Ледобой. Круг - Азамат Козаев

– Ну что ты душу мне мотаешь? Чего хочешь, чудо невиданное? Ну чего куксишься, ровно малое дитя? Разве не понимаешь, почему он уехал, а тебя оставил?

Тычок подскочил на месте и сразу ударился в оглушительный крик, потряхивая пальцем:

– Ишь чего удумали! Решили споить да под шумок провернуть свои темные делишки? Не выйдет! Я все понял! Если молчал – это не значит, что Тычок весь умишко пропил! Как пить дать, что-то в брагу мне подмешала, ведьма!

Ворожея всплеснула руками, прикрыла рот ладонью и широко раскрытыми глазами поедала стариково буйство. Этот дом видел многое, опасливые взгляды, недоверие, отчаяние страх, но еще никогда старые стены не сотрясал мужской гнев, до того неистовый, что хочется стоять и слушать… стоять и слушать… И как будто обычная жизнь приживается в четырех углах, а не затворническая – мужик в доме разоряется, напуском берет. Давно на саму не орали. Даже не понять, смешно стало или удивительно.

– …Нет, вы только поглядите, что удумали. – Ворожея диву давалась: вечер на дворе, а этот как будто только начал. Слюной брызжет, борода колом стоит, руками машет; если бы не воздух был в избе, а молоко – масло сбил бы. – Думали провести старого на мякине? Обхитрить задумали? Не выйдет! Тычок все понял с самого начала!

Ясна устало опустилась на лавку.

– Дурак седобородый! Он же о тебе думал. Не просто парни с соседней улицы по следу идут, такая силища, что до сих пор в холодок бросает!

– Мы с Безродушкой и не таких ломали! А даже если таких не было, без меня ему никак!

– Вот придумал! Когда Сивый уходил, не знала, каким знамением осенить – ему что проклятие, что благословение, как об стенку горох. Только тебя там не хватает!

– Без меня никуда! Поняла, старая поганка?

Едва не рассмеялась. Ишь ты! Заглянул бы кто-нибудь посторонний, что подумал? Ах, бедная бабка, такое чудовище в доме обитает! Как же она столько лет терпит?

– Поздно уже. За кораблем давно растаял пенный след. Есть хочешь?

– Ты мне зубы не заговаривай! Поздно, видите ли… в кашу молока побольше. И масла тоже… ничего не поздно!

– Всю душу мне вымотал, балабол. Не была замужем, и счастье, что не была! Попался бы такой, как ты, сбежала куда глаза глядят!

– Не сбежала бы. – Тычок одним глазом косил на печь, куда старуха определила горшок с кашей. – И Сивый не сбежит!

– Кем себя вообразил? Неужели след возьмешь, точно пес?

Баламут хитро сощурился:

– Нет, след возьму не я.

Ворожея изумленно повернулась к болтуну.

– Ты возьмешь!

Отмахнулась. Ровно малыш беспортошный глупость ляпнул. Тычок вдруг успокоился, будто личину скинул, задумчиво почесал затылок и усмехнулся. Утром все повторилось, и старуха, посчитавшая было, что все обговорено и понято, до заката ходила с раскрытым ртом. Через день – опять. Матерка стало побольше, и голос погромче. На третий день Ясна сдалась.

– Что же ты со мной делаешь, дурень седобородый? Вот ведь угораздило, привалило счастья! Все неймется тебе?

– Еще не поздно. Найдется Безродушка!

– Человек не иголка, – вздохнула Ясна. – Теперь ищи-свищи.

– Не, свистеть не надо. – Старик лучился, как начищенный котел на солнце. – Поворожи.

– Долго думал?

– Не-а.

Ясна обреченно замотала головой. Этот не отстанет.

– Не отстанешь ведь… Горлопанишь целыми днями, людей с толку сбиваешь. Откуда в тебе столько помещается? Воистину голова – как помойка!

– Точно, не отстану. Я еще много знаю.

– Мне нужен волос Безрода.

Тычок посмотрел туда-сюда.

– Будет.

С утра баламут излазил всю избу на четвереньках, перетряхнул мешок с золотом, все свои вещи – одеяло, верховку – и к вечеру протянул Ясне три волоса, два из них седые. Ворожея перевязала все три нитью и до утра положила под горшок. Тычок пробовал ускорить дело, подбивал ворожить прямо сейчас, но быстро сдался, едва старуха поджала губы и выглянула исподлобья.

– Тьфу, ты думаешь, Тычок совсем без понятия? – Балагур только руками развел. – Кто же ворожит на ночь глядя? Это я тебя проверял. Молодца, бабка! Так и быть, женюсь!

Ясна рот раскрыла и долго не могла произнести хоть слово. А зачем сотрясать воздух, если в руках по случаю и весьма ко времени обнаружилась превосходная скалка? Тычка будто ветром вынесло во двор, и он еще долго сотрясал воздух визгливыми криками.

– Ну держись, оторва старая! Думал, все будет как у людей, а вы только поглядите! Сразу руки распускает? Я тебе не рассказывал про Жичиху и Гюста? Поимей в виду – история поучительная и правдооткрывательная! Жена взбесилась и мужа не спросилась! Известно ведь – жена без грозы хуже козы! И что? А ничего! Платье сундуками да шкура лоскутами!

Ясна не стала ждать, бросила скалку и утянула старика в дом, благо тот сопротивлялся лишь для виду. Толкнула на лавку, горой нависла над болтуном и хищно улыбнулась:

– Друг сердешный, ты ведь помнишь, что меня весь конец боится, до сих пор косятся. Думаешь, просто так? Укорочу ведь язык! Проснешься утром, а половины нет!

Старик подобрался, зубы сомкнул, притих.

– Ворожить стану утром. А теперь ты молча съешь кашу. Да, с маслом… не перебивай. И на вот, выпей, – налила баламуту полную чару пенной браги.

– Купить хочешь? – Тычок лишь глазами водил за половником с кашей. – Ну-ну.

А когда старик угомонился и растянулся на лавке, похрапывая, порыгивая и посапывая, ворожея молча встала над старым непоседой с маслянкой. Так поглядела, сяк поглядела. Улыбнулась. Почему бы и нет?

Утром выгнала Тычка на улицу. Усадила на завалинке, велела самому не входить и никого не пускать.

– А что говорить?

– Говори, что хочешь.

– Что хочу?

– Тьфу, горе луковое! Ври попроще!

Старик пожал плечами. Чего уж проще, врать попроще. Времени прошло ни много ни мало, Ясна вышла из избы и устало опустилась рядом.

– Ну что?

– Два из трех – твои.

– Да?

– На завалинку показывают.

– Врешь, старая! – подскочил и нырнул в дверь. Ворожея не успела и платок перевязать, как баламут выскочил. Глаза круглые, как у совы, тычет пальцем в избу. – Я кручусь вокруг плошки с водой, туда-сюда, а волос – за мной! Все время на меня показывает.

– Это я на дурака ворожила. Покажи, говорю, волос, мне самого большего дурачину в округе. Показал.

– Ты мне шутки шутить брось! – Тычок затряс пальцем. – Ворожи на третий волос!

И снова старик воссел на завалинке, от нетерпения грыз ногти, ноги ходуном ходили. Когда Ясна вышла, подскочил как ужаленный.

– Ну? Где?

– На западе.

– Я так и знал! – влетел в избу, схватил пожитки, выбежал во двор и остался премного удивлен, когда нашел ворожею у калитки. – У меня все собрано. Не провожай. Если молод и глуп – сильнее бьют, стар да умен – две выгоды в нем! Не поминай лихом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});