Ферзи - Татьяна Чернявская

— Вот именно, Глава, — едва не зарычал Араон, с угрожающим стуком опуская на столешницу внушительный кулак и почти не морщась от боли в раненой руке. — И ты своим поведением дискредитируешь меня перед остальными представителями. Мой авторитет не особо высок и без истеричной дуэньи.

— Как ты с матерью разговариваешь? — перешла на визг почтенная госпожа Важич, яростно сверкая глазами и добавляя в голос прошибающую даже каменные стены слезливость. — Чёрная неблагодарность! Какой позор! И это мой сын!?! Моя единственная кровиночка!

— Прошу прощения, — тихонько и как-то неуверенно подала голос всегда тихая и немногословная женщина, неловко прерывая пламенную речь разбушевавшейся свекрови, — разве Ихвора искать не будут?

Дилия с надеждой посмотрела на деверя, не смея на пример Альжбетты поднимать волнующую тему более остро и пытаясь донести степень своего страдания и беспокойства исключительно силой взгляда. Араон, пожалуй, даже ощутил бы перед ней определённую неловкость, если бы наперекор сложившейся в доме традиции, попытался увидеть в невестке более волевую и цельную личность. Волоокая, покорная и всепрощающая Дилия в своей кротости и мимолётном жеманстве вызывала в нём неосознанную неприязнь, граничащую с лёгкой брезгливостью даже в сложившейся ситуации.

— Вот правильно! — не пожелала сбавить оборотов излишне энергичная в желании выговориться женщина, не удосужившись даже повернуться к невестке. — Подумал бы о Дильке! Она же беременна! Ей нельзя волноваться! Подумать только! Моя бедная внученька скоро родиться, а в доме такой бардак! Не подготовлена игровая, не собран штат повитух, не выбрана родовая. А ты ничего не делаешь!

— Я должен всем этим заниматься? — хмуро уточнил Мастер, уже который раз пожалев, что не пошёл отлёживаться в разгромленный кабинет на остатки распотрошенного дивана.

— А кто ещё!?! — эмоционально подскочила со стула госпожа Важич. — Ты её отец!

— Н-да? — удивлённо изогнул бровь молодой человек, основательно теряясь в вопросах генеалогии и крайне слабо представляя на больную голову, кого из трёх присутствующих в столовой женщин ему только что пришлось удочерить.

— Не делай такое лицо, Арни! — подбоченилась грозная блюстительница прав нерождённых младенцев, становясь на удивление похожей на сына, когда тот отчитывал мелких посыльных. — Ты прекрасно понимаешь, что я не позволю своей внучке родиться сиротой! Ты женишься на Дильке и сделаешь её порядочной женщиной! Я уже отнесла в храм ваши личные карточки и договорилась со служителем Триликого насчёт прошлого брака, так что на следующей неделе…

У ошарашенной такой «счастливой» новостью невестки очередной раз выпала из рук вилка и отскочив от столешницы вонзилась в длинноворсный ковёр. Под её совершенно немелодичный звон со своего места поднялся и молодой чародей, угрожающей громадой нависая над полупустым столом.

— Ты можешь хоть сама на ней жениться, если снова договоришься! — совершенно непочтительно гаркнул Араон и, коротко кивнув побледневшей Дилии, покинул столовую.

Растерянная и сообразившая, что явно перегнула палку, Альжбетта Важич ещё что-то причитала ему вслед, захлёбываясь в слезах и, кажется, упала в обморок, но Главе Замка Мастеров сейчас не было до её переживаний особого дела. Парочка проглоченных грибов и ломоть хлеба неприятно скребли по стенкам пострадавшего от зелья желудка, намекая на возможность нового приступа, а клокочущее в груди раздражение требовало срочно что-нибудь разгромить. В прежние времена Арн непременно бы запустил парочку боевых светляков в каменных атлантов у лестницы, благо они и не такие заклинания переживали во время буйной юности младшего Важича. Теперь же приходилось сдерживать неуместные порывы, разбираться с последствиями которых пришлось бы так же самому.

— Господин Маршалок? — деловито и, пожалуй, немного грубо уточнил молодой человек, активизируя специальный, припрятанный в отцовских тайниках болтун, когда дверь его комнаты плотно затворилась, набрасывая встроенный полог тишины. — У меня есть для вас интереснейшее предложение…

* * *

Крупные тяжёлые капли, выстывшие в небе почти до состояния града, с зычным, громоподобным стуком ударялись о крыши домов, выбивали дробь из стеленных деревом и сланцем порогов, угрожая повредить не укрытые ставнями окна. Их чёрные угрюмые вместилища рыхлыми чревами, задавившие звёзды и робкие блики луны, нависали над самой кромкой леса, отекая своими краями на крестьянские поля, подобно моровой язве. Далеко, на самом краю горизонта, ещё проглядывали слабые созвездия, неловко означая на беспросветном небосклоне ненужные спящим стороны света. Но и их скромные блики стремительно тухли, поглощаемые массой надвигающихся туч, что гнались с севера бездушными злыми ветрами, несущими холод и запах моря.

Тёмная мужская фигура, стоящая на помосте казалась эпицентром нарождающейся бури, её гневным прародителем и мрачным властелином. Будто в холодной темноте грозовых туч метались тёмные заклятья, спущенные с цепей чернокнижником, жаждущим мщенья. Яростный ветер бросался в спину, то завывая в лесу диким зверем, то покорно скуля меж бараков за плотным забором. Мужчина бесстрашно стоял перед ним, не поддаваясь ни угрозам, ни мольбам безумной стихии. Нет, мужчина не любил бурю и не был поклонником ураганных ветров. Просто ветер любил его, и с этим ничего нельзя было поделать, как невозможно было объяснить сумасшедшему, что другие мир вокруг видят иначе. Холодный дождь немилосердно бил по плечам и спине, наслаждаясь возможностью выместить собственную ярость на удобно подвернувшемся живом теле. Мазохистом полночный путник не был, но нападки погоды терпел стоически. Не из нужды перед кровом или дорогой, нет. Он ждал, и ожидание его было окрашено в цвета, что могли бы смело поспорить с надвигающейся бурей.

Опустившись на колени, чародей оторвал от доски помоста небольшую, окрашенную так и не отмывшейся кровью щепку и принялся крутить её меж тонких пальцев, пропитывая силой, сочащейся сквозь щели в приоткрытой защите.

— Иди ко мне, птенчик, — мысленно проговорил чародей, формируя из собственной силы и остатков крови тёмный зов.

Спустя мгновенье дверь одного из зданий с грохотом распахнулась и из тёплого, слабо подсвеченного лучиной нутра под росчерки не по-летнему злого дождя ступил человек. Двигался он неловко, туго, словно через силу заставляя сокращаться непокорные мышцы. Ни дождь, ни ветер не замедляли его странного шествия. Пожалуй, его запросто можно было принять за зомби, и сторонний наблюдатель, тем паче не-чародей, так непременно и поступил бы, уже оглашая округу испуганными воплями. Но мёртвым идущий мужчина всё-таки не был. Горячая, бьющаяся в теле кровь, что омывала каждый член, крепко держала власть над плотью, ведя навстречу заклинателю и господину. И, если бы кто-нибудь, рискнул и смог сквозь ночную мглу как следует присмотреться, то, наверняка, бы обратил внимание на крепко закрытые глаза и ровное дыхание молодого мужчины.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});