Метро 2033. Полуостров Надежды (трилогия) - Андрей Буторин

— Типун тебе на язык! — рассердилась и вновь стала деловито-собранной Надя. — Никакая это не гангрена, а просто грязь. Ты сначала помойся, тогда и посмотрим. Вернее, смотреть врачи будут.

Действительно, когда юноша помылся, опять же с помощью любимой, которая не обратила на его протестующие вопли ни малейшего внимания, стало очевидно, что дело не настолько плохо, как это казалось поначалу. Да, кровоподтеков было достаточно, имелись и раны — особенно пострадала кисть, — но все это выглядело не столь уж страшно. Больше всего Наде не понравился опухший локоть.

— Похоже, у тебя еще и вывих ко всему прочему, — сказала она. — Меня батя учил их вправлять, но тут нужна сила. Ты уж потерпи немного, пусть врачи сами сделают, а то я только напорчу. Вдруг там еще и перелом какой…

— А гагрена?..

— Слушай, ты меня уже достал своей «гагреной», честное слово! Во-первых, не «гагрена», а «гангрена», а во-вторых, хватит дурковать! Одевайся и поехали. Вот, я тебе приготовила форму, что тебе выдали, наденешь ее.

— А тельняшку?!.. — возмутился Нанас.

— Тельняшку я выбросила.

— Что?!.. — парень, казалось, потерял дар речи.

— Она же вся грязнущая была и рваная! И еще ты от нее кусок на «бинты» откромсал, забыл?.. Да чего ты переживаешь так? У меня еще одна осталась, подарю тебе, не расстраивайся. А вообще, мне приятно, — подмигнула девчонка, — что тебе флотская форма по душе пришлась. Свой человек!

— Шапку я все равно свою надену. Флотскую, — буркнул Нанас.

— Так она же у тебя тоже с дыркой… — начала было Надя, но потом махнула рукой: — А, ладно, надевай!

Завязывать руку они на сей раз не стали — она больше не кровоточила, да и перевязочного материала все равно не было, а рвать простыни Надя не решилась. Куртку тоже всего лишь накинули сверху, благо ехать предстояло в теплой машине.

Правда, перед тем как выйти из комнаты, девушка, заметив, что его любимого от усталости, боли и недосыпа буквально качает, сказала:

— Может, тебе поспать сначала хотя бы пару часиков?.. — но потом сама же себе и ответила: — Нет, водитель ждать не будет, он и так уже, небось, извелся весь. Да и мне с утра на работу нужно, а я сама хочу все о тебе у врачей узнать…

— И сказать, чтоб не оттяпывали! — поспешно добавил Нанас.

— И это тоже, — улыбнувшись, устало вздохнула Надя.

В госпитале, куда вскоре привез парня с девушкой и на самом деле уставший их ждать, а потому всю дорогу ворчавший Стащук, было не протолкнуться. Кровати с ранеными стояли даже в коридорах, отовсюду слышались крики и стоны, сновали люди в белых и бледно-зеленых халатах, зачастую заляпанных кровью, — в основном женщины, а то и совсем молоденькие девчонки. Лица у всех были изможденными и мрачными, многих пошатывало на ходу от усталости, некоторые из членов персонала выглядели немногим лучше своих пациентов.

— Пойдем-ка отсюда, — сказал Нанас, разворачиваясь к выходу. — Не до меня им.

— Нет уж, стой! — схватила его за рукав Надя. — Ты такой же раненый, как и все остальные.

От ее рывка незастегнутая куртка сползла с плеч юноши и упала на пол. Пробегавшая мимо маленькая и хрупкая сотрудница в белом халате споткнулась, запуталась ногами в ее рукавах и полах и упала, выронив коробку с малюсенькими бутылочками, которые со звоном раскатились по полу.

— Ну вот, ну вот! — запричитала готовая вот-вот заплакать сотрудница, судя по внешности — совсем еще девчонка.

Надя кинулась собирать разбросанные бутылочки, а Нанас — поднимать девчушку. Впопыхах он забыл про раненую руку и подхватил ею упавшую сотрудницу наравне с левой. Боль почему-то вспыхнула не в руке, а в голове — причем, разноцветными искрами. А потом стало сразу темно.

* * *

Когда он снова открыл глаза, никакой девчонки в белом халате рядом не было. Перед ним стоял мужчина, и халат на нем был зеленый, как и шапочка на голове. Но даже несмотря на то, что эта смешная круглая шапочка закрывала волосы, Нанас сразу вспомнил, что они совершенно седые. Потому что он вспомнил и самого мужчину — это был тот самый врач Рашидов, что приезжал к нему в общежитие после того, как кто-то (теперь он почти не сомневался, что это был комендант Смурнов) ударил его чем-то тяжелым (деревянной ногой, конечно же!) по голове.

— Очнулся? Хорошо, — сказал врач, несколько странно выговаривая слова, словно русский язык был ему неродным, на что Нанас в первый раз не обратил внимание. — И что в обморок грохнулся — тоже хорошо. Обошлись без анестезии.

