Прикосновение - Колин Маккалоу

– И я постепенно склоняюсь к той же мысли, – вздохнул Ли. – Но нефть прибыльнее золота.

– Да, а тот, кто первым захватил месторождение, получает все преимущества. Но по-моему, ты сделал решительный шаг чересчур рано. Кстати, я тоже занялся новыми направлениями – только не нефтью, а каучуком. Сейчас компании принадлежат тысячи акров в Малайе, засаженные бразильскими каучуконосами.

– Каучук? – нахмурившись, переспросил Ли.

– Он вездесущ, применение ему находится почти повсюду. Автомобилям нужны шины, предпочтительно с прорезиненной наружной камерой и наполненной воздухом внутренней – из чистого каучука. Благодаря пневматическим шинам совершенствуются велосипеды. Рессоры, клапаны, прокладки, непромокаемые ткани и галоши, больничная клеенка и валики, кислородные подушки, ремни, штемпельные подушечки – список бесконечен. Сейчас изоляцию проводов стали делать из каучука, а не гуттаперчи; твердую резиновую смолу, эбонит, не разъедают кислоты и щелочи.

Александр увлекся. Ли откинулся на спинку стула, чувствуя, как в желудке переваривается сочный бифштекс, и наблюдал за игрой эмоций на лице Александра. Он почти не изменился и вряд ли когда-нибудь изменится. Подобно большинству худощавых мужчин Александр в молодости выглядел старше своих лет, а теперь, постарев, казался моложе ровесников. Ничуть не поредевшие волосы почти совсем побелели и напоминали львиную гриву, поскольку Александр отпустил их почти до плеч; глаза не утратили ни толики обсидианового блеска. Ли подумал, что совершенно напрасно Александр не пользуется лифтом: за последнее время он не прибавил ни унции веса.

Но характер его смягчился – вероятно, после бед с Анной и Долли, но Ли не мог утверждать наверняка. Казалось, толстый слой надменности и нетерпимости растрескался и осыпался, а под ним оказался прежний, давно знакомый Ли Александр. Как всегда, энергичный, не потерявший безошибочного делового чутья и хватки – подумать только, каучук! И все-таки он стал мягче, добрее… милосерднее. Что-то научило его смирению.

– А у меня для тебя подарок. – Ли сунул руку в карман рубашки. Но сначала пришлось достать драгоценные фотографии, и прежде чем Ли успел переложить их в другой карман, Александр бесцеремонно потянулся за ними. Все тот же деспотизм!

– Снимок Руби – это я еще понимаю, но Элизабет?..

– Мама прислала мне три фотографии в Индию, – объяснил Ли. – Свою, Нелл и Элизабет. Снимок Нелл я где-то потерял.

– Фотография Руби совсем истрепалась. А Элизабет целехонька.

– На маму я смотрел чаще.

Александр отдал ему снимки.

– Ты поедешь домой, Ли?

– Сначала возьми вот это.

Взглянув на монету, Александр благоговейно замер.

– Драхма Александра Македонского! Такая редкость – и в превосходном состоянии! Я бы сказал, как новенькая, но это же невозможно.

– Ее подарил мне нынешний персидский шах, так что кто знает? Может, она пролежала нетронутая в казне с тех пор, как твой тезка покинул Экбатану. Шах говорил, что монета из Хамадана, а это и есть Экбатана.

– Мальчик мой, она бесценна. Не знаю, как мне тебя благодарить. Так ты поедешь домой?

– Скоро, но не сейчас. Сначала хочу увидеть «Маджестик».

– И я. Говорят, это лучший линкор мира.

– Вряд ли, Александр. Не могу понять, с какой стати командование Королевского флота разместило двенадцатидюймовые орудия в барбетах, а не в башнях? По-моему, орудийные башни кораблей американского флота лучше.

– И скорость не превышает четырнадцати узлов. Кстати, крупповская стальная броня еще прочнее, чем с заводов Харви. Кайзер Вильгельм тоже приступает к строительству линкоров, – заметил Александр, затягиваясь сигарой. – Лично я считаю, что Королевский флот сжирает слишком большую часть британской казны.

– Полно, Александр, – примирительно произнес Ли. – Я, конечно, четыре года не был в Европе, но ни за что не поверю, что Британия переживает трудные времена.

– Империя нерушима, но экономический спад затронул не только Австралию. В сущности, строительство военных кораблей – способ дать людям работу, поскольку в последнее время со стапелей верфи в Клайде не сошло ни единого океанского судна.

– А как обстоят дела в Новом Южном Уэльсе?

– Прискорбно. Банки терпят крах один за другим, самым страшным был 1893 год. Иностранные инвесторы поспешно отзывают капиталы. Я еще помню, как когда-то убеждал Чарлза Дьюи не класть деньги в сиднейский банк, но он не послушался. Хорошо еще, что оба зятя Констанс распорядились деньгами разумнее, чем ее муж. – Его черные глаза лукаво блеснули. – А Генриетта до сих пор не замужем. Ты, случайно, не ищешь превосходную жену?

– Нет.

– Очень жаль. Девушка славная, но боюсь, ей грозит участь старой девы. Как и Нелл – слишком уж она напориста и деятельна.

– Как у нее дела?

– Представляешь, изучает медицину в Сиднейском университете. – Александр усмехнулся. – С отличием закончила инженерный факультет, получила диплом горного инженера, а потом поступила на медицинский, сразу на второй курс. Ох уж эти мне женщины!

– Рад за Нелл. Пробиться на медицинский женщине нелегко.

– После инженерного? Ерунда!

– Она твоя дочь, Александр.

– Помню-помню.

– А что слышно об объединении колоний? – сменил тему Ли.

– Ну, это уже решенный вопрос, хотя Новый Южный Уэльс в федерацию не рвется. Видно, потому, что тон задает Виктория, а между этими двумя колониями полюбовные сделки невозможны. Но Виктория своего добьется.

– Профсоюзы все воюют?

– Стригали и рабочие объединились и образовали АРС – Австралийский рабочий союз. Шахтеры, особенно углекопы, воинственны, как всегда, а Лиге рабочих избирателей не терпится попытать удачу на выборах федерального парламента.

– Кстати, давно хотел узнать: столица нового государства уже выбрана?

– По праву ею должен быть Сидней, но Мельбурн решительно против. Тем не менее все согласны с тем, что столица должна находиться на территории Нового Южного Уэльса.

– Но только не Сидней?

– Ли, выбрать Сидней было бы слишком просто – один из старейших городов континента и так далее. Я слышал, как предлагали все населенные пункты подряд от Ясса до Оранджа. Но к счастью, не все так плохо. Сэр Генри Паркс не станет первым премьер-министром государства – в прошлом году он умер.

– Боже милостивый! Это же целая эпоха. И кто теперь главный претендент?

– Пока никто. В Новом Южном Уэльсе на пост премьера рвется некий Джордж Рид. В Виктории – Тернер, но ему не на что надеяться. Для всего мира наши внутренние конфликты – что-то вроде соперничества Англии и Франции.

– Благодаря автомобилям французы вырвались вперед.