Михаил Горбачёв. Жизнь до Кремля. - Николай Зенькович

С первых же дней его работы у меня сложились с ним хорошие деловые отношения. Два раза в месяц я по договорённости с ним докладывал ему обстановку в республике. Разумеется, кроме личных встреч и обмена мнениями на Политбюро.

Андропов был крупным государственным деятелем. Под его руководством страна уверенно продвигалась во всех направлениях экономического и социального прогресса. К сожалению, возглавлять Центральный Комитет КПСС и быть Председателем Президиума Верховного Совета СССР ему довелось очень короткий срок. Но и за это время он внёс много нового в работу Политбюро. Все вопросы, рассматриваемые там, стали освещаться в печати. Андропов провёл перестановку кадров в высшем звене.

Справедливо оценивая деятельность Андропова, необходимо отметить и ряд существенных недостатков и ошибок в его работе. Например, как теперь установлено, не вызывает сомнений его причастность к трагическим событиям в Венгрии в 1956 году, когда Андропов был послом СССР в этой стране. Он был одной из главных фигур, кто принимал решение о вводе войск в Чехословакию в 1968 году и в Афганистан в 1979 году. Но самые крупные ошибки он совершил будучи на посту председателя КГБ. По необъективной информации были подвергнуты преследованиям и гонениям многие честные представители нашей интеллигенции, видные деятели культуры и искусства.

Вопросы о высылке и лишении гражданства отдельных деятелей культуры и науки в Политбюро решались без участия членов Политбюро, работающих в республиках. Поэтому мы не могли высказать своё мнение по обсуждаемому вопросу. Я располагал информацией, что среди интеллигенции Казахстана эти акции вызывают недоумение, а то и раздражение.

Однажды академик АН КазССР Ш. Ибрагимов, который был тесно связан с ведущими физиками страны, сказал мне:

— Сослать академика Сахарова в Горький — неимоверная глупость. И это не только моё мнение.

Будучи на приёме у Косыгина, заканчивая свою беседу, спросил у него:

— Алексей Николаевич, как вы относитесь ко всем этим высылкам, «психбольницам», информациям Андропова?

Немногословный А.Н. Косыгин спросил в свою очередь:

— А вы?

— Я этого не понимаю.

— Вот тогда пойди и скажи обо всём генеральному.

При разговоре с Л.И. Брежневым я высказал ему свои сомнения. Брежнев долго не отвечал, а потом, глядя в сторону, проговорил:

— Ну, а что делать? Андропов говорит, что они вредят. Народ будоражат.

На этом наш разговор и закончился.

Е. Чазов:

— Много пишут о разгроме им диссидентского движения в стране. И опять в некоторых высказываниях звучит стремление приуменьшить роль Андропова в этой борьбе, создать впечатление, что он действовал под чьим-то давлением. Как-то на моё замечание — не придаётся ли слишком большое значение выступлениям небольшой группы диссидентов, оторванных от широких масс, которые в большинстве равнодушны к ним, и не создаётся ли преследованиями и отказом в выезде определённый ореол мученичества и славы вокруг них, он отреагировал достаточно остро. Видимо, у него это наболело.

«Вы не понимаете, что расшатать любой строй, особенно там, где полно скрытых пружин для недовольства, когда тлеет национализм, очень легко. Диссиденты — это враги нашего строя, только прикрывающиеся демагогией. Печатное слово — это ведь оружие, причём сильное оружие, которое может разрушать. И нам надо защищаться». Я нередко слышал от него эту фразу: «Революция, которая не может защищаться, погибнет». И он сознательно боролся с диссидентским движением.

Д. Язов:

— Андропов понимал прекрасно, что понятие «враг народа» раздражает общественность, куда более благозвучно звучит «диссидент». Не разобрать: то ли это осуждение, то ли награда, признание заслуг перед другим государством. Вот почему на закате хрущёвской эпохи, когда формировался политический сленг брежневского времени, и укоренилось слово «диссидент».

Сегодня диссиденты «от Андропова» почти все при регалиях, должностях, а кое-кто из них обороняет смятые перестройкой рубежи марксизма.

Поразительно: больше всех пострадали и сегодня не востребованы те, кто остался в стране. Это известные русские писатели, публицисты, философы. И здесь, как мне кажется, необходимо вернуться к так называемому делу «русистов», ибо из «дела писателей» будущим политикам предстоит черпать нравственные ориентиры. Поможет сей экскурс в «дело писателей» взглянуть иными глазами и на фигуру Андропова.

В кремлёвском деле «русистов» было больше политики, чем литературоведческих изысков. Первую страничку в этом нашумевшем деле открыл сам Юрий Владимирович. И потому западные политологи постарались представить это дело как танковую атаку державников в так называемой бескровной «филологической войне». К тому времени в некоторых республиках посчитали зазорным изучать даже язык Пушкина. Вслед за филологическими спорами в республиках получили распространение разные виды сепаратизма: от экономического до политического. К неописуемой радости нынешних столичных демократов свой гнев Андропов обрушил прежде всего на русских писателей: В. Ганичева, С. Куняева, С. Семанова, В. Сорокина, В. Чалмаева, А. Никонова. Сокрушительной критике подвергли и книгу В. Белова «Лад».

Пожалуй, этой позорной войне с русскими писателями не найти аналога в мировой истории. Мне трудно представить, чтобы государственные деятели Франции или Норвегии развернули беспощадную борьбу со своей национальной литературой, с писателями, повязанными обоюдно «самой жгучей, самой смертной связью».

Е. Чазов:

— Несомненно, это был человек, беспредельно, не на словах, а на деле, преданный идеалам социализма и коммунизма. Продукт воспитания пролетарской революции, он верно служил тому строю, который принял ещё молодым мальчишкой-комсомольцем. Была ещё одна подоплёка — этот строй сделал из него, волжского матроса, видного государственного деятеля. Конечно, такой человек будет защищать до конца и свои идеалы, и взрастивший его строй. И не может быть сомнений, что этот социалистический строй он готов был защищать любыми средствами, искренне веря, что служит народу. Он отличался от многих партийных руководителей, пришедших в партию ради карьеры, своей честностью и искренней верой в социализм. Я встречал таких людей в своём раннем детстве среди знакомых моих родителей, участвовавших в революции. Подобных им, к сожалению, почти не осталось. Карьеризм, бюрократия, террор и жажда наживы привели к их уничтожению.

Кое-где в воспоминаниях об Андропове проскальзывают утверждения, что, проживи он подольше, прогрессивные процессы, которые начали обозначаться и которые созревали в обществе, привели бы к определённой трансформации государственной системы. Это заблуждение. Ни государственный строй, ни социалистические принципы при Андропове не претерпели бы изменений. В их пределах, несомненно, многое бы изменилось.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});