— Кто она такая? — вяло пробормотал Нанас.

— Анестезия?.. Это что, а не кто. Ее применяют, чтобы пациент не чувствовал боли, когда ему что-нибудь — чик! — сделал стригущее движение пальцами врач, — отрезают, или…

— Что?!.. — подскочил Нанас. — Отрезают?!.. Гаг… гангрена?!..

Он уставился на свою правую руку, которая от плеча до пальцев была плотно замотана сероватым бинтом.

— Какая еще гангрена? — заморгал обалдевший от прыти раненого Рашидов. — Там всего-то было несколько ушибов, пустяковых рваных ран, небольшое растяжение да вывих. И то я вывих уже вправил, а раны зашил. Ты же не дал мне договорить! Анестезию применяют не только когда отрезают, но и когда наоборот — пришивают. И вообще, нечего тут разлеживаться, мест и для тяжелых не хватает! Иди, вон, к сестре, она тебе справку на пару дней выпишет, дома отлежишься, долечишься. На большее с таким ранением дать сейчас не могу, не то время. Сам понимаешь, осада. Настоящая Троя!..

— А это еще кто такая? — буркнул смущенный своей глупой оплошностью Нанас. — И не надо мне никаких справок, я сразу пойду на пост.

— Сразу так сразу, дело твое. Я пальцы тебе, как видишь, бинтовать не стал, так что на спусковой крючок нажать сможешь. А Троя — это город такой. Древний. Он тоже осаду выдерживал. Долго. Куда дольше, чем мы. Правда, потом все-таки пал из-за коварства врага. Троянский конь — слыхал о таком?.. Хотя, откуда, раз ты и про Трою не знаешь!.. Ну да некогда мне, сам потом прочитаешь.

Нанас невольно подумал, что для того, чтобы ему что-нибудь прочитать, сначала нужно, чтобы Надя его этому научила. Но после того, как она узнает о его измене, девушка вряд ли захочет не только учить его чему-нибудь, но и вообще оставаться рядом. Так что, скорее всего, прочитать о древнем городе Троя ему не суждено. Разумеется, он не сказал это врачу Рашидову, как не удосужился подумать о том, что научить читать его вполне может и кто-нибудь другой, не обязательно Надя.

Настроение, улучшившееся было поле того, как саам увидел, что рука цела, и тем более после того, как он понял, что может ее сгибать-разгибать почти без боли, снова упало. Чувство вины, становящееся все более сильным оттого, что он так и не открылся Наде, казалось ему теперь куда сильнее боли. И Нанас решил, что тянуть с признанием больше нельзя, этим он только сильнее измучит себя.

Набравши в грудь воздуха, словно перед прыжком в воду, он вышел в коридор, полный решимости выложить любимой сразу все. Нади там не было. Зато, увидев юношу, к нему сразу поспешила та самая девчушка в белом халате, из-за которой он и хлопнулся в обморок. Он подумал, что она спешит к нему с извинениями, но девушка сказала другое:

— Вы ведь Лопарев? Николай Лопарев, да?

Нанас кивнул.

— А меня Машей зовут, но это неважно… С вами тут девушка была, Надя. Она вас ждала-ждала, но ей уже было пора на работу, и она просила вам передать, чтобы вы шли в общежитие, ложились отдыхать и дожидались ее, вот…

— Спасибо, — хмуро сказал юноша, разворачиваясь к выходу.

— Постойте! — послышалось вслед. — Я еще извиниться хотела, это ведь из-за меня вы…

— Да не за что извиняться, — с вымученной улыбкой обернулся Нанас. — Вы госпиталю… эту… анастасию сберегли.

— Кого?.. — выпучила глаза девушка. — Анастасию Андреевну? Главврача?.. А что с ней?!..

— С ней-то, думаю, все в порядке, — пробормотал раздосадованный на свою очередную оплошность парень. — А вот со мной… — Он резко махнул здоровой рукой и заспешил к выходу.

Глава 36

СОВЕТ ЧЕТЫРЕХ

Спать, конечно, хотелось ужасно, но мысль о том, что ему предстоит валяться в теплой и мягкой постели, в то время как остальные будут побеждать варваров в решающей схватке, повернула ноги Нанаса не к общежитию, а к центральному посту охраны. Тем более, как дойти к нему отсюда, он знал, хоть это и было не совсем чтобы рядом, в отличие от расположенного гораздо ближе общежития. Но это, если говорить откровенно, была не единственная причина, заставившая юношу пожертвовать сном во благо общего дела. Решимость во всем признаться Наде, с которой он выходил из кабинета Рашидова, теперь вдруг снова исчезла. Представив, как он снова будет позорно молчать, когда его любимая вернется с работы, Нанас почувствовал, что в пересохшем горле запершило, а коленки начали мелко дрожать. «Пойду в атаку, — с облегчением подумал он, — в самых первых рядах! Может, на сей раз в меня попадут как следует, и ни в чем никому не придется сознаваться».