Жизнь и судьба Михаила Ходорковского - Наталья Точильникова

Членство в орггруппе «плавающее», люди то попадают в нее, то исчезают, то кочуют туда-сюда, а «в какой-то момент следователи написали, что «к участию в совершении преступлений привлечен весь административный персонал всех управляющих компаний «ЮКОСа» в полном составе»».

«Это притворное, заведомо ложное обвинение, и оно убито наповал самими его авторами и группой поддержки из следственно-прокурорского сообщества. Убито сначала шквальным огнем, а потом еще и контрольным выстрелом в голову. Но попросить, топчась на этом покойнике, дополнительные 13,5 лет плюс шесть неотбытых месяцев для продолжения расправы это им не помешало».

А судье два месяца спустя не помешало их дать.

«Ваша честь, мы не сомневаемся, что и правовая, и фактическая стороны этого дела вам вполне ясны. Это не представляет никакой сложности. Возможно, именно поэтому вы и не дали нам возможности представить и исследовать большое количество важных доказательств. Тем не менее, даже без этих доказательств мы, как и обещали, не оставили вам законных возможностей для обвинительного решения и наглядно показали заведомую ложность и неустранимые пороки обвинения, ничтожность его доказательств. Это все, что мы могли сделать. Было нелегко, вы это знаете, но мы это сделали. Вы, Ваша честь, хорошо знаете, что в этой ситуации должны сделать вы и только вы, следуя требованиям закона, даже если бы мы вас об этом не просили. Поэтому мы, защитники Михаила Борисовича и Платона Леонидовича, а вместе с нами и миллионы людей в мире, желаем вам, чтобы вы захотели и смогли сделать что должно, и пусть будет что будет. Благодарю вас», – закончил адвокат.

Выступления прокуроров

1 ноября последовали реплики прокуроров.

Я уже жду, что меня будут упрекать в том, что я предпочитаю цитировать подсудимых и защиту, а не выступления их «оппонентов».

Ну не могу я цитировать вранье и к каждой цитате приписывать длинные объяснения, почему это именно вранье. Слишком занудно. По второму кругу пойдем. А то и третьему.

По моему глубокому убеждению, между истиной и ложью не должно быть равноправия, как и между добром и злом.

Ну, зайдите сами по ссылке: http://www.khodorkovsky.ru/khamovnichesky_court/courtroom_reportings/13755.html. Там все есть. Подробно.

Так что читайте сами.

Вообще выступления прокуроров до боли напоминали мне советскую пропаганду. То же бездоказательное словоблудие, декларативность, отсутствие логики, замалчивания и подтасовки фактов.

Думаю, что речи для прокуроров писал какой-нибудь подмастерье-двоечник Суркова. Не сам мэтр. У него уровень повыше, не зря же его Ходорковский несколько лет в штате держал.

А вот совершенно замечательный перл: «Довод Лебедева о получения прибыли добывающими обществами в период 2001—2003 годов не свидетельствует об отсутствии хищения, как ему кажется, а наоборот, подтверждает, что нефть изымалась у указанных предприятий практически безвозмездно, то есть приводимые им размеры прибыли добывающих предприятий не сравнимы с размерами прибыли, получаемой так называемыми центрами прибыли».

На эту реплику 2 ноября ответил Платон Лебедев:

«Ваша честь, ему не понравилось, что в «ЮКОСе» сегмент добычи, куда входят «Юганскнефтегаз», «Самаранефтегаз» и «Томскнефть», имел рентабельность продаж 20 процентов. Она ему не понравилась, потому что суммарная прибыль другого сегмента «ЮКОСа», который занимался переработкой и сбытом нефти, была намного больше. <…> Ваша честь. Материалами дела доказано, что в сегменте добычи работало в пять раз меньше народу, чем в остальном секторе. Если использовать правила арифметики, то 2 миллиардов долларов прибыли от продаж по сегменту добычи составляет, если исходить из численности, – меньше 20 процентов. Это значит, что в ином секторе должно быть приблизительно, если исходить из численности работающих, в пять раз больше. И в этом нет ничего удивительного!

В сегменте переработка и сбыт у «ЮКОСа» – шесть нефтеперерабатывающих заводов: Куйбышевский, Новокуйбышевский, Сызранский, Ачинский, Ангарский, Стрежевской, несколько десятков организаций нефтепродуктообеспечения, которые расположены во всех крупнейших областных центрах страны, несколько тысяч автозаправочных комплексов и станций. Вот этот весь сектор, в котором работает порядка 90 тысяч человек (я не помню точную цифру), как раз зарабатывал большую часть прибыли для компании. Оказывается, это для кого-то должно быть непонятно. Спорить со всемирно известным нефтяником Лахтиным достаточно сложно, у нас с ним разные подходы к арифметике, уж тем более к экономике».

