Лучезарная звезда - Ольга Романовская

Принцесса попыталась удержать в голове образ сестры — и голоса стали тише. Окрыленная успехом, она вызвала в памяти лицо дяди — он тоже ее любит.

— Да, любит! — крикнула она зашипевшим голосам и оттолкнулась от края плиты.

Ледяная могила завибрировала, издала низкий утробный вопль.

— Не дождешься, я еще кому-то нужна!

Принцесса по очереди выстраивала перед мысленным взором образы близких ей людей, живых и мертвых, последним был образ матери, а потом соединила воедино их хрупкую солнечную ауру. Яркая вспышка — и голоса смолкли, лед сомкнулся, заточенные в его толще существа скрылись за матовой голубоватой поверхностью.

Стелла тяжело вздохнула. Она была на краю гибели, только счастливый случай помог ей остаться в живых, не разделить печальную участь пленников этих мест. Кстати, где она оказалась, в чьей болезненной фантазии? Как выбраться из нее? Девушка предпочла бы оказаться в дакирском военном лагере, чем остаться здесь, посреди мертвого ледяного мира.

— Атмир, — прошептал тот же бесстрастный голос в ее голове.

Боль сжала виски, принцесса зажмурилась, а когда снова открыла глаза, поняла, что оказалась на том же самом месте, в той же позе, что и до начала мрачной фантасмагории.

— Шарар! — Боги, с какой радостью она произнесла эту кличку!

Бросившись к недоуменно смотрящему на хозяйку псу, Стелла крепко прижала его к груди, зарывшись лицом в густую шерсть. Шарар на всякий случай лизнул ее в щеку.

— Все, все, успокойся! — сказала себе принцесса, но руки ее тряслись. Только теперь она в полной мере поняла, чего ей удалось избежать.

Была ли это месть Вильэнары? Слишком сложная иллюзия, она не смогла бы, на ее памяти колдунья никогда не делала ничего подобного. А вот ее отцу это было под силу.

— После таких переживаний не помешало бы выпить, — пробормотала девушка и усмехнулась. — Оказывается, я жуткая пьяница!

Смех унес с собой остатки кошмара, оставив только неприятное послевкусие. Стелла поспешила развеять его сменой декораций.

Глава VII

Озеро Терман, огромное по адиласким меркам и среднее по лиэнским, бесформенным пятном разлилось посреди холмов, питаемое водами трех рек: Рабизы, Термана и Солве. Все они брали начало в предгорьях Симонароки, за исключением Рабизы — ее исток был значительно выше.

Стелла в задумчивости смотрела на гигантское зеркало и провинциальный городок на его юго-западной оконечности. Ей не хотелось заезжать в Терман: угрюмый силуэт замка, многократно преломленный водной поверхностью, не предвещал ничего хорошего, но, с другой стороны, нужно было узнать, плавают ли корабли из Яне-Сенте в Лиэну или, в крайнем случае, Адилас.

Что ж, можно рискнуть и заехать, хватит прятаться по углам, как мышь! Если и ищут, то рыжеволосую девушку, а не брюнетку. Она никак не могла привыкнуть к новому цвету волос, хотя находила, что он идет ей. Хотя принцесса красилась в "полевых условиях", но делала это не в первый раз (да, в отрочестве она частенько смешивала хну и басму, чтобы сбить с толку придворных на бал-маскараде), так что осталась довольна результатом.

Спустившись в лощину и миновав изрезанное глубокими бороздами заболоченное поле, принцесса поднялась на насыпь королевской дороги.

Городские ворота были открыты, стража не показывалась на глаза, и, скрыв лицо капюшоном, девушка въехала в Терман. Он чем-то напоминал Водик: такой же неспешный, предпочитавший возносившимся к небу скученным домам частные сады, мелкие лавочки, где можно было купить и масло, и шпильки. Его населяли улыбчивые мещанки, всеми правдами и неправдами желавшие походить на столичных модниц, не имея на это ни денег, ни возможности.

Принцессу поразило полное безразличие жителей к своей безопасности. Но атмосфера покоя и радушия была изменчива: над городом нависла тень замка — военного судилища и темницы для осужденных.

Стелла предпочла не углубляться вглубь улочек и переулков и зашла в первый попавшийся кабачок — еда везде одинакова. Оторвав подавальщицу от увлекательного наблюдения за жизнью насекомых, девушка потребовала яичницу, а затем, подойдя к стойке хозяина, царствовавшего над артелью бочонков, заказала две кружки пива: после него люди обычно становятся разговорчивее. Хозяин, разумеется, не отказался выпить вместе с ней и, оказавшись славным малым, поведал обо всем, что ее интересовало: о людях, разыскиваемых гендами, генрами и внутренними войсками, и о том, что в лиэнские воды по пути к северным адиласким островам заходит один единственный корабль. Хозяин даже вспомнил название судна — "Олинас": его зять по торговой надобности недавно совершил подобное путешествие. Удовлетворившись полученной информацией, девушка поблагодарила его — денежно и словесно.

Яичница была съедена, сведения — получены, ей больше нечего было делать в Термане. Заночевать можно и в другом месте: по мере передвижения на юг резко увеличилось количество деревень, начали попадаться маленькие уютные городки, в одном из которых девушка и собиралась провести ночь: дешевле и безопаснее.

На улице Стелла наткнулась на слепого старика, торговавшего какой-то душистой эссенцией в бутылочках зеленого стекла; рядом с ним стоял мальчик-поводырь. Казалось бы, привычная картина, и в девяти случаях из десяти девушка просто прошла мимо, но лицо слепца показалось знакомым, и она остановилась, напрягая память, пытаясь понять, где же она его видела.

— Простите, — Стелла не выдержала и решила спросить у него, — я не могла Вас где-то видеть?

Глупо, конечно, спрашивать об этом слепого, но, может быть, он узнает голос?

— Все возможно, девочка, — усмехнулся старик. — Мы многих встречаем, но не многих помним.

— Адамаз? — удивленно прошептала девушка.

— Тсс! Говори тише, иначе они услышат.

— Кто они? — Она была сбита с толку: сначала его маскарадом, затем его словами.

— Твои враги. За последний год ты нажила их великое множество. Ты отвергла помощь детей Хризы, отвергла помощь Ильгрессы… Помнишь кольцо, что тебе дали в Сарафе? Оно могло спасти тебя, но ты предпочла положиться на саму себя. Нет, я не осуждаю тебя, ибо молодость не ищет легких путей.

— Бабушка тоже так говорит, — поддакнул юный поводырь.

Принцесса открыла рот и с изумлением уставилась на него. Бабушка? Кого Адамаз взял себе в поводыри? Дотсеро?

— Что ты здесь делаешь? — наконец выдавила она из себя и оглянулась — ни привлекла ли их странная группа чьего-то пристального внимания? Но нет, люди смотрели на них и не видели, поглощенные своими повседневными делами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});