Илимская Атлантида. Собрание сочинений - Михаил Константинович Зарубин

на Машу.

– Но ты-то, Маша, неужели не понимаешь, что делаешь. Степан врет, втюрился в тебя. А ты-то собралась отчалить неизвестно куда с двумя парнями: одного день знаешь, второго две минуты. У тебя в голове-то шарики-ролики есть? Что с тобой случилось, может, перегрелась? Куда торопишься, тебя там впереди отец с матерью ждут? Или мы чуть позднее приедем, когда все снегом занесет? Ты же умная девчонка, сама нас учила не доверять случайным попутчикам.

– Перестань, Денис, – остановила возмущенного друга Маша. – Спасибо, Степан, я тебе так благодарна, очень надеюсь на твою помощь в дороге.

– Маша, ты чего, – хрипло закричал Денис, – никуда я тебя не отпущу! Не приведи Господь, что-нибудь случится с тобой, что мне сказать твоим родителям. Нет, не отпущу. И не спорь!

Денис театрально встал между Степаном и Машей, разделив их.

– Но я же ведь не крепостная у тебя, – недовольно сморщив носик, сказала девушка.

– Конечно, не крепостная, однако ответ перед твоими родителями мне держать.

– Маша и Денис, – вмешался Степан, – я клянусь вам, что буду верным другом и смелым защитником от любых непредвиденных обстоятельств. Маша ведь не виновата, что путешествие сорвалось, а здесь такая удача ей представилась. Я очень хочу, чтобы она увидела таежные красоты, ту Сибирь, где, можно сказать, не ступала нога туриста. Обещаю – все будет хорошо.

– Ну, вот видишь, Денис, – улыбнулась Маша.

– Хватит, Денис, обо мне страсти рассказывать и пугать Машу, лучше давайте дойдем засветло до Спасской башни и Казанской церкви, а то ведь и вспомнить будет нечего, – вышел из неловкой ситуации Степан.

Башня загромоздила собой половину улицы. Проездные ворота уже лет сто как не стали нужны, и проемы были забиты досками, некоторые доски кто-то отодрал, наверное, как водится, сельские мальчишки облюбовали здесь себе тайное пристанище. Денис грустно погладил угол башни и, не глядя на разозливших его приятелей, начал говорить:

– Дорогие мои, вы стоите возле памятника семнадцатого века, Спасская башня была срублена в лапу. А это значит – без выступающих по отношению к наружной плоскости стены концов бревен. Это чтобы углы были гладки и неудобны для влезания неприятелей. Да и непогода в меньшей степени угрожала бревнам, сырость не проникала. В верхней части башни имелась выступающая над стенами часть. В старину эту часть называли облом.

Денис, наморщил лоб, как будто что-то вспоминая, заметно сосредоточился и продолжил, помогая правой рукой, как указкой, разъяснять конструкцию башни:

– Стенки облома поставлены на выпущенные наружу концы верхних бревен основного сруба так, что между стенками облома и стенками башни образовывались бойницы. Через них защитники острога могли поражать врага, подошедшего вплотную к стене, стрелять в него, лить кипяток, бросать камни.

– Ну ты, Денис, и умный! Я много раз здесь бывал, и то не знаю таких тонкостей.

– А книги на что, Степан, мы ведь готовились к путешествию. Правда, Маша?

– Ой, Денис, не бахвалься своими знаниями, пожалуйста.

– Не буду, не буду. Только два слова добавлю. Спасская проезжая башня Илимского острога – единственная в России башня с часовнями «на свесе». Уникальное решение. Сильно это утешало защитников, знавших, что Господь и Божия Матерь, и все их любимые святые – рядом, помогают в битве с врагом.

– А где тут свесы, Денис? – прервал монолог Дениса Степан.

– Вон, смотрите, – балкончик выступает, там иконы были установлены, это и есть свес.

– Жаль, что с нами не поедешь, наверное, о каждом селе и деревне все знаешь.

