Мое сердце - Смолл Бертрис

Велвет покраснела:

— О, Дейзи! Пэнси поднимает вокруг этого слишком много шума. Она была уже на последних месяцах беременности и плохо переносила индийскую жару. Я просто следила, чтобы ей было удобно, чтобы у нее было вдоволь воды. Я даже не знала, что она на сносях.

— Я знаю только то, что мне сказала Пэнси, миледи И я никогда этого не забуду, госпожа Велвет. — Дейзи поклонилась двум женщинам и вышла.

— Что там произошло на самом деле? — спросила Скай, заинтригованная. Она начинала видеть свою дочь в несколько ином свете.

— Пэнси так плохо переносила жару, что в конце концов у нее начались судороги в ногах и она не могла идти, а потом и вовсе потеряла сознание. Главный караванщик хотел ее бросить. Я не понимала его языка, а он не понимал меня, но его намерения были вполне очевидны. Я подкупила его, отдав ему свое золотое зеркальце на цепочке, которое папа подарил мне на день рождения, когда мне исполнилось десять лет. В обмен он позволил Пэнси ехать в одной из повозок с багажом, и я смогла заботиться о ней, пока мы не добрались до Фатхнур-Сикри, где ею занялся врач милорда Акбара.

— Господи, и как же ты заставила караванщика понять тебя? — спросила Скай.

— Я нарисовала в пыли карту с дорогой, которая кончалась в городе, и положила зеркало на свой рисунок города, а цепочка, которую я отдала ему сразу же, убедила его, что мне можно верить, — ответила Велвет.

Скай только покачала головой:

— Это, моя дорогая, очень, очень умно! Ты и в самом деле спасла Пэнси жизнь, а заодно и жизнь ее еще не родившегося сына. Я горжусь тобой, доченька. Теперь тебе надо будет использовать все силы твоей души, чтобы постараться закрыть ту брешь, которая образовалась в твоих отношениях с Александром Гордоном.

Велвет вздохнула и отставила поднос в сторону. Она съела все до крошки и чувствовала себя значительно лучше. Сон стал смежать ей веки.

— Дай мне добраться до Королевского Молверна, мама, и хоть немного перевести дыхание. Ты же сама сказала, что Алекс приедет не раньше, чем через две недели.

Скай встала и, забрав поднос, нагнулась, чтобы поцеловать дочь в щеку:

— Спокойной ночи, любовь моя. Я так рада, что ты опять дома! — и с этими словами вышла из комнаты.

Приподнявшись, Велвет задула стоявшие рядом с кроватью свечи, оставив одну, чей слабый огонек едва освещал комнату.

«Дома, — подумала она, откидываясь на подушки. — Где он, мой дом? Уже, конечно, теперь не с родителями и не с моим любимым Акбаром в моем чудесном маленьком дворце в Кашмире. Так неужели же мой дом в Дан-Броке с Алексом? Господи, само название звучит как-то грубо. Дан-Брок. Так что же, мое место там? — Она вздохнула. — Мне не надо думать об этом по меньшей мере еще две недели», — решила она и через несколько минут уже сладко спала.

Утром следующего дня Гринвуд был заперт, и вся семья де Мариско отправилась в путь в свое имение рядом с Уорчестером. Джоан О'Флахерти уже была там со своими детьми, чтобы встретить мужа Мурроу и вернувшуюся Велвет. Виллоу и Джеймс вместе со всем семейством, Дейдра, Джон, их дети, Патрик — все соберутся в Королевском Молверне, сказала Скай Велвет.

— А где Робин и Эйнджел? Боже мой! Я даже не спросила о ребенке Эйнджел! Это мальчик?

— Эйнджел родила Робину уже двух сыновей, — рассмеялась Скай. — Первый родился четырнадцатого мая, два года назад. В соответствии с желанием королевы его окрестили Джеффри. Их второй сын, Джон, появился на свет две недели назад, так что они пока не могут приехать в Королевский Молверн. Эйнджел все еще оправляется от родов, а дитя слишком мало для таких поездок. Дейдра тоже родила сына в прошлом году. Его назвали Питер. Но самый большой сюрприз преподнесла Виллоу. У них с Джоном в прошлом году появилась дочь. Маленькая Джоанна.

— У Виллоу еще один ребенок? — удивилась Велвет. — Она же всегда говорила, что пятерых — более чем достаточно. Скай улыбнулась:

— Это и для нее самой сюрприз. Поначалу не было никаких обычных признаков, сопровождающих беременность, и когда она наконец поняла, чем на самом деле было ее «недомогание», то не знала, смеяться или плакать. Как бы там ни было, Джоанна — прелестный ребенок.

