Время демографических перемен. Избранные статьи - Анатолий Вишневский

Для чего это Вам нужно? Об этом можно только догадываться. Подстраховка? Скрытая ностальгия по былым временам? Равнодушие? Нежелание видеть неприятные стороны жизни? Да так ли это важно?.. Для нас ведь главное, чтобы ничего не менялось. Нам вчера было хорошо, и сегодня неплохо, так бы и оставалось. А начнешь разоблачать, так неизвестно до чего доразоблачаешься.

Я, Наталья Михайловна, Вам не судья. Если у Вас у самой с собственной совестью нет никаких проблем, то и хорошо.

Но в том, что касается других людей, Вы обязаны, думается мне, держаться общепринятых правил. Поэтому я прошу Вас:

а) обсудить это письмо на заседании редколлегии ежеквартальника в моем присутствии;

б) опубликовать исключенные Вами места из воспоминаний М. В. Курмана в одном из следующих выпусков;

в) публично, в печати признать, что купюры в воспоминаниях М. В. Курмана были сделаны в обход меня как публикатора и ответственного редактора сборника и против моей воли».

Общество наше, повторю еще раз, не знало покаяния. Никакой реакции на это письмо не последовало.

Сейчас воспоминания М. В. Курмана публикуются в их первоначальном виде без каких бы то ни было купюр и сокращений.

Дон Кихот нашей демографии[339]

Борис Цезаревич Урланис родился 28 августа 1906 г. в Киеве в семье служащего страхового общества и был девятым ребенком в семье (четверо из родившихся детей умерли в раннем возрасте). Вскоре после его рождения, в январе 1907 г., семья переехала в Москву. Видно, есть что-то вечное в способе становиться москвичами – «отец не имел “права жительства” в Москве, – вспоминал Борис Цезаревич, – и должен был отвоевывать свое право на жизнь в Москве путем “предоставления” трешек околоточным и приставам». Судя по всему, этот способ оказался не хуже любого другого, и Б. Ц. Урланис прожил в столице до конца своих дней.

Отрочество его пришлось на бурный период революции и Гражданской войны, начало сознательной жизни и трудовой карьеры несет на себе печать этого необычного времени. В 14 лет он работал в канцелярии Учебной части Главной военной школы физкультурного образования трудящихся, а год спустя – уже в должности научного сотрудника в ЦК РКП(б). Как писал он позднее в своих воспоминаниях, «15‑ти лет я стал научным сотрудником и сейчас, на склоне лет своих, продолжаю быть в том же “звании”». И только позднее, в 1922 г., окончил «трудовую школу 2‑й ступени». Конечно, на столь раннем начале научной деятельности сказались особенности эпохи, но не последнюю роль сыграли и личностные черты этого незаурядного человека.

Творческое начало пробудилось в нем очень рано. Когда ему было 6 лет, старший брат подарил ему тетрадь для ведения дневника, и – предоставим слово самому Борису Цезаревичу – «через 1–2 месяца записей я во всю страницу нарисовал что-то вроде диаграммы, которая графически иллюстрировала возраст всех членов нашей семьи. Самый высокий столбик – 42 года – отображал возраст отца, чуть менее высокий – возраст матери – 40 лет, затем шли столбики, показывающие возраст всех детей: старшему брату – 22 года, сестрам 12 и 11 лет, среднему брату 9 лет, и, наконец, самый маленький столбик: против графы 6 лет, показывал возраст младшего члена семьи, т. е. мой. Это было начало моего увлечения демографией». А в 11‑летнем возрасте он уже вознамерился написать целую книгу о росте городов. Правда, продвинулся он ненамного дальше предисловия, в котором сообщалось, что «в предлагаемой ниже читателю книге помещены не только цифровые данные о росте городов, но и есть сведения об общем положении городского населения, есть сведения о жилищном вопросе, сообщаются сведения о причинах разрастания и гибели городов, распределении городского населения по вероисповеданию и национальностям, также есть и о распределении населения по поясам и многие разнообразные сведения».