И вот еще одна реплика Лахтина:

«Довод Лебедева о том, что размер ущерба должен был определяться, исходя из фактической стоимости нефти, которую он трактует как себестоимость этой нефти, несостоятелен в связи с тем, что подсудимым были заранее известны экспортные цены на российскую нефть, им было также известно, что они имеют возможность забрать нефть у добывающих предприятий по устанавливаемой ими цене, то есть по себестоимости, в связи с чем установление цены в договорах было лишь сокрытием осуществляемого хищения, имело целью исключить риски привлечения к ответственности и продолжить данное хищение. Таким образом, ссылки Лебедева на придуманный им же способ сокрытия осуществляемого хищения и попытка показать, что наличие незначительной прибыли опровергает само хищение, расценивается судом (!) как способ избежания ответственности путем неверной интерпретации фактов», – решил за суд господин прокурор.

Честно говоря, все коммерсанты, покупая что-либо, заранее знают, что смогут продать это дороже. В противном случае они разоряются и перестают быть коммерсантами.

Кстати, если вы по акции со скидкой что-либо покупаете и, не дай бог, расплачиваетесь с продавцом, – это вы хищение прикрываете, между прочим. А вы не знали?

А еще, по мнению Лахтина, адвокаты Юрий Шмидт и Елена Липцер зря говорили о политической подоплеке дела вместо того, чтобы анализировать доказательства.

Помилуйте, Валерий Алексеевич! Как же можно анализировать то, чего нет.

И вот еще классный довод:

«Понятие трансфертных цен к использовавшимся Ходорковским и Лебедевым схемам изъятия и легализации похищенной нефти никакого отношения не имеет. Ими применялись незаконно заниженные цены, их практика никаким стандартам не соответствовала».

В чем принципиальное отличие «незаконно заниженных» цен от трансфертных, Валерий Алексеевич не объяснил. И почему цена, по которой «Роснефть» покупала нефть у «Пурнефтегаза», является трансфертной, а цена покупки нефти в тот же период «ЮКОСом» у «ЮНГ» является «незаконно заниженной», хотя первая ниже второй, не объяснил тоже. Может быть, трансфертная – это законно заниженная по отношению к «незаконно заниженной»?

«Таким образом, мы считаем все доводы, высказанные в прениях стороной защиты, несостоятельными», – закончил выступление прокурор Лахтин.

Михаил Ходорковский ответил на реплики прокуроров своей репликой, из коей следовало, что никак он не может принять тот факт, что похитить можно путем покупки, причем с прибылью для потерпевших, да еще так, чтобы конечные покупатели благополучно получили похищенное, а потерпевшие – деньги.

В чем я его прекрасно понимаю. У меня тоже с этим сложности.

«Получается, что Ходорковский и Лебеедв не похищали нефть у добывающих «дочек», поскольку не завладевали ею ни физически, ни юридически, – сделал вывод Михаил Борисович. – И больше говорить не о чем! Прибыль, цены, бредовая версия обмана или подкупа мною собственных подчиненных, права псевдопотерпевших, законность или незаконность вверения – все это пустая болтовня! В расчете, я извиняюсь, либо на дураков, либо на неквалифицированных людей! ПРЕДМЕТ ХИЩЕНИЯ НЕ ПОХИЩЕН У ПСЕВДОПОТЕРПЕВШИХ НИ ФИЗИЧЕСКИ, НИ ЮРИДИЧЕСКИ! ЭТО ФАКТ! ТОЧКА! Перешагнуть данный факт, можно лишь прямо нарушив ст. 90 УПК (преюдиция) и ряд других законов, включая закон о судоустройстве и Конституцию».

Последнее слово Михаила Ходорковского

Второго ноября Михаил Ходорковский произнес свое последнее слово.

Когда я читала более ранние его тексты, признаться, у меня было желание пройтись по ним суровой рукой редактора.

Но он писал все лучше и лучше, и больше мне здесь делать нечего.

Я думаю, что здесь даже Борису Акунину уже нечего делать.

Итак, Михаил Борисович сказал:

«Уважаемый суд! Уважаемые присутствующие!

Сегодня для меня очередная возможность оглянуться назад. Я вспоминаю октябрь 2003 г. Последний мой день на свободе. Через несколько недель после ареста мне сообщили, что президент Путин решил: я должен буду «хлебать баланду» 8 лет. Тогда в это было сложно поверить.

С тех пор прошло уже семь лет. Семь лет – достаточно большой срок, а в тюрьме – особенно. У всех нас было время многое переоценить и переосмыслить.

Судя по смыслу выступления прокуроров: «дайте им 14 лет» и «наплюйте на прежние судебные решения», – за эти годы меня опасаться стали больше, а закон уважать – еще меньше.