Литература факта и проект литературного позитивизма в Советском Союзе 1920-х годов - Павел Арсеньев

Ясной Поляне. С. 23–31), проект постановки «Войны и мира» (Терентьев И. Семейно-исторический роман на сцене. С. 32–33), ну и, конечно же, продолжающее разрастаться «формально-социологическое исследование» (Шкловский В. Документальный Толстой. С. 34–36).

446

См. подробнее об этих аспектах: Зорин А. Жизнь Льва Толстого: Опыт прочтения. М.: Новое литературное обозрение, 2020.

447

Ранее этот же отказ от экзотического видения Третьяков совершает в поэзии (см.: Арсеньев П., Косых А. Китайское путешествие Третьякова. С. 14–20), позже он оформляется в поэтологическую программу «образоборчества». См.: Третьяков С. Образоборчество // Новый ЛЕФ. 1928. № 12. С. 43 (с представлением об искусстве как мышлении образами боролся и Шкловский, начиная со статьи «Искусство как прием»), и наконец линию отказа от экзотизирующего видения Третьяков развивает в программном эссе «Сквозь непротертые очки», которое анализируется в следующей главе.

448

Маяковский В. Расширение словесной базы. С. 14–15.

449

Третьяков тоже активно интересуется радио, выступает в качестве радиокомментатора и даже определяет производственничество через пользование «высоко-индустриальными, централизованными формами воздействия. Газета, кино и радио. <…> Газета в этот день есть и путеводитель по пройденным десяти годам, и отчетная ведомость, и афиша праздника, и листок предсказаний, и ноты, которые держит в руках поющая и декламирующая толпа, и показ образцовой советской верстки. Радио <…> должно информировать и идущие колонны, и больных в постелях госпиталей. Через радиослуховые трубки любой комнатно-отъединенный гражданин Советского Союза может ежеминутно включиться в течение праздника, обставленного лучшим, что мы имеем в области слова и звука» (Третьяков С. Как десятилетить // Новый ЛЕФ. 1927. № 4. С. 35–37). Ср. это с идеями Хлебникова о «единой ежесуточной духовной волне» в «Радио будущего». См. подробнее об этом в главе «Радиооратор, расширенный и дополненный».

450

Ее делает главным условием существования сюжетного вымысла Чужак: «Туманная… символика, недоговоренность, эзоповщина <…> дававшие возможность писателю проводить кое-какие запретные идейки даже при наличии свирепой николаевской цензуры <…> Люди переживали „действительную жизнь“ в романах, и это было для них утешением. <…> И каждый в сущности делал „про себя“ условную скидку на вымысел. <…> Революция в корне упразднила те предпосылки, которые отгоняли писателя от факта и толкали его к вымыслу. Отпала всякая надобность в вымысле и выросла, наоборот, потребность в факте» (Чужак Н. Писательская памятка. С. 12, 13, 14).

451

«Стройка произведения у писателя тянется тоже десятилетия…» (35). Ср. более поздние рассуждения Беньямина о рождении романа из соотнесенности одинокого индивида с книгой в главе «Нежный эмпиризм на московском морозе и трудовая терапия „Рассказчика“».

452

Который, согласно Беньямину, было бы правильнее называть эпосом, как и делает Третьяков, уточняя: «Нечего ждать Толстых, ибо у нас есть наш эпос. Наш эпос – газета» (36).

453

Ср. «Шоферу важно прежде всего, чтобы машина шла, а не кто на ней едет» (Шкловский В. Сентиментальное путешествие // Он же. «Еще ничего не кончилось…». М.: Пропаганда, 2002. С. 44).

454

См. подробнее нашу интерпретацию «Расширения словесной базы» Маяковского как «внешних расширений человека» в смысле Маклюэна в главе «Радиооратор, расширенный и дополненный».

455

В литературной эволюции Тынянова как бы нет места прямодушию отказа или усталости от литературы: «Его рекламы для Моссельпрома, лукаво мотивированные как участие в производстве, это отход – за подкреплением. Когда канон начинает угнетать поэта, поэт бежит со своим мастерством в быт» (Тынянов Ю. Промежуток. С. 172).

456

Мы используем понятие профанация в значении, предложенном Д. Агамбеном в эссе «Похвала профанации» (см.: Агамбен Д. Похвала профанации // Он же. Профанации. М.: Гилея, 2014. С. 78–102).

457

См.: Weinstein M. Essai de lecture poéticienne de la Littérature du fait [1929] // Revue des études slaves. 2001. T. 73. F. 4. P. 747–762; а также нашу критику данного подхода в: Арсеньев П. Литература факта высказывания. С. 182–195.

458

И вместе с тем «литературная эволюция» ничем – кроме внутренней алеаторной динамики литературной системы – не объясняет становление «всем» тех, кто «был никем»: так, «заумь была всегда – была в языке детей, сектантов и т. д., но только в наше время она стала литературным фактом» (Тынянов Ю. Литературный факт // Он же. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 257). Подробнее о причинах становления зауми литературным фактом мы рассуждаем в эссе «Заумь как реакция на кризис позитивизма» в ЛП.

459

Брик О. Разложение сюжета. С. 228; курсив наш.

460

Как это происходит в статье: Kolchevska N. Toward a «Hybrid» Literature: Theory and Praxis of the Faktoviki // The Slavic and East European Journal. 1983. № 4. [Winter]. P. 452–464.

461

Как это происходит в упомянутой выше статье: Weinstein M. Essai de lecture poéticienne de la Littérature du fait. P. 747–762.

462

См. раздел «Физиологии языка и дискурсивная инфраструктура авангарда» в ЛП.

463

Шкловский В. Пародийный роман. С. 177.

464

Как пишет Брик, в предыдущую эру «между потребителем и реальным материалом стоял художник, и потребитель непосредственного отношения к материалу не имел» (Брик О. Разложение сюжета. С. 228). Ср. это с тем, как тот же самый переход от вымысла к факту Чужак связывает с наличием царской цензуры и ее последующей отменой (см.: Чужак Н. Писательская памятка. С. 9–28). По нашему мнению, Чужак приводит все еще слишком внешние объяснения.

465

Киттлер говорит о том, что на утрату литературой монополии на передачу информации возможно два ответа: автономизация письменного знака и скрещивание литературы с другими медиа. Фигура Шкловского показывает, как они могут быть сочетаемы в пределах одной биографии, а апология самовитого слова может органично и последовательно сочетаться с написанием киносценариев. См. подробнее об этом в заключении к эссе «Заумь как реакция на кризис позитивизма» в ЛП.

466

По мнению В. Эрлиха, в «период после Гражданской войны <сам> стремительный и лихорадочный ход событий взывал к краткости. Бурная и переменчивая действительность, рядом с которой любой вымысел зачастую представал бледным