– Не всё, конечно, знаю, но есть кое-какие знания. Учение мне не в тягость, а в радость.

– Ну, если вы всё так много знаете, зачем путешествовать?

– Ой, Степан, вопрос у которого один ответ: «теория без практики – мертва, практика без теории – слепа». Это сказал великий Суворов, генералиссимус, не проигравший ни одного сражения. Знаешь о таком? Так и нам надо ставить важные цели и задачи, если хотим чего-то добиться в жизни.

– Как это? – Степан внимательно посмотрел в глаз своего нового, такого необычного друга.

– Да так вот. Раньше путешествия в той или иной степени носили прагматический характер. Люди открывали новые земли для своих держав, прокладывали новые пути, искали новые товары, устанавливали дипломатические связи. Сегодня, пожалуй, на нашей планете осталось крайне мало мест, куда хотя бы раз не ступала нога человека. Люди прошли по всему «шарику». И все-таки манит современного человека путешествие! Что-то заставляет уйти из дома, оставить уют, любимые вещи и занятия.

Денис театрально огляделся окрест, затем уставился в небо, охватил его руками и продолжил с непререкаемой интонацией:

– Ну, во-первых, испытать себя. Пройдя экстремальным маршрутом, можно с гордостью сказать самому себе: я смог сделать это. Какое же это счастье, видеть вживую восход солнца, вечное величие природы. Никакая съемочная техника не даст этого ощущения. А посмотреть, как живут другие народы? Или как живет деревенская семья, работает кузнец, как выглядит школа в небольшом селе? Много скрытого от глаза кино- и фотокамеры может увидеть путешественник своими глазами.

Казалось, Денис впал в такой пафос, что сейчас заговорит собственными стихами.

Маша замахала руками.

– Всё, всё. Остановись, Денис. Ты нас перепутал с группой студентов.

– Пошли, ребята, отдыхать. Денис, остановись, – настойчиво повторила девушка. – Посреди тайги, говорящей всем своим видом, на берегу поющего древнюю сагу Илима слушать реферат по истории дивного края не имеет смысла.

Степану нравилось слушать рассказы Дениса, он бы еще послушал, но перечить Маше не стал.

Молодым людям постелили на широких нарах в сенном сарае. Уснули быстро. Спали как убитые. Если бы не Маша, с трудом растолкавшая друзей не очень ранним утром, проспали бы сутки. Никаких петухов, конечно, они не слышали: ни тех, кто первыми встречают рассвет громкими модуляциями своих звонких голосов, ни настойчивого окрика вторых, ни даже хриплых потуг третьих.

Позавтракали и собрались быстро. Навестили Жанну. Ей стало лучше. Врачи разрешили ребятам выйти на крыльцо больницы, оттуда было видно, как Володишина лодка, только что вернувшаяся, готова вновь отчалить от пристани. Трое сплоченных путников поспешили к реке. Володиша, увидев их, проговорил с нарочито важной хрипотцой:

– А я уж подумал, не придете.

– Не хочешь брать, что ли?

– Перестань, Степан, не хотел бы – не взял. Дай чуть передохну, чайку попью.

– Тебе чай принести?

– Чего его нести, вот термос, еще и тебе хватит.

– Извини.

Маша и Денис о чем-то советовались.

На их лицах не было ни вчерашнего непонимания, ни огорчения от грядущей разлуки. Будто все встало на свои места, и путешествие уже казалось не случайностью, а закономерностью.

– Ну садитесь, попутчики, – властно скомандовал Володиша, – давайте мне ваши вещи, я их положу на корме в боковые диваны, которые по-старинке называются рундуки.

– Лодка-то какая необычная. Прямо корабль, – восхитилась Маша.

– Да, удобная лодка, она ведь используется как патрульное судно, – пояснил капитан.

– Ничего себе, какие «Каза́нки» стали делать, – решил показать свою техническую эрудицию Степан.

– Обижаешь,