Мое сердце - Смолл Бертрис

Раскрыв объятия, она сказала:

— Добро пожаловать домой, моя дорогая!

И Велвет, утонув в объятиях матери, поняла, что между ними ничего не изменилось.

Скай крепко прижимала к себе свою дочь, инстинктивно понимая, как, должно быть, страшно ее ребенку, и ободряюще шептала:

— Я еще не посылала за Алексом, любовь моя. Прежде мы должны обо всем поговорить. — Почувствовав, как в ее руках расслабилась Велвет, она поняла, что сказала правильную вещь. Она взяла лицо дочери в свои руки. — О, какой красавицей ты стала! — И поцеловала Велвет в обе щеки.

— Мне так много надо рассказать тебе, мама. Я ни с кем не говорила с тех пор, как покинула Индию. Я не могу ждать! Я должна поговорить с тобой!

— Да! Да! — согласилась Скай. — Сегодня вечером! Обещаю, Велвет!

Она отвернулась от матери и, пробежав несколько шагов, очутилась в объятиях отца. Со стоном Адам де Мариско спрятал свое лицо в густых волосах на затылке дочери.

— Я думал, что больше никогда не увижу тебя!

— Теперь все в порядке, папа, — успокоила она его.

— Мысль о твоих страданиях, малышка…

— Я не страдала, папа.

— Но тебя же услали в гарем Великого Могола, — запротестовал он.

— В Индии его называют зенана, и милорд Акбар любил меня. Он взял меня в жены. Я никогда раньше и не думала, что на земле может быть такое счастье.

Рядом с ними плакала счастливыми слезами Дейзи, вновь обретшая свою дочь Пэнси и вместе с ней и первого внука. Бран, будучи более практичным в отношении того, что касалось его детей, увидев, что его дочь пребывает в добром здравии, поспешил развеять страхи Пэнси:

— Этот кривоногий шотландец, за которого ты выскочила замуж по их дурацкому обычаю, обещал ждать тебя. Он даже спросил у меня позволения жениться на тебе как полагается. Надеюсь, у тебя хватит ума так и сделать, хотя бы из-за внука.

— Да, папа! Чем больше маленький Даги становился похожим на своего отца, тем больше я скучала по Дагалду. Вот уж он удивится, узнав, что у него теперь есть сын.

— А ты о чем думала, залезая в постель к мужчине еще до свадьбы? — пришла в себя Дейзи и влепила дочери пощечину.

— Ма! Это было только один раз!

— И одного хватило! — непримиримо ответила Дейзи.

— Не кажется ли вам, что нам пора пройти в дом? — негромко спросил Майкл О'Малли с барки, где он так и оставался до сих пор, не имея возможности сойти на сушу из-за суматохи, возникшей на причале. — Ночной ветерок с Темзы не очень-то полезен для здоровья и часто играет с людьми злые шутки.

— О, Майкл, дорогой, конечно же! — сказала Скай. — Я даже не поблагодарила тебя за все, что ты сделал!

— Поблагодари меня в своем сердце, сестра моя. Я же надеюсь, что у тебя найдется немного превосходного виски, чтобы прогнать дрожь из моих старых костей. Мои запасы кончились месяц назад.

— О да, — ответил Адам де Мариско, помогая своему шурину наконец-то слезть с барки. — У меня припасена целая бочка. За все, что ты сделал для нас, Майкл, можешь хоть купаться в этом чертовом зелье.

По лужайке они поднялись от реки к дому, где Брэн и Дейзи забрали Пэнси и ее сына в свои комнаты, в то время как Адам, поцеловав на ночь дочь и пообещав прийти навестить ее с утра пораньше, провел своего приемного сына Мурроу и шурина в библиотеку, чтобы угостить их обещанным виски.

Взяв дочь за руку, Скай повела Велвет наверх в ее апартаменты.

В комнате Велвет уже стояла наготове большая дубовая ванна, исходя паром от горячей воды, которую по очереди выливала в нее вереница лакеев.

— Я подумала, ты захочешь искупаться сегодня вечером, — спокойно сказала Скай. — Пэнси с Дейзи тоже надо побыть вдвоем. Когда родился мальчишка?

— Вскоре после того, как мы попали ко двору Акбара в Фатхнур-Сикри, мама. Я даже не знала, что Пэнси была беременна. По ней ничего не было заметно, а сказать мне она боялась. Все открылось, когда ее осмотрел придворный врач.