— Как счастливы мои сестры, — чуть слышно сказала Велвет. Адам похлопал дочь по руке:

— Не печалься, малышка. У тебя еще будут дети. Скай рассказала ему ночью о маленькой дочери Велвет — Ясаман.

Впервые за многие месяцы Велвет заговорила о своем ребенке. Глядя прямо в глаза отцу, она ответила:

— Я так легко родила, папа. Ей так не терпелось появиться на свет, что она родилась прежде, чем я поняла, что происходит. Большинство жен Акбара ревновали меня, за исключением Иодх Баи, матери наследного принца, и первой жены и кузины нашего повелителя Ругайи Бегум. Они были моими подругами, они-то и помогали мне при родах.

Для Ясаман была приготовлена золотая колыбель, усыпанная драгоценными камнями, в которую ее и положили, когда она родилась. Пришел Акбар, поздравил меня и признал ребенка своим. Затем всех остальных отослали. Мы остались в комнате одни, и Акбар подарил мне вот это. — Велвет протянула руку и продемонстрировала крупный, цвета голубиной крови, рубин, ограненный в форме сердца и вставленный в золотой перстень. — Она очень красивый ребенок, папа. И никогда не была худой, как другие новорожденные дети. Она пухленькая, с ямочками на щеках. Глаза у нее бирюзовые, а волосы — черные как ночь, но потом под солнцем немного выгорели и приобрели рыжеватый оттенок. Она будет очень хорошенькой, могу сказать абсолютно точно. Она всегда поворачивала головку на мой голос или на голос своего отца. Она так хорошо смеялась! О, папа! Я никогда не увижу больше своего ребенка. Я не знаю, как смогу это вынести!

Адам де Мариско прижал руку к груди, так сильно защемило сердце. В детстве он всегда был рядом с Велвет, когда ей нужна была помощь. А сейчас он не мог предпринять абсолютно ничего, чтобы как-то избавить свое единственное дитя от этой ужасной боли. Он поднял ее с сиденья кареты и пересадил к себе на колени.

— Мне так жаль, малышка! Я сделал бы все, что в моих силах, Велвет, чтобы избавить тебя от страданий, но я ничего не могу. — Рыдания сотрясали все его тело, и Велвет, ошеломленная горем отца, наконец-то, после шести месяцев, смогла заплакать сама.

Скай чувствовала, что у нее по щекам тоже текут слезы, и нетерпеливо смахивала их рукой. Хватит и того, что Велвет выплакивает сейчас часть горя из своей души.

Через некоторое время плач Велвет перешел в редкие всхлипывания, а потом она уснула на руках своего отца. Адам поднял голову и взглянул на жену.

— У меня такое ощущение, что я предал ее, — тихо сказал он. Скай покачала головой:

— Нет. Наоборот, ты очень ей помог. Никто из нас уже не сможет изменить того, что случилось с Велвет. Но нам надо быть уверенными, что теперь она будет счастлива, а это значит, что Алекс Гордон должен и вправду хотеть ее возвращения. Мы совершим трагическую ошибку, позволив ему увезти Велвет в Шотландию, если на самом деле он ее не любит.

Адам кивнул:

— Я согласен с тобой, любовь моя… Но официально она — его жена. Мы мало что можем сделать, чтобы остановить его, невзирая на то как он относится к Велвет. Я не сомневаюсь, однако, что он давно потребовал бы расторжения брака, если бы не хотел ее возвращения. Ангус Гордон, его отец, был сильным, добрым и хорошим человеком. Он вырастил из своего сына мужчину, прежде чем безвременно скончаться. Я уверен, Алекс проявит все лучшие черты своего отца, когда вновь увидит Велвет.

— Будем надеяться, что ты прав, — сказала Скай, но на сердце у нее было неспокойно. Она успела понять, что ее шотландский зять — гордый и упрямый человек. Хотя до сих пор он не потребовал развода… Она закрыла глаза и под монотонное покачивание кареты погрузилась в сон.

Гонец от де Мариско галопом скакал на север, останавливаясь, только чтобы переменить лошадей, поесть и немного отдохнуть. Ему потребовалось пять дней, чтобы добраться до Дан-Брока, где его немедленно провели к графу. Встав на одно колено, он протянул Александру Гордону пакет.