Пётр и Павел. 1957 год - Сергей Десницкий

Она молчала, не поднимая головы.

– Что-нибудь не так?.. Ну, не молчи ты!.. Ради Бога, скажи хоть слово!..

Девушка исподлобья взглянула на него, и тут Семён к ужасу своему увидел: глаза её полны слёз.

– Шурочка, что с тобой?.. Я что?.. Я обидел тебя?..

– Что ты наделал? – с трудом проговорила она, глотая слёзы. – Что ты наделал?!.. Как я теперь в глаза всем нашим посмотрю?.. И Игорю… и Виссариону… и Инночке… Господи!.. А что Валерка скажет?.. Стыд-то какой!..

Она плакала так горько, так безутешно, что Ступаку стало не по себе. Всего что угодно мог он ожидать от своей любимой, но только не этого. Даже если предположить, что он был не прав… А он прав!.. Он тысячу раз прав!.. И никто не убедит его, что это не так!.. Но, даже если предположить такую нелепость, всё равно непонятно, какое преступление он совершил, чтобы так убиваться, как это делала Шурочка. Да, он презирал бы себя… В тысячу раз больше презирал, если бы не воспользовался случаем, если бы идиотскую принципиальность проявил!.. Времена Дон Кихотов безвозвратно прошли!.. Да, да, да!.. И наступило время деловых, практичных людей!.. И не надо так презрительно кривить рот при взгляде на них!.. Это им скорее позволительно усмехаться, глядя на то, как в угоду каким-то там идиотским принципам приносится в жертву личное благополучие и., счастье. Да, обыкновенное, человеческое счастье!..

– Шура… Не надо, я прошу тебя… Честное слово, ты не права.

Но сколько ни утешал себя Семён разными рассуждениями, которые приходили ему в эту минуту в голову, а кошки на душе его всё-таки гаденько, противно скреблись.

– Неужели не понимаешь?!.. Ты предал!.. Ладно бы меня с ребятами!.. – захлёбываясь слезами причитала Шурочка. – Ты себя предал!.. Себя!.. Свои убеждения!.. Идеалы!..

– Что?!.. Идеалы?!.. – и тут Семёна прорвало. – Какие идеалы?!.. Ты – мой идеал!.. Ты!.. И наша будущая семья!.. Если она, конечно, когда-нибудь состоится!.. Я сына хочу!.. Даже на дочку согласен!.. Но они должны быть мои, а не чужие!.. И не на картинке, а в натуре!.. Идеалы!.. Скажите, пожалуйста!.. Да я самым последним идиотом был бы, если бы ради этих мифических идеалов от комнаты отказался!.. Вот тогда бы я тебя по-настоящему предал!.. Тогда бы ты могла меня осуждать!.. И обвинять!.. А ты!.. Ты!.. Как ты могла?!.. Вообще!..

Он не мог говорить, гнев душил его, доводил до исступления!..

И тогда, чтобы не наговорить лишнего, он в отчаянье махнул рукой и выбежал на улицу. Вслед ему неслись безутешные рыдания несчастной Шурочки.

Примерно полчаса, а может, и того больше, пригвождённый к позорному столбу комсомолец Ступак, ставший в глазах любимой презренным конформистом, бродил по заснеженным улицам. Что делать?.. Куда деваться?.. Так поначалу всё хорошо складывалось!.. Какая светлая прекрасная жизнь открывалась перед его взором при мысли о собственной жилплощади и… На тебе!.. Нет, понять женщин, до конца понять, практически невозможно. Какая-то тупая безнадёга овладела им, и впереди не светило ничего хорошего. Вернуться в библиотеку он не мог, хотя отлично понимал: каждая минута промедления приближает его к полному разрыву. Временами казалось даже, что ничего уже не поможет и отношениям его с Шурочкой пришёл конец!.. От этого хотелось выть!.. По-волчьи?.. По-собачьи?.. Какая разница?..

И вдруг!.. Словно молния обожгла его!.. Есть выход… Есть!..

Она – мать!.. Она обязательно поймёт его!.. Должна понять!..

Ещё не зная в подробностях, что он скажет и как будет действовать, Семён почти бегом бросился к дому первого секретаря горкома партии Троицкого. Пытаясь унять бешено бьющееся в тесной грудной клетке сердце, он позвонил и, когда молодая симпатичная девушка отворила ему, срывающимся голосом проговорил:

– Мне обязательно надо увидеть маму Петра Петровича.

И вот сейчас он стоял перед уставшей маленькой старушкой с измученными голубыми глазами, сидящей в инвалидном кресле, и колоссальным трудом сдерживал слёзы, рвущиеся наружу.

– Кто вы? – просто спросила старушка. – Представьтесь, пожалуйста.

– Помогите! – еле слышно проговорил Семён, рухнул перед ней на колени и, не стесняясь, зарыдал.

– Немедленно прекратите! – всполошилась Валентина Ивановна. – Капа!.. Где ты?!.. Капитолина!..

– Вы… Только вы одна можете спасти меня!.. Вернуть мою любовь… Нет, больше – жизнь!..

– Сейчас же встаньте с колен!.. Я прошу вас!..

– Я не встану!

– А я требую!.. Капа!.. Глупость какая-то!.. Куда она запропастилась?!.. Капа!..

– Пожалуйста!.. Ну что вам стоит?.. – не сдавался Семён.

В гостиную вбежала перепуганная домработница.

– Немедленно подними его с пола! – распорядилась не на шутку разгневанная хозяйка.

С помощью Капитолины Ступак был поднят с колен и усажен на стул.

– Нет, это ни на что не похоже! – никак не могла успокоиться Валентина Ивановна. – Капа, дай ему воды!.. Объясните мне, в конце концов, кто вы такой и что вам от меня нужно.

Лязгая зубами о край стакана Семён стал пить воду с такой жадностью, словно не пил целую неделю.

– Ну-с!.. Я вас слушаю!..

– Если вы не поможете, у меня не останется ни одной надежды!.. Ни одной!..Только вы… Только вы!..

– Это я уже поняла! – оборвала его хозяйка дома. – Вы можете хотя бы назвать своё имя?..

– Семён… Семён Ступак…

– Очень приятно, товарищ Семён Ступак… А теперь изложите мне причину вашего… столь странного и неожиданного поведения. Капа, не уходи!..

– Вы напрасно меня боитесь, – успокоил её визитёр. – Я – безвредный… Точнее, не представляю никакой опасности… Для вас. Это, как на меня посмотреть, с какой стороны… Я не дурак и понимаю: глупо было на коленях рыдать перед вами!.. Со стороны, наверное, смешно выглядело… Не сердитесь. Я вам сейчас объясню… Что я наделал?!.. Вы, конечно, знаете…

Хотя, впрочем, откуда вам знать?!.. Но это неважно…Так вот, я написал статью… Не статью даже, а фельетон про самого знаменитого человека у нас в городе… Про товарища Новосельского!..

– A-а!.. Так это вы и есть – тот самый щелкопёр?! – обрадовалась Валентина Ивановна.

– Я!.. – и Семён уронил на грудь свою вихрастую голову.

– И о чём же вы хотите просить меня?.. – удивилась мать первого секретаря горкома.

– Спасите мою любовь!..

– Но как?!.. Каким образом я могу её спасти?!..

И Ступак подробно выложил ей всё, начиная с неожиданной встречи с Депутатом и Героем в медицинском вытрезвителе номер один и кончая размолвкой с ненаглядной Шурочкой в городской библиотеке.

– Вот так я пустил под откос всю свою несчастную жизнь. Был героем, стал – изгоем!.. – с горькой усмешкой заключил он свой рассказ. – Знаете, с каким хорошим настроением я сегодня проснулся?.. Летать хотелось!.. А теперь – хоть в петлю, и то не поможет. Ну, скажите мне, какой я предатель?.. Разве желание жить по-человечески преступно?.. Да оттого, что я согласился с вашим сыном, никому ни жарко, ни холодно. Тем более, в медицинском заключении чёрным по белому написано: у товарища Новосельского прединфарктное или прединсультное состояние… Забыл, какое именно… Хотя… Какая разница!.. И в том, и в другом случае с моей стороны было бы безчеловечно, даже преступно, причинять ещё больший вред больному человеку. Ведь правда же?.. Правда?..

Валентина Ивановна пристально смотрела на несчастного журналиста и молчала.

Опять это слово!.. Опять!.. Крепко-накрепко засело у неё в голове и никуда оттуда деваться не собирается.

"Предательство"!..

Какое оно всё-таки громоздкое!.. Неуютное!..

А сколько значений, сколько оттенков, сколько нюансов вкладывает в него каждый из нас в зависимости от обстоятельств!.. А есть ещё: компромисс… Это вроде успокоительного перед сном, чтобы утишить совесть свою… Или конформизм… Это, если хочется научного тумана чуток подпустить, чтобы не всем понятно было… Или, попросту говоря, – измена… Много и по-разному изменяют люди. Муж – жене, жена – мужу, солдат – родине, вор – закону, правительство – своему народу, народ – своему правительству… И так далее, и тому подобное… А может быть, вся наша жизнь – непрерывная цепь предательств?.. Больших и маленьких… Иногда таких, от которых стынет кровь в жилах, а порой чуть заметных, таких, что и под микроскопом не разглядишь… Поди, разберись тут… Как много людей, например, изменяют данному слову. Примерно столько же – своим принципам. А этот бедолага вон до чего дошёл: изменил идеалам добра и справедливости!..

Валентина Ивановна не выдержала и расхохоталась.

Боже!.. Какое страшное преступление он совершил!..

Она смеялась громко, от души и никак не могла остановиться. А изумлённый Семён смотрел на неё и никак не мог взять в толк: что тут, собственно, смешного?.. У него, можно сказать, жизнь рушится, а ему не только не сочувствуют – смеются!..

Отсмеявшись, старушка белым кружевным платочком оттёрла выступившие на глаза слёзы и ласково спросила удивлённого предателя:

– Чем же я могу вам помочь, товарищ Ступак?.. Конкретно.