Дагалд обманом затащил ее в постель в ту ночь, когда они поженились по шотландскому обычаю. — Велвет сняла плащ и, повернувшись спиной, попросила мать помочь ей расстегнуть корсет и снять юбку. — С барки еще не принесли мои вещи?

— Они в твоей туалетной комнате, моя дорогая. Велвет прошла в соседнюю комнату и, открыв обитый кожей дорожный сундучок, долго копалась в нем, пока не нашла то, что искала, — маленький флакончик. Вернувшись в спальню, она откупорила флакон и, поднявшись по ступеням к краю ванны, вылила несколько капель бледно-золотистой жидкости в горячую воду. Комната немедленно наполнилась изысканным ароматом. Спустившись со ступеней, Велвет освободилась от остальной одежды.

— Что это? — спросила Скай. — Просто чудо!

— Жасмин, мама. Я ценю эти духи выше всех других. — Она спустила чулки со своих стройных ног.

Скай не могла удержаться, чтобы не посмотреть на свою дочь. Та была просто неотразима в своей наготе.

Длинные ноги Велвет переходили в точеные бедра и упругие, круглые, шелковистые ягодицы. Когда мать последний раз видела ее, у нее практически еще не было грудей, но теперь, через пять лет разлуки, лакомые бутоны детства стали полными и роскошными плодами. Ее живот слегка округлился и не был таким плоским, каким он должен был бы быть у девушки. Внезапно Скай пристально посмотрела в глаза своей дочери, и Велвет, захваченная врасплох, не успела спрятать затаившуюся в них печаль, Скай тут же все поняла.

— У меня внук или внучка? — спросила она.

— Я родила девочку, Ясаман Кама Бегум, мама. Ясаман значит «жасмин». Сегодня ей как раз исполнился год. — Велвет забралась в ванну, оставив мать потрясенной.

Когда Скай наконец оправилась от удивления, она спросила:

— Почему же она не с тобой, Велвет?

— Потому что ее отец и дядя Майкл не разрешили мне забрать ее. Дядя Майкл боялся, что Алекс никогда не примет ребенка, которого я родила от другого мужчины. Милорд Акбар сказал, что Ясаман — это все, что осталось от нашей любви, и что он не позволит мне забрать у него нашу дочь. В этом они были полностью согласны, хотя и по разным причинам.

Скай безмолвно кивнула, все понимая, но все равно переживая за свою любимую дочь, которая явно страдала из-за потери своего ребенка, хотя и старалась спрятать свою боль за хрупкой маской спокойствия.

— Как ты это делала, мама? Как тебе удавалось жить своей собственной жизнью, не допуская постороннего вмешательства? Если есть такой путь, я хочу знать его. Я никогда больше не позволю никому, ни мужчине, ни женщине, управлять моей жизнью! Я хочу стать хозяйкой своей собственной судьбы и по-другому жить не желаю, — заявила Велвет.

Скай глубоко вздохнула:

— Я могла бы просто сказать тебе, Велвет: бери судьбу за горло — и в каком-то смысле это было бы правдой, но истинный ответ кроется в моем богатстве. Богатство — вот в чем сила женщины с независимым характером. Но, в конце концов, каждый должен отвечать перед какой-то высшей властью. Для меня такой властью была Елизавета Тюдор.

— И она беззастенчиво использовала тебя, мама.

— И заплатила за это дорогой ценой, Велвет. Королеве приходилось все эти годы отвечать за Англию. Я служила английской королеве, но никогда не прислуживала ей.

Велвет кивнула, согласная со словами матери.

— Я думаю, что я богата, — сказала она, — хотя никогда и не интересовалась торговлей и инвестициями, как Виллоу. Я привезла из Индии драгоценностей на огромную сумму. Однако я не могут их продать. Когда-нибудь они вернутся в Индию, моей дочери, как приданое к ее свадьбе. Акбар прислал со мной, правда, несколько вещиц, которые, как я думаю, вполне могут сделать меня богатой женщиной.

— Что это такое? — Скай была явно заинтригована.

— Прежде всего пять сундуков со специями: с перцем, палочками корицы, мускатным орехом, гвоздикой и кардамоном; плюс три шкатулки с драгоценными камнями: одна — с индийским жемчугом, другая — с цейлонскими сапфирами и третья — с рубинами, некоторые из Могока, а некоторые из Кабула. Я хочу все это продать. Это сделает меня богатой женщиной? Скай медленно кивнула: