Люди Путина. О том, как КГБ вернулся в Россию, а затем двинулся на Запад - Кэтрин Белтон

из Евросоюза, и Лопес сделал щедрое пожертвование — 400 тысяч фунтов — в фонд Консервативной партии. Вопросов ни у кого не возникло.

Часть денежного потока из России была перенаправлена в британскую политику. Получателями, среди прочих, стали два видных деятеля со связями в КГБ, которые также щедро жертвовали в фонд тори. Одним из них оказался уже знакомый нам Александр Темерко, в прошлом — акционер ЮКОСа, начавший бизнес-карьеру в оборонной промышленности. Когда акционеры ЮКОСа разбежались, он остался в России и вел переговоры с Кремлем, затем в 2011 году стал гражданином Великобритании и пожертвовал партии более миллиона фунтов. Представлялся Темерко диссидентом и критиком путинского режима, но в частных беседах продолжал лестно высказываться о руководителях российских спецслужб, включая всемогущего секретаря Совета безопасности Николая Патрушева. Он обхаживал консервативных сановников и пытался подружиться с Борисом Джонсоном, возглавившим кампанию по выходу из ЕС. Публично же Темерко всегда высказывался против Брекзита, но в личных разговорах время от времени называл это «революцией против бюрократии», а все его ближайшие союзники ратовали за Брекзит. Его бывшие партнеры утверждали, что он имеет давние отношения с российскими спецслужбами. Леонид Невзлин заявил, что Темерко изначально взяли в ЮКОС из-за его связей с ФСБ и Министерством обороны, и добавил, что к тому же он «близко» знал Патрушева.

Но в основном российская активность сосредоточилась вокруг неизвестно откуда появившихся британских бизнесменов, возглавивших финансирование кампании по выходу из ЕС. Одним из них был миллионер Аррон Бэнкс. Состояние он сделал в страховом бизнесе, а затем занялся добычей алмазов в ЮАР. Русская жена Бэнкса приехала в Британию в конце девяностых годов по студенческой визе и едва избежала депортации после того, как к ее первому браку возникло много вопросов — она вышла замуж за моряка торгового флота в отставке вдвое старше себя. (После недолгого расследования она приобрела номерной знак XMI5 SPY.)

Бэнкс был ведущим спонсором кампании Leave.EU и пожертвовал 8,4 миллиона фунтов. Однако парламентский комитет, расследовавший финансирование референдума, заявил, что происхождение денег осталось неясным. Избирательная комиссия передала расследование Национальному агентству по борьбе с преступностью, полагая, что есть достаточные основания не считать Бэнкса «истинным источником» этих средств. Однако расследование закончилось ничем — фактов нарушения закона агентство не обнаружило. Оказалось, что он занял 6 миллионов фунтов у компании Rock Holdings Ltd, зарегистрированной на острове Мэн, в которой имел долю. Агентство сочло, что у Бэнкса были на это все законные основания. Однако избирательная комиссия и Transparency International заявили, что на примере этого расследования стали очевидны «слабые места» британских законов: допустимость иностранного финансирования политики страны.

Бэнкс упорно отрицал существование деловых связей с Россией. Однако из взломанной переписки выяснилось, что за месяц до референдума он встретился с высокопоставленными российскими дипломатами и рассмотрел несколько выгодных контрактов. После этого возникли резонные подозрения. Сам Бэнкс сказал, что не подписал ни одной сделки, однако реальный источник денег компании Rock Holdings Ltd оставался неясным. Между тем у бизнес-партнера Бэнкса Джима Меллона нашлись свои связи с Россией: совладелец разросшейся компании Manx Financial Group (которой Бэнкс владел через Rock Holdings) оказался основателем инвестиционного фонда, заработавшего в девяностые годы сотни миллионов долларов на инвестициях в российский фондовый рынок. Не так давно Меллон владел примерно 20 % акций в российском фонде Charlemagne Capital, который до конца 2016 года работал как соинвестор в тесной связке с суверенным фондом Кремля.

Наступали самые сложные времена с момента окончания холодной войны, и ставка делалась на раскол Европы.

С Владимиром Якуниным мы встречались несколько раз: в Санкт-Петербурге, в Москве, а потом и в Лондоне — его сын стал гражданином Великобритании. Сам Якунин любил позиционировать и себя, и путинский режим как борцов за консервативные ценности, забытые Западом в лихорадке глобализации, и играл роль доброго патриота, критично настроенного к западному мироустройству.

Одна из первых встреч произошла в июне 2013 года, сразу после того, как подконтрольный Кремлю парламент принял Закон о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних. Закон широко раскритиковали в Европе: процветающая в России гомофобия теперь получила правовую поддержку. Геев в стране нередко избивали, в Чечне их выслеживали, сажали и пытали. Однако Якунин гордился этим законом и заявлял, что в частных беседах многие европейские политики признавались ему в желании иметь подобное законодательство и в своих странах.

— Представители французских общественных организаций, выступавшие на демонстрациях против однополых браков, сказали, что среди союзников в борьбе с такими извращениями видят только Россию, — сказал он. — Они не рассчитывали на то, что их слова будут переданы Путину, не думали о награде, а просто кричали от отчаяния. Я часто бываю в Греции. И сегодня практически любой грек скажет вам, что в защите православных ценностей рассчитывает на поддержку России. Западные политики и партнеры тоже говорят, что объективно понимают: сегодня Россия является лидирующей положительной силой, которая предотвратит падение человечества в бездну. И это не для того, чтобы польстить Путину. Это просто констатация факта.

Так называемая защита семейных ценностей и выступления против толерантности и либерализма Запада становились лейтмотивом путинского режима. Такая риторика снискала одобрение у ультраправых националистов и консерваторов в России, Европе и США. Якунин одним из первых силовиков Путина принял православие — и это после долгих лет воинствующего советского атеизма. Его благотворительный Фонд апостола Андрея Первозванного щедро жертвовал на восстановление православных храмов и укрепление форпостов церкви. Константин Малофеев тоже выступал в защиту христианских ценностей и критиковал извращения Запада. Они с Якуниным объединили усилия и в сентябре 2014 года провели в Москве мероприятие для Всемирного конгресса семей — странной американской гомофобной организации, имеющей тесные отношения с самым влиятельным религиозным движением в США. Малофеев выступил перед собравшимися — в число гостей вошли лидеры французского «Национального фронта» и австрийской Партии свободы — и сказал, что «мир наблюдает триумф православия», Россия остается бастионом христианских ценностей и выступает против антиклерикализма Запада.

Однако это новообретенное религиозное рвение было не более чем прикрытием. В самой России объединение церкви и государства стало очередным гвоздем, вбитым в гроб демократии. Поголовное обращение правящих элит в православие давало им дополнительный инструмент для расправы с теми, кто хотел действовать вне системы.

— Я называю их «православным Талибаном», — сказала Людмила Нарусова. — Это в каком-то смысле возвращение в Средневековье. Религия используется для подрыва конституционного строя и базовых прав граждан России.

Якунин и люди из окружения Путина опробовали эту тактику давно. В начале своей службы в КГБ он работал в отделе по борьбе с диссидентами, геями и инакомыслящими. Теперь те же самые тактики использовались для