его самообороне.

Застонав, Моаш кивнул. Похоже, он принял эти доводы в качестве причины оставить Ренарина.

«Моаш здесь, — подумал Каладин. — Поблизости нет никого, кто мог бы услышать наш разговор. Мне нужно спросить…»

Но как ему сформулировать вопрос?

«Моаш, замешан ли ты в плане по убийству короля?»

— Ты думал, что мы будем делать? — спросил Моаш. — Относительно Амарама, я имею в виду.

— Амарам — моя проблема.

— Ты из Четвертого моста, — проговорил Моаш, беря Каладина под руку. — Твоя проблема — наша проблема. Он тот, кто сделал тебя рабом.

— Он сделал гораздо больше, — тихо прорычал Каладин, не обращая внимания на Сил, жестами показывающую, что следует помолчать. — Он убил моих друзей, Моаш. Прямо у меня на глазах. Он убийца.

— Тогда нужно что-то сделать.

— Нужно, — согласился Каладин. — Но что? Думаешь, мне следует обратиться к властям?

Моаш рассмеялся.

— Что они сделают? Тебе нужно вызвать его на дуэль, Каладин. Победи его, мужчина против мужчины. Пока ты этого не сделаешь, что-то глубоко внутри не будет давать тебе покоя.

— Ты говоришь так, будто знаешь, каково это.

— Да, — Моаш слегка улыбнулся. — У меня в прошлом тоже было несколько Несущих Пустоту. Возможно, поэтому я тебя понимаю. Возможно, поэтому ты меня понимаешь.

— Тогда что...

— Я не хочу говорить об этом.

— Мы ведь Четвертый мост, — произнес Каладин, — твои слова. Твои проблемы — мои проблемы.

«Что король сделал твоей семье, Моаш?»

— Предположим, так и есть, — Моаш отвернулся. — Я просто... Не сегодня. Сегодня вечером я хочу просто расслабиться.

— Моаш! — позвал его Тефт со стороны костра. — Ты идешь?

— Иду, — прокричал мостовик в ответ. — Что насчет тебя, Лоупен? Ты готов?

Ухмыльнувшись, Лоупен встал и потянулся возле пламени.

— Я — Лоупен, а значит, я всегда готов к чему угодно. Тебе бы уже следовало знать такие вещи.

Неподалеку фыркнул Дрехи и перевернул миску с рагу на Лоупена. Оно размазалось по всей его хердазианской физиономии.

Лоупен не умолкал.

— Как видишь, я был полностью готов к чему-то подобному, что выражается в моей позе, когда я демонстрирую этот несомненно неприличный жест.

Тефт усмехнулся. Он, Пит и Сигзил подошли к Лоупену. Моаш пошел к ним, но замялся.

— Ты идешь, Кэл?

— Куда? — спросил Каладин.

— Прогуляться, — ответил Моаш, пожав плечами. — Зайдем в пару таверн, сыграем несколько партий, выпьем.

Прогуляться. В армии Садеаса мостовики редко занимались подобным, по крайней мере, в компании, с друзьями. Сначала они были слишком забиты, чтобы волноваться о чем-то еще, кроме как уткнуться носом в выпивку. Позже недостаток финансов и общие предрассудки среди других солдат заставили мостовиков держаться своих.

Теперь все изменилось. Каладин обнаружил, что запинается.

— Я... наверное, должен остаться... э-э, проверить остальные бригады у костров...

— Давай, Кэл, — проговорил Моаш. — Ты не можешь все время работать.

— Я схожу с вами в другой раз.

— Отлично.

Моаш поспешил присоединиться к остальным.

Сил покинула спренов огня, танцевавших с ней вокруг костра, и подлетела к Каладину. Она зависла в воздухе, наблюдая как группа мужчин удаляется в темноту.

— Почему ты не пошел? — спросила она.

— Я больше не могу жить той жизнью, Сил, — ответил Каладин. — Я не знаю, что мне делать с самим собой.

— Но...

Каладин отошел и взял себе миску с рагу.

ГЛАВА 42. Просто туман

Но что касается Иши'Элин, он являлся самой важной частью их зарождения. Он легко понял, какие последствия вызовет то, что волны будут дарованы людям, и организовал за ними необходимый контроль. Наделенный слишком большой властью, он дал понять, что уничтожит всех и каждого, если только они не договорятся соблюдать заповеди и законы.

«Слова сияния», глава 2, страница 4

Шаллан проснулась от гудения. Открыв глаза, она обнаружила, что уютно свернулась калачиком в роскошной постели в особняке Себариала. Она заснула в одежде.

Гудел Узор, расположившийся на толстом одеяле рядом с ней. Он выглядел почти как кружевная вышивка. Оконные шторы были задернуты — она не помнила, чтобы трогала их, — а на улице стемнело. Наступил вечер того дня, когда она прибыла на равнины.

— Кто-нибудь входил? — спросила девушка Узора, садясь и отбрасывая с глаз непокорный локон рыжих волос.

— М-м-м. Кто-то. Теперь ушли.

Шаллан встала с постели и направилась в свою гостиную. Глаза Аш, ей почти не хотелось наступать на этот нетронутый белоснежный ковер. Что, если она оставит следы и испортит его?

Те, кого Узор назвал «кто-то», оставили на столе еду. Внезапно ощутив дикий голод, Шаллан уселась на диван, сняла крышку с подноса и обнаружила лепешки со сладкой начинкой, а к ним всевозможные соусы.

— Напомни мне поблагодарить с утра Палону. Эта женщина божественна, — проговорила Шаллан.

— М-м-м. Нет. Я думаю, что она... Ага... Преувеличение?

— Ты быстро схватываешь, — ответила она, а Узор тем временем превратился в трехмерный шар из извилистых линий, висящий в воздухе над соседним стулом.

— Нет, — проговорил он. — Я слишком медлителен. Ты предпочитаешь одну еду другой. Почему?

— Из-за вкуса, — объяснила Шаллан.

— Я должен бы понимать это слово, — сказал Узор. — Но я не понимаю, не по-настоящему.

Шторма. Как объяснить, что такое вкус?

— Он похож на цвет... который ты видишь своим ртом. — Шаллан состроила гримасу. — Но это ужасная метафора. Извини. Я плохо объясняю на пустой желудок.

— Ты говоришь, «на» желудок, — повторил Узор. — Но я знаю, что ты имела в виду другое. Контекст позволяет мне сделать вывод, о чем ты говорила на самом деле. В некотором смысле вся фраза является ложью.

— Если все знают и понимают смысл, то это не ложь, — возразила Шаллан.

— М-м. Такая ложь самая лучшая.

— Узор, — сказала она, отломив кусочек лепешки, — иногда ты так же вразумителен, как бавлендец, пытающийся цитировать старинную воринскую поэзию.

Записка рядом с едой гласила, что Ватах и ее солдаты прибыли и расквартированы в домах поблизости. Ее рабов пока что включили в обслуживающий штат особняка.

Пережевывая хлеб — вкус был восхитительным — Шаллан подошла к сундукам с намерением их распаковать. Однако, когда она открыла первый из них, то обнаружила мерцающий красный огонек. Самоперо Тин.

Шаллан уставилась на него. Должно быть, мошенницу ждало сообщение от человека, который передавал ей информацию. Шаллан предполагала, что это была женщина, хотя, поскольку место, откуда приходила информация, находилось в Ташикке, они могли вообще не являться воринцами. Это мог быть и мужчина.

Она знала слишком мало. Ей необходимо вести себя очень осторожно... Шторма, ее могут убить, даже если она будет осторожна. Однако Шаллан устала от того, что ею помыкают.

Те люди что-то знали об Уритиру. Опасно или нет, но лучшей зацепки у Шаллан не было. Она вынула самоперо, подготовила доску с бумагой и установила его в нужную позицию. Когда она сменила режим, чтобы показать, что готова к приему сообщения, перо осталось висеть неподвижно, а не начало писать немедленно. Человек, пытающийся связаться с нею, отошел — перо, возможно, мигало в течение многих часов. Ей нужно было дождаться, пока не вернется собеседник с другой стороны.

— Неудобно, — проговорила Шаллан, а затем улыбнулась сама себе. Неужели она действительно жалуется из-за нескольких минут ожидания ради мгновенной связи через полмира?

«Мне нужно найти способ связаться с братьями», — подумала девушка.

Без самопера дело будет двигаться удручающе медленно. Возможно, ей удастся организовать передачу сообщения через один из информационных пунктов в Ташикке, используя другого посредника?

Она снова устроилась на диване, пристроив перо и доску для письма около подноса с едой, и просмотрела стопку предыдущих записей, которыми Тин обменивалась с тем далеким человеком. Многих не доставало. Тин, вероятно, периодически их уничтожала. Те, что остались, содержали вопросы относительно Джасны, дома Давар и Кровьпризраков.

Шаллан заметила одну странность. То, как Тин говорила об этой организации, не было похоже на рассказ вора о разовых работодателях. Мошенница упоминала о «налаживании связей» и «продвижении» среди Кровьпризраков.