Книга осталась не написанной, но замах был богатырский, так что, может, и не стоит удивляться столь раннему началу научной карьеры. Потом была учеба на статистическом отделении факультета общественных наук Московского университета, а после ее окончания в 1926 г. – научная и преподавательская работа, в основном в области статистики. Несколько лет он был научным сотрудником финансово-экономического бюро Наркомфина СССР и НИИ организации социалистического сельского хозяйства, с 1930 по 1949 г. преподавал общую теорию статистики на географическом и экономическом факультетах Московского университета, а с 1949 по 1955 г. – на экономическом факультете Всесоюзного государственного института кинематографии (ВГИКа). С 1956 по 1959 г. заведовал кафедрой статистики и математики Всесоюзного заочного экономического (с 1958 г. – финансово-экономического) института. Последним местом его работы стал сектор трудовых ресурсов Института экономики АН СССР, сотрудником которого он был с 1959 г. до конца жизни. Одновременно, с 1963 по 1974 г., преподавал демографию на факультете статистики Московского экономико-статистического института – одном из очень немногих мест, где существовал такой учебный предмет.

Эта формальная канва профессорской и академической карьеры Б. Ц. Урланиса не слишком информативна, она не передает ни той обстановки, в которой протекала вся его научная деятельность, ни его реального масштаба как ученого и гражданина. В частности, в его послужном списке только один раз встречается слово «демография», которой на деле Борис Цезаревич, без преувеличения, посвятил всю свою жизнь.

В архиве Академии наук сохранились любопытные документы далеких 1930‑х го дов – письмо 28‑летнего Б. Ц. Урланиса в созданный в 1931 г. в Ленинграде Демографический институт и ответ на него[340]. Приведем их полностью.

Директору Демографического Института Академии Наук СССР – акад. И. М. Виноградову

С чувством большого удовлетворения я приобрел первый том трудов Демографического Института. Впервые за очень большой промежуток времени на русском языке появляются работы, посвященные демографическим проблемам. Наконец-то ожила эта совершенно забытая у нас отрасль статистики.

Спешу подать Вам свой приветственный голос из Москвы. Я уже много лет интересуюсь демографией. Но, не видя органа, в котором можно печатать свои труды, я не активизировал свою работу в этом направлении.

Теперь я бы очень хотел установить контакт с Вашим Институтом, не задумываясь о форме, в которой этот контакт может быть осуществлен. Пока же я предлагаю Вашему вниманию составленную мной библиографию демографической статистики на русском и иностранных языках за период 1914–1928 гг. Эта библиография была составлена мною при поддержке Международного Статистического Института. Объем ее – 712 печ. листов[341] (600 иностранных и 112 русских). Конечно, библиография могла бы быть доведена мной до 1934 г., если бы только я имел уверенность, что работа увидит свет.

Помимо библиографии я бы с большим удовольствием взял бы на себя выполнение каких-либо исследовательских работ в области демографии.

При сем прилагаю краткие сведения о себе и список работ.

Б. Урланис

А вот и ответ.

Уважаемый товарищ

В ответ на Ваше письмо в Демографический Институт считаю своим долгом сообщить, что согласно постановлению Президиума Акад. Наук Демографический Институт как самостоятельное учреждение ликвидируется, и ведение демографических работ передается в Математический Институт. В связи с этим, а также переводом Академии Наук в Москву и последовавшей на днях скоропостижной смертью главного руководителя б. Дем. Института Владимира Владиславовича Паевского, вопрос о Вашем участии в демографических работах Акад. Наук, несомненно принципиально желаемом, должен быть по необходимости отложен.

В архиве хранится второй экземпляр письма, подписи на нем нет, есть только приписка: «Передано брату тов. Урланиса 10. V. 34».

Как видим, «вести исследовательские работы в области демографии» в составе какого-нибудь научного коллектива или хотя бы в контакте с ним у Б. Урланиса не получилось, но и откладывать занятия демографией, главной областью своих научных интересов, главной своей научной привязанностью, на манер Академии наук он не собирался. Приходилось рассчитывать только на себя.

Наряду с уже упоминавшимся замыслом написать книгу о росте городов у него существовал еще один детский замысел – книги о Соединенных Штатах Америки, где города росли особенно быстро. Тогда он, конечно, тоже не был осуществлен. Но, как писал впоследствии Б. Ц. Урланис, «эти два “научных” начинания 12‑летнего мальчика были в несколько ином варианте реализованы мною уже в зрелые годы. Так, вместо рукописи о Соединенных Штатах спустя 20 лет мною была издана книга по истории американских переписей, а вместо рукописи о “росте городов” спустя 23 года я написал книгу о “Росте населения в Европе”. Недаром французы говорят, что каждый любит возвращаться к предмету своей первой